Охотница за Артефактами для Начальника Драконьей Полиции - Дарья Ковлева
Келья уединения: дюжина шагов в длину, дюжина — в ширину. Могло быть и хуже. Я не сомневалась, путь Тени был отрезан, так что выбраться отсюда вряд ли возможно. Вот и осуществилось желание побыть в одиночестве. Есть время подумать над своим поведением и тем, что сказать Наставнику, когда он почтит келью присутствием. А он обязательно почтит…
Я поёжилась, поняв, что хотела бы оттянуть это событие. Глупо. Но то ли от усталости, то ли от осознания необратимости случившегося, впервые за много лет, я не стремилась как можно скорее склонить колено перед мудрейшим.
Мне дали время привести мысли и чувства в порядок, и я собиралась этим воспользоваться, но для начала следовало отдохнуть, потому, скрестив ноги, я уселась в дальний угол, и, замедлив дыхание, настроилась на своё сердцебиение. Голода я не испытывала, жажды тоже. Мелкие неприятные ощущения не в счёт. Спину холодила каменная стена, но довольно скоро я перестала её чувствовать, погрузившись в состояние ямо. Когда же все процессы в теле значительно замедлились, ушла ещё глубже. Контролировать происходящее в келье не было нужды, здесь мне точно ничего не грозило.
Сколько так просидела, не знаю, но когда вынырнула в реальность, келья полностью погрузилась в темноту, а пол заледенел от ночного ветра. Узкой щели было достаточно, чтобы выхолодить отсюда подчистую крупицы тепла. Впрочем, так было даже лучше.
Суровые условия помогали держать ум ясным, и не думать о всяких глупостях. Правда, стоило прийти в себя, как те вновь упорно полезли в голову. И вместо того, чтобы пребывать в безмятежном спокойствии, подобно окружающим меня каменным стенам, я поддалась нахлынувшим чувствам. Снова. С единственной разницей, что теперь я ощущала себя отдохнувшей и полной сил, но потратить их могла лишь на размышления.
Бездна.
Я встала и прошлась по скупому периметру, борясь с навязчивым образом наглого блондина. Этот чешуйчатый гад даже тут умудрился испортить моё уединение своим присутствием. Фигурально выражаясь, конечно. Хотя с него сталось бы появиться лично.
Но пробраться сюда не смогли бы и убийцы клана Йа Рэн, так что последнего опасаться было бы глупо. Как и отмахиваться от неприятной правды: я не могла выбросить Арона из головы не только потому, что злилась за обман, которым он связал наши души, а оттого, что меня неимоверно к нему влекло. И самое паршивое, это влечение возникло задолго до обряда, и даже раньше наглого поцелуя.
Застонав, я опустилась на пол и растёрла виски.
Не на Арона стоило злиться — на себя.
Не поддайся я желанию получить личную выгоду, ничего бы этого не случилось. Вот только тогда я бы никогда не узнала, кто мои родители, о том, что Гор, возможно, остался в живых, а я сама — проклятое дитя. Последнее почему-то не слишком трогало, а вот то, что образ Гора не вызывал больше прежних чувств, испугало. Под конец наших с Ароном приключений я совсем о нём забыла.
Боги… До меня вдруг дошло, что встреча, к которой я так стремилась, больше не желанна. Нет, я была бы рада узнать, что с Гором всё в порядке, хотя по-прежнему было неясно, куда он делся после пожара. Но чувства, которые меня мучили все эти годы, поблёкли, отступив на второй план…
Я зажмурилась, ощутив мелкую дрожь. Обняла себя за плечи и поняла, что попросту замёрзла. Причём давно и основательно, а заметила только сейчас. Тряхнув головой, подскочила и принялась разминаться. По идее то исцеляющее состояние, в котором я пробыла некоторое время, должно было защитить и от холода, если бы я удержала внутреннее равновесие. Но я не удержала.
Немного согревшись, я вновь уселась в дальнем углу и обняла руками колени, чтобы подольше сохранить тепло. Мысли снова скакали как бешеные и вместо того, чтобы уйти в аналитический транс и разложить всё по полочкам, я от них отстранилась. И не заметила, как задремала.
Проснулась от оглушающей тишины. Замерла, выслушивая малейшие звуки, но их не было. Ни движения воздуха, ни журчания скрытой воды, только моё дыхание. Вскочив, я вновь обследовала келью. Щели больше не было, исчез и сквозняк. Я осталась совершенно одна, предоставленная сама себе, и это оказалось худшим испытанием.
Но поняла я это не сразу, а спустя целую вечность, когда потеряла счёт времени, а голод и жажда, которые всё-таки пробудились, притупились. Тогда незаметно подкралось чувство вины, просочилось в сердце, отравляя мысли. И совсем скоро я грела и гладила ладонями шершавый каменный пол, пытаясь вернуть ощущение реальности.
Время остановилось, а ядовитые мысли продолжали преследовать. Вслед за чувством вины пришло отчаяние. Я не справилась с возложенной на меня миссией. Не оправдала надежд, вложенного в меня времени и доверия. Я предала память Гора. Собрала все мыслимые ловушки в чертогах сумеречных богов. Дала убить себя на Арене. И после всего это посмела выжить.
Для чего? Зачем Арон меня спас? Не иначе как из жалости…
От воспоминания янтарных глаз, смотревших на меня с усмешкой, на душе потеплело. Я вспомнила нашу вынужденную близость и сильные руки на своей спине, когда дракон нёс нас к Источнику. А потом уснула, и мне снился Арон: он иронично кривил губы, а затем вдруг стал серьёзным и в голове зазвучало:
Мне нужна ты. Ты… Ты…
Я хотела спросить зачем, но меня разбудило чужое присутствие. В келье по-прежнему было темно, но на этот раз я ощущала колыхание слоёв Тени и тяжёлый проницательный взгляд.
— Наставник…
От неудобной позы тело затекло и плохо слушалось. Но я вскочила и, преклонив колени, опустила голову. Рядом качнулась фигура в чёрном, вслед за этим на макушку легла сухая ладонь.
— Готова ли ты предстать перед Оком? — раздался спокойный голос Мудрейшего.
Сердце замерло. Око? Мой проступок настолько велик? Во рту пересохло, но я разлепила губы, не позволив себе ни секунды промедлить с ответом.
— Готова.
Глава 57. Арон
Как Арон и предвидел, совсем скоро разговоры в Доме Собраний пошли на повышенных тонах. Он осторожно коснулся ментального фона главной хижины селения и, убедившись, что драку никто затевать не собирается, позволил себе немного расслабиться и принять постороннюю помощь.
Благодаря Антарии ему выдели гостевую хижину, а прямо в середине единственной комнаты установили огромную бадью, наполненную водой. Хотя было бы проще спуститься к реке,
