Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой

— Плевать на них, — отмахнулся фон Кемпфер. — Подорви своих бойцов, сумеешь сделать это на расстоянии?

— Ты силу взрыва себе представляешь, — поглядел на него поверх очков Мельхиор. — Если я одновременно подорву три оставшиеся марионетки, тут полтеатра на воздух взлетит.

— Эти твари скоро вскроют их, — отрезал Исаак, — и они рванут всё равно.

— Но мы к тому времени можем быть уже далеко, — Мельхиор снова поправил очки, что выдавало крайнюю степень нервного возбуждения. — Например, спустимся вслед за театралами по шахте лифта.

— Отходим к лифту, — решил фон Кемпфер. Ему было не слишком приятно признавать правоту Неймана, но сейчас была не та ситуация, чтобы мериться авторитетом.

— Я прикрою, — бросил через плечо Бальтазар.

— Не надо самопожертвований, — крикнул фон Кемпфер. — Мне нужны все вы!

— Я не склонен, — отмахнулся Бальтазар, обращая в кристаллы левую руку ринувшегося на его брата монстра, — к нему. — Конечность осыпалась, а средний фон Нейман мазнул рукой по груди твари. — Просто я уже покойник.

Залитая машинным маслом марионетка Мельхиора не успела перезарядить пистолет-пулемёт. Рука каии пробила ему грудь, клешни сжались на встроенной в тело эсэсовца бомбе. Взрыв прогремел через считанные секунды. Следом сдетонировали бомбы в телах остальных марионеток Мельхиора. Каии и живые эсэсовцы разлетелись в разные стороны, пламя охватило тяжёлые шторы и ковёр на полу. Распространялось оно очень быстро, устилавшие пол мёртвые каии горели как политые керосином дрова.

Взрывы швырнули Исаака и фон Нейманов обратно на лестницу. Больше всех досталось Мельхиору. Хоть он и стоял за спинами братьев, взрывной волной его отшвырнуло на десяток шагов, он спиной проломил перила и напоролся на обломки. Куски деревянных подпорок насквозь пробили его тело и окровавленные вышли из груди. Он жутко закашлялся кровью — и умер.

Остальным повезло больше. Исаак успел закрыться щитом, избежав травм, а Бальтазар и Каспар скатились по лестнице, быстро вскочив на ноги.

— Братец! — закричал Каспар, кидаясь к телу Мельхиора, свисающему с перил.

— Поздно, Каспар, — встал на его пути Бальтазар. — Брат мёртв!

При этом он старался не прикасаться к Каспару ладонями.

— Давайте, — бросил Бальтазар Исааку, — уходите. Я прикрою вас.

— Теперь каждый человек на счету, — отрезал фон Кемпфер.

Бальтазар показал ему ладони, покрытые слоем кристаллов.

— Об этом говорил ещё наш семейный врач, — объяснил он. — Длительное применение выделяемого моей кожей фермента, кристаллизующего белок, может повлиять и на моё тело. Кристаллизовать белки моего собственного тела. Я уже чувствую это. Жить мне осталось не слишком долго. Но прикрывать вас от новых тварей я ещё успею. Поторопитесь.

— Братец! — взвыл Каспар. — Братишка! Как же это так?! Мельхиор бросил нас! Теперь ещё и ты!

Бальтазар натянул кожаные перчатки и отвесил брату полновесную пощёчину. Лысая голова Каспара дёрнулась, из рассечённой ударом губы потекла струйка крови.

— Соберись, тряпка! — отчеканил Бальтазар. — Ты теперь последний из фон Нейманов! Покажи всем, чего стоит наш рыцарский род! Вперёд!

Каспар, который, казалось, готов был прямо сейчас расплакаться, действительно, подобрался, поднял голову, выпрямил спину.

— Хайль! — крикнул Бальтазар, вскидывая руку в салюте.

— Хайль! — ответили Каспар и Исаак.

Когда лифт с мягким толчком остановился, я вытащил из кармана пистолет Дороши, но Накадзо покачал головой.

— Внизу защита намного крепче, — сказал он, — и для того, чтобы пробить её недостаточно музыки и дьявольского колокольчика Юримару. Она выдерживала куда более серьёзные атаки.

Мы пренебрегли переодеванием и быстро зашагали по длинному коридору прямо к ангару доспехов духа. Девушки уже стояли рядом со своими машинами, и среди них я был удивлён увидеть Марину. Я едва удержался от того, чтобы кинуться к ней и схватить за руки. Ведь мы уже не были детьми, не понимающими различия между словами дружба, любовь и отношения. Подавив в себе этот порыв, я всё же подошёл к Марине, она обернулась.

Ютаро же направился к Сатоми, на ходу протягивая ей меч в лаковых ножнах.

— Я думал, с тобой случилась беда, — ничего умнее выдавить из себя я не сумел.

— Извини, что разочаровала тебя, — съязвила Марина, шутовски разведя руками.

— Я не желаю больше тебе смерти, — ответил я, почувствовав себя почему-то увереннее. — Мы теперь дерёмся плечом к плечу против страшного врага.

— У нас теперь не один враг, Руднев-сан, — усмехнулся подошедший к нам Накадзо. — Так что ещё повоюем. И на время войны я приказываю все ваши личные дрязги из прошлого отставить.

— Хай! — в один голос ответили мы с Мариной, переглянулись, и я едва не рассмеялся, глядя на неё.

В таких случаях гимназистка Марина Киришкина по прозвищу Маришка-Киришка показывала смотрящему на неё язык. Марина Киришима — сёи отряда «Труппа» только отвернулась и зашагала к своему доспеху духа.

— Кажется, Руднев-сан, — неожиданно усмехнулся Накадзо, — не все чувства к вам умерли в душе Марины-сан.

— Место для ненависти, думаю, там всегда найдётся, — пожал плечами я, сделав вид, что не понял весьма прозрачного намёка.

— Забирайтесь в свой доспех, — кивнул Накадзо. — «Кохэби» скоро отправляется. Дороши-кун отлично справилась с делом. Поезд отправляется через считанные минуты.

А вот у Сатоми и Ютаро всё прошло намного лучше. Руки юноши и девушки встретились на ножнах меча. Они замерли, глядя друг другу в глаза, будто герои шекспировской драмы или средневекового романа. Затем Сатоми мгновенно залилась краской и бегом бросилась к своему доспеху.

Я усмехнулся, глядя на них, и направился прямиком к своему «Коммунисту» и вскарабкался по лесенке в кабину. После всех перипетий и схваток сегодняшнего безумного дня, здесь я чувствовал себя прямо-таки уютно. Теперь пусть лезут каии хоть сотнями, очереди из ШВАКа и ДШК выкосят их очень быстро.

— «Кохэби» готов, — раздался по громкой связи голос Дороши. — Подводите доспехи к погрузочной площадке.

Видимо, в этот раз мы поедем по-человечески: в вагонах, а не трясясь внутри доспехов духа. Хотя, быть может, трястись в них сейчас куда безопасней. На погрузочной площадке несколько ребят мастера Тонга установили аппарель, по которой доспехи один за другим поднимались на открытые платформы и шагали по ним, занимая свои места. Я оказался самым нерасторопным, потому мне досталась последняя платформа. Как только я установил свой доспех, рабочие занялись разборкой аппарели.