Магнолия императора - Лю Ляньцзы
– Но ведь император сам притворился принцем Цинхэ, – растерянно сказала Хуаньби.
– И что с того? Он же император, он никогда не ошибается. Ведь как получается? Я не знала, что он император, а значит, считала его совершенно другим мужчиной. И если я испытывала к нему какие-либо чувства, значит я совершила преступление.
Служанка на пару мгновений потеряла дар речи, но потом неуверенно спросила:
– Почему же вы тогда не сказали, что полюбили его уже после того, как узнали, что он император?
– Потому что он император. Я могу его почитать, могу бояться, но не любить. Он государь, а я его подданная, и нам нельзя переступать эту границу. Тем более если я скажу, что полюбила его после того, как узнала, что он император, он подумает, что меня привлек его титул, а не он сам. Это унизительно для любого мужчины. А еще он может посчитать, что я притворялась, стараясь ему услужить, и кокетничала, как другие наложницы, что в моих словах нет ни грамма искренности. Тогда я навсегда потеряю его благосклонность.
После того как я высказалась, я заметила на лбу Хуаньби капельки пота.
– Ты ведь сама понимаешь, что между благосклонностью и ненавистью, между жизнью и смертью всего один шаг, – сказала я, устало вздохнув.
Служанке понадобилось время, чтобы переварить все, что она от меня услышала.
– Император тоже мужчина, и он тоже может ревновать. Тем более к такому человеку, как принц Цинхэ, – сказала Хуаньби. – Его Величество задал этот вопрос, потому что вы ему небезразличны.
– Может быть.
Я остановилась у магнолии и сорвала цветок. Стоило мне покрутить его между пальцами, как лепестки тут же осыпались. У меня на руке осталась только ароматная липкая влага.
Вечером, когда я умывалась перед сном, я рассказала Цзиньси обо всем, что произошло во дворце императора. Она уже давно служила при дворе и повидала многое, поэтому осталась совершенно спокойной.
Выслушав меня, Цзиньси задумалась, а потом охнула и спросила:
– Госпожа, вы подозреваете, что кто-то рассказал жунхуа Цао о вашей первой встрече с императором?
– Да, я так думаю, но у меня нет никаких доказательств.
– Об этом знали только самые близкие люди. Даже я узнала об этом только сегодня. Единственной, кто видел все своими глазами, была Лючжу. Но она ваша личная служанка, которую вы привезли из дома…
– Она служит мне уже много лет, и я ей доверяю. Я не думаю, что она стала бы выслуживаться перед наложницей Цао и предавать меня.
– Я тоже так думаю. – Цзиньси задумчиво нахмурилась. – С другой стороны, Лючжу девушка прямолинейная и врать не умеет. Вдруг она случайно проболталась, и в итоге слухи дошли до наложницы Цао. В гареме люди разные, могли и донести.
Я решила, что это единственное правдоподобное объяснение. Но что случилось, то случилось, и уже ничего нельзя было поделать.
– К счастью, император мне поверил. Но злые языки чуть не оказались тем самым острым мечом, который мог меня погубить.
– Главное, что государь верит вам, а остальное не так важно.
Глава 23
Радостная весть
Я никак не могла успокоиться, хотя и понимала, что опасность уже позади. Мне бы радоваться, что после нашего разговора Сюаньлин стал относиться ко мне еще теплее, чем прежде, но… Он и до этого меня любил, причем любил так трепетно, как никого другого, но я не думала, что его любовь окажется столь хрупкой. Доверие между нами треснуло всего из-за пары чужих слов. Как тут не разочароваться?
Из-за неугасающего беспокойства я так и не смогла уснуть после обеда, поэтому отправилась навестить Мэйчжуан. Когда я вошла в зал Юйжунь и увидела подругу, я сразу поняла, что она только что проснулась. Ее волосы были уложены в простой пучок и украшены шпилькой с цветами жасмина и несколькими цветами сливы. Одета подруга была только в шелковую рубашку цыплячьего цвета с цветочным узором и тонкие зеленые штаны, украшенные вышитыми хризантемами. Сквозь тонкую ткань просвечивала ее светлая кожа. В последнее время Мэйчжуан немного набрала в весе, но это делало ее еще красивее и привлекательнее.
Еще сонная Мэйчжуан полулежала на кровати и пила отвар из чернослива из чашки, которую держала Цайюэ. Заметив меня, подруга помахала мне рукой.
– Мне приготовили отвар из чернослива. Попробуй. Здесь его готовят лучше, чем на императорской кухне.
Я покачала головой, отказываясь от ее предложения.
– Сестрица, ты забыла, что я не люблю кислую пищу?
– Ох, точно! Что-то с моей памятью стало! – Мэйчжуан рассмеялась, а потом посмотрела на служанку Байлин: – У нас еще остался этот отвар? Принеси еще одну чашку.
Байлин удивленно воззрилась на свою хозяйку:
– Госпожа, вы сегодня уже очень много выпили. Ничего не осталось.
Мэйчжуан поднялась с кровати, надела обувь и уселась перед зеркалом, приказав Байлин сделать ей красивую прическу.
Я сидела в стороне и молчала. Для меня это было необычное поведение, поэтому Мэйчжуан вскоре повернулся ко мне и спросила:
– Что случилось? Обычно ты щебечешь, как птичка, а тут словно воды в рот набрала.
Я ничего не ответила, лишь грустно вздохнула и многозначительно посмотрела на подругу. Мэйчжуан не была дурочкой, поэтому быстро сообразила, что я от нее хочу.
– Байлин, я сама себя расчешу. Лучше пойдите с Цайюэ и приготовьте мне еще сливового отвара.
Как только служанки вышли из комнаты, Мэйчжуан села рядом со мной и спросила:
– Так что случилось?
Я рассказала ей про вчерашний разговор с жунхуа Цао и про подозрения императора. Утаила я только то, что мы с Сюаньлином сказали друг другу наедине.
– Хорошо, что мне удалось быстро подобрать правильные слова и оправдаться, иначе не знаю, где бы я сейчас была.
Мэйчжуан внимательно меня выслушала и задумалась.
– Судя по твоему рассказу, наложница Цао оказалась не самой приветливой дамой. Раньше она встречалась с императором два-три раза в месяц, и поэтому хорошо знает его слабые места. Своими словами она била по одному из них. Вот только я не могу понять, зачем она это сделала. Мне кажется, что она сказала это не нарочно, просто император оказался слишком подозрительным. – Мэйчжуан покачала головой. – Наложница Хуа и так лишилась власти. Не думаю, что в ее нынешнем положении она стала бы подстрекать Цао. Если бы что-то пошло не так, то ей бы это вышло боком. Она ведь не дурочка, сама
