Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой

Так они отступали по коридору. Накадзо стрелял, Готон волокла Наэ уже по ступенькам. На стене рядом с ними растеклась новая лужа, откуда спешил выбраться каии. Передёрнув затвор, Накадзо несколько раз выстрелил в торчащую из лужи голову твари, добавил прикладом, втолкнув её обратно. На него тут же обрушились твари, толкавшиеся в коридоре. Двигаться каии могли очень быстро, и Накадзо пришлось отскочить на пару шагов, едва не толкнув спиной Готон и не сверзившись с лестницы, чтобы не попасть в их жуткие клешни. Припав на колено и пропустив чудовищную конечность над головой, антрепренёр расстрелял оставшиеся в магазине патроны в ближайшего каии. Монстр повалился, мешая напирающим сзади. Накадзо воспользовался этим, прыгнув через оставшиеся ступеньки.

— В лифт! — крикнул Готон и Наэ. — Скорее в лифт!

— А как же остальные? — прохрипела Готон. — Мы их бросаем?!

— Спасай Наэ-кун, — отрезал Накадзо, забивая в магазин последнюю обойму. — Только патроны оставьте. Кидайте их на пол. И быстрее, проклятье, быстрее!

Через всё фойе к ним бежали Дороши и Акамицу, Сатоми, несущая на руках потерявшую сознание Алису. Последним — Руднев, отстреливающийся сразу из двух пистолетов.

— Все в лифт! — мгновенно сориентировался Накадзо. — Дороши-кун, готовь эвакуацию. Уходим по второй ветке! У тебя не больше четверти часа!

— Но обычная процедура… — начала было девушка, но антрепренёр перебил её:

— Она тут неприменима! Четверть часа, — повторил он.

Девушки набились в лифт. Места для Накадзо и Руднева уже не оставалось.

— А как же Марина-сан, — крикнула Дороши уже из-за закрывающей решётки.

Сатоми же рванулась прочь из лифта.

— Здесь мой меч! Фамильное оружие! Я не могу его оставить тут!

Она попыталась разжать решётку, но Руднев силой втолкнул её обратно.

— Мы ещё вернёмся за твоим мечом, Сатоми-кун, — пообещал девушке Накадзо, закрывая решётку.

Готон потянула за ручку, и лифт поехал вниз.

Накадзо сдёрнул с плеча вторую винтовку, протянул её Рудневу.

— Собирайте патроны, Руднев-сан, — сказал он, присаживаясь над разбросанными обоймами. — С пистолетами вам долго каии не сдержать.

В пистолете, что дала мне Акамицу, ещё оставались патроны, и я сунул его в карман, оружие Дороши с опустевшим магазином полетело на пол. Я присел рядом с Накадзо, набивая карманы куртки и брюк винтовочными обоймами. Тут же зарядил одной из них Арисаку, передёрнул затвор и, не поднимаясь, начал стрелять. Я всаживал пулю за пулей в наступающих каии, пытаясь припомнить, сколько примерно времени требуется лифту, чтобы проделать путь вниз и вернуться наверх. Ведь сейчас именно от этого зависело — жить нам с Накадзо или умереть тут. Ну, ещё и от того, как быстро мы с антрепренёром будем стрелять. В трёхметровую тушу, бугрящуюся чёрными мускулами, я бы попал и метров с пятидесяти, а они, к сожалению, были намного ближе к нам.

Столько стрелять мне не приходилось, наверное, с Гражданской. Я давно уже сбился со счёта прошедших минут. Стрелял, передёргивал затвор, снова стрелял. Когда вместо выстрела раздавался сухой щелчок, менял обойму и снова начинал стрелять. Рядом со мной Накадзо делал то же самое. Антрепренёр даже карманы обоймами набивать не стал, когда в магазине кончались патроны, он просто поднимал с пола ближайшую, заряжал её в винтовку и снова палил по наступающим каии.

Выше нас, в том коридоре, где ещё так недавно отстреливалась от врага Марина, часто стучали автоматные очереди и несколько раз звучали взрывы гранат, похоже, незваные гости не были товарищами Юримару. Каии наседали и на них. Что ж, за это можно было и поблагодарить нашего врага.

Эта мысль показалась мне в тот момент удивительно смешной. Я начал идиотски хихикать, едва сдерживаясь от того, чтобы не расхохотаться в голос. Благодарить Юримару. Он ведь был в союзе с незваными гостями в форме, ведь кричал же он что-то насчёт уговора и «сам за себя». Теперь его каии разоряют театр, но они же не дают незваным гостям прорваться туда, куда те хотят. Выходит, есть и от них польза. Новая мысль оказалась ещё более идиотской, и я рассмеялся уже в голос, не в силах сдерживаться больше.

Накадзо покосился на меня, но ничего не сказал.

Ютаро буквально скатился по лестнице, отмахиваясь от каии знакомым мечом. Это было оружие Сатоми. Юноша обращался с ним не столь ловко, как девушка, но для того чтобы прорваться через мешающих друг другу каии этого вполне хватало.

— Ты вовремя, Ютаро-кун! — крикнул ему Накадзо.

— А как же Марина? — спросил я. — Бросать своих — последнее дело!

— Думаю, она уже внизу, — бросил Накадзо. — Если жива, конечно, — мрачно добавил он.

— Не понимаю, — упрямо помотал головой я, вытаскивая из кармана брюк последнюю обойму.

— Нет времени объяснять, — отрезал Накадзо.

За нашими спинами раздался знакомый звонок — прибыл лифт.

— Бросать Марину нельзя! — выкрикнул я, расстреливая обойму в ближайшего каии.

— Вниз, Руднев-сан! — рявкнул мне Накадзо. — Это — приказ!

— Но… — снова попытался возразить я.

— Выполнять! — лязгнул сталью голос Накадзо. Это был уже не весёлый выпивоха антрепренёр, а тайса секретного подразделения «Щит».

Я подхватил с пола, наверное, последнюю обойму, загнал её в винтовку и за несколько секунд расстрелял все патроны. Отшвырнув оружие, нырнул в лифт. Ютаро и Накадзо не отстали от меня. Тайса захлопнул решётку перед носом рванувших к нам каии. Я дёрнул за рычаг — и лифт поехал вниз, оставляя врагов над нашими головами.

— Что это за возня внизу?! — обернулся через плечо Исаак, только что покончивший с дьявольским оркестром. Рука, погрузившаяся во тьму, теперь горела огнём, но фон Кемпфер старался не обращать внимания на боль.

— Театралы бегут, — отметил ему Мельхиор. Старший из фон Нейманов укрывался за спинами братьев. — Куда-то вниз. — Он поправил очки.

— Нам стоит последовать за ними, — заметил Исаак.

— Твари отрезали нас от марионеток, — сказал Мельхиор. — Те дерутся в окружении, и если я их брошу, то марионетки Дитриха вполне могут и сбежать. Они ведь только люди.

— Плевать на них, — отмахнулся фон Кемпфер. — Подорви своих бойцов, сумеешь сделать это на расстоянии?

— Ты силу взрыва себе представляешь, — поглядел на него поверх очков Мельхиор. — Если я одновременно подорву три оставшиеся марионетки, тут полтеатра на воздух взлетит.

— Эти твари скоро вскроют их, — отрезал Исаак, — и они рванут всё равно.

— Но мы к тому времени можем быть уже далеко, — Мельхиор снова поправил очки, что выдавало крайнюю степень нервного возбуждения. — Например, спустимся вслед за театралами по шахте лифта.