Инферно - Doktor
— Это на Восток, а на Запад, Север, Юг? Страшно представить эту цивилизацию, коль скоро они так могущественны были.
— Я о том и говорю, Корис. Так вот… Представьте… Просто взял и сгинул! Ушли, скорее всего, остатки… В чём причина? В том, что место «прокляли»? Или место стало «проклятым» после их ухода? Проклятым для тех, кто поселился здесь после них и не владел хотя бы малой долей их знаний и могущества? Вы понимаете как это интересно!
Ника замолчала, выдерживая эффектную паузу. Она сама увлеклась и сейчас, рассказывая, скорее, спорила сама с собой. Корису было интересно слушать Нику, ведь говоря, человек раскрывается, да и, по правде сказать, сам рассказ был парню очень интересен. Все они давно забыли о времени, о существовании археологов с их лагерем и раскопками, и неизвестно как долго могла бы продолжаться такая идиллия, если бы не появилась, со шприцем наперевес, Ольга Васильевна.
Прервав рассказ, девушка посмотрела на врача, потом на своих слушателей, и, виновато разведя руками, направилась к своей занавесочке, теребя пуговку джинсов. Если она и была огорчена приходом медика, то не подала вида.
— Да, — ни к кому не обращаясь, громко сказал Яр, — сколького мы ещё не знаем, сколько неведомых нам тайн хранит Земля, сколько их вне её! Разрушение и созидание, битвы и мир, рождение и смерть. И не только людей, но и целых народов!.. Вы только представьте! Вот именно сейчас, в невообразимой дали эскадры звёздных кораблей несутся навстречу с неведомым, а может и на битву с врагом!..
— И тут Остапа понесло… — покачивая головой из стороны в сторону, изрёк Корис.
— Эк тебя, батенька, проняло… Ой! — воскликнула Ника из-за занавески.
— Что! Впороли укол? Так тебе и надо! — дурачась, якобы мстительно произнёс Яр. — Вечно всё испортишь своим прагматизмом. Нет в вас романтики, тяги к прекрасному. Я вас приучу, я вас ещё и в водопад затащу на рассвете.
— Философ, твою дивизию!
— Я вот сейчас кое-кому укол от словоблудия сделаю! — смеясь, сказала Ольга Васильевна.
Возмущенное Никино «ой», уже второе за этот раз, удивило Кориса не меньше, чем неожиданная тирада друга о космосе и звездолётах.
— Вы меня обманули, заговорили, так не честно! — возмущалась Ника за занавеской. — Почему два укола?
— Стой ты, куда! Штаны хоть одень, а то кавалеров распугаешь…
Перспектива двух уколов вместо одного не радовала Кориса, однако он философски относился к подобным вещам и спросил так, для солидности:
— А второй от чего и зачем?
— Да так… так положено, — ответила врач, после некоторой заминки. — Это успокоительное. Всё-таки сотрясение.
От внимания Кориса не ускользнула едва замеченная им заминка врача.
«Надо будет с Лукиным переговорить», — подумал он, ложась на топчан.
Что бы не наблюдать происходящее, Яр, страшно боявшийся уколов, бесследно испарился из палатки, как древний народ в Никином рассказе, даже быстрее.
— Вот и всё. Теперь вам обоим надо чуть-чуть полежать спокойно. Что бы лекарство лучше усвоилось организмом, — сказала Ольга Васильевна. — Так что не вставайте минут двадцать как минимум, и всё будет хорошо.
— Спасибо, — поблагодарил Корис, и, перебравшись на свою кровать, устроился поудобнее.
— Если что, я рядом.
— Да всё в порядке, Ольга Васильевна. Мы не будем вставать эти двадцать минут, — заверил заботливого врача Корис за себя и за Нику.
— Да, конечно! — подтвердила девушка.
— Хоть это будет и трудно! — с улыбкой озвучила их невысказанную мысль врач, и вышла из палатки.
— Ника.
— Что?
— Лежишь?
— Долго над вопросом думал? Лежу, раз уж ты за нас двоих обещал.
— А! Понятно. Ну, лежи, лежи.
— Отстань, без тебя тошно…
Так в ленивых переговорах прошло минут десять. Солнце было уже высоко, ласково пригревало. Тягучая дремотная волна увлекла разогревшегося на солнышке парня.
— Ника, — почти прошептал он. Ответа не последовало.
«Дрыхнет, — вяло определил Корис. — И меня разморило. Наверное, от лекарства»…
Он не был бы так спокоен, если бы вдруг каким-то чудом узнал, что именно в этот момент неведомый ему функционер, прикрывающийся фамилией Анциферов, получил доклад о том, что эвакуация его и Ники в Москву отменена, что именно сейчас из таинственного особняка под Москвой в ближайший к их лагерю город ушла команда на попытку силового разрешения возникшей ситуации…
Глава 11
Проснулся Корис в сумерках. Невозможно было определить, утро это уже или вечер. Нашарив на тумбочке часы, Корис с трудом, в слабом свете, падающем из полузакрытого оконца, умудрился рассмотреть который час.
— Ого, — вслух произнёс он, — вот это я поспал! Уже утро.
Он осмотрелся.
— Ника! — громким шёпотом позвал подругу.
Тишина.
«Ну конечно, это я, балбес безответственный, могу проспать с обеда и до утра, — подумал он расслабленно. — А девчонка все-таки почти учёный, член экспедиции. Наверняка ушла ещё днём. Или строгая мама забрала на ночь. От меня подальше».
На всякий случай он встал и, сделав несколько шагов, осторожно заглянул за занавеску. Как и предполагал в начале, за занавеской было пусто. Никина постель была заправлена. Судя по всему, девушка действительно ушла давно.
Тяжело вздохнув, Корис вернулся на своё место. Спать не хотелось. Взяв полотенце, парень выскользнул из палатки и направился к реке. Вне палатки он понял, что уже утро. Умывшись, он попытался размяться и согреться. Получилось лучше, чем прошлый раз. Повеселевший, Корис направился к лагерю. Ещё издалека он увидел старшую Ракитину, и хотел, было, обойти её стороной. Ему не хотелось выслушивать возможные упрёки и отвечать на вопросы, на которые не сразу и ответишь. Едва парень попытался свернуть за палатки, как Людмила Викторовна окликнула его.
— Доброе утро, — сказал Корис вежливо, что бы не дать повода для лишних придирок.
— Молодой человек, — покачав укоризненно головой, сказала старшая Ракитина, — если вас не затруднит, то передайте моей дочери, что она могла хотя бы предупредить мать, если собиралась ночевать в медицинской палатке.
Она сделала ударение на слове «моей», недвусмысленно подчеркнув своё право требовать и с дочери и с него отчета о своих действиях, расставив тем самым все точки, после чего резко отвернулась от него, и ушла в направлении кухонного навеса.
— Хорошо, — промямлил Корис машинально, но тут же замер, не в силах произнести больше ни слова.
Противная холодная волна поднялась от ступней до висков, после чего, ударившись о
