Пирс Энтони - Медь Химеры

Они покинули лавку ювелира. Хито осторожно положил кольцо в маленькую сумку, висевшую у него на плече. Когда они вместе вышли на яркий свет раннего дня, у Келвина появилась идея. Она была довольно глупой, но, может быть, он готов для разнообразия сглупить.

— Хито, а тебе самому не хотелось бы полетать?

— Чтобы ты держался за меня, Келвин? Не думаю, чтобы это было очень здорово.

— Ну, тогда полетай один, если только не будешь улетать далеко или слишком быстро. Просто, чтобы попробовать, как это — летать. — Перчатки не дали никакого предупреждения, поэтому затея казалась безопасной.

Глаза карлика загорелись.

— Хорошо, не далеко и не быстро, — согласился он.

Келвин нагнулся и надел пояс на Хито, проинструктировав его, как обращаться с рычагами. Когда он уверился в том, что Хито правильно его понял, то отошел в сторону и разрешил карлику попробовать самому нажать на рычаг.

Хито очень осторожно надавил на рычаг. Неожиданно он высоко взвился в воздух. «Помедленнее!» — встревоженно закричал Келвин.

— Я медленно сделал это, — прокричал ему Хито.

— Тогда передвинь его обратно еще медленнее!

Движение карлика вверх замедлилось, затем он завис в воздухе и наконец стал медленно спускаться вниз.

— Я знаю, что произошло, — сказал он задыхаясь. — Я слишком легкий для него.

Это было разумно. Келвин поймал карлика, когда тот оказался в пределах досягаемости, чтобы он не смог натворить еще каких-нибудь ошибок в управлении. Они оба согласились, что достаточно поэкспериментировали на сегодня. И все же, несмотря на весь свой испуг, Хито раскраснелся и выглядел вполне счастливым. Он получил опыт, которого никогда не забудет. Так что это была правильная вещь, то, что они проделали, несмотря на ее очевидный риск.

Келвин снова надел пояс. Затем он подхватил Хито, и они с небольшой прогулочной скоростью пролетели короткое расстояние до дороги, по которой все еще двигались Джон и Кайан Найт.

— Келвин, что это там у тебя? — спросил Кайан.

— Посмотри сам, — ответил тот, приземлившись.

Кайан прошел вперед, щуря глаза от слишком яркого солнечного света. Он остановился, его глаза расширились, и он протянул вперед руки.

— Хито, Хито, друг мой! Что ты здесь делаешь?

— Я выполнял поручение, — объяснил Хито и бросился вперед на своих коротких ножках, которые несмотря ни на что, были весьма быстрыми. Он обхватил Кайана за талию, как мог бы сделать ребенок. Кайан обнял карлика, с такой же сердечностью.

Келвин отошел назад, внимательно глядя на них и на отца. Таким счастливым он Кайана никогда еще не видел, так как же он отреагирует на те новости, которые сообщит ему Хито?

— Лонни — с ней все в порядке? — поинтересовался Кайан.

— Она… здорова, — ответил Хито.

— Но… — Кайан, очевидно, что-то почувствовал.

— Она думала, что ты никогда не вернешься. Она думала, что она тебе не нужна.

— Она мне нужна! Боги, как же она мне нужна!

— Она выходит замуж за Жака.

Кайан схватился за сердце. Его лицо обвисло. Рот приоткрылся. У него был такой вид, будто он только что получил удар мечом.

Келвин видел, как его брат опустился в пыль у дороги, закрыл голову руками и затрясся. Он не плакал в буквальном смысле слова, но его реакция была реакцией человека на грани смерти. Келвин понял, что ему необходимо сделать что-нибудь для брата.

— Свадьба состоится сегодня, Кайан. В полдень. У нас есть еще время, чтобы добраться туда. Мои перчатки пульсировали: они знают, что еще не слишком поздно.

Кайан поднял глаза, его взгляд прояснился.

— Да, да! Надо идти! Мы должны быть там!

— Кайан, — сказал их отец. — Жак был добр к нам и спасал наши жизни не один раз. И ее тоже. Если они любят друг друга, ты не станешь вмешиваться?

— Нет, отец, — твердо ответил Кайан. — Нет, конечно, нет.

Келвин насторожился. Его брат в отличие от него был воспитан и вырос испорченным безжалостной и жестокой женщиной. Келвин видел в Кайане гораздо больше от себя и отца, чем от Зоанны и Затанаса, ее злобного отца, однако наследственность все-таки сказывалась. Если Кайан будет чрезмерно расстроен, не вырвется ли наружу то, что он унаследовал от матери? Может ли он обнажить свой меч против Жака? Это, решил Келвин, случиться не должно.

— Жених и невеста не появятся до самой свадьбы, — сказал Хито. — У вас будет время привести себя в порядок после странствий, а королева Занаан даст вам лучшую одежду. Я вижу, Келвин, что ты потерял свою рубашку.

— А Занаан все еще королева? — спросил Джон Найт.

— Да, все еще королева. Весь народ ее любит.

— У людей много здравого смысла, — убежденно сказал Джон Найт, словно ему давно уже хотелось высказать это суждение.

— А что слышно о Рауфорте, ее муже? — спросил Келвин.

— Рауфорта найти не удалось, — сказал Хито. — Он зарезал кинжалом сержанта Бротмара, бывшего своего прислужника. Мы обнаружили его умирающим на крыше. Королю каким-то образом удалось уйти прочь, и с тех пор его никто не видел.

— Тогда он все еще жив! — Это были плохие новости.

— Да, пока его не поймают. Все хотят, чтобы его захватили живым, для того чтобы его можно было казнить публично.

— Бедная королева! — сказал Келвин.

— Нет, нет. Совсем не бедная, — запротестовал Хито. — Она была его пленницей, его заложницей. Она страдала больше любого из нас. Если бы она могла, она давно развелась бы с ним.

— Да, думаю, что это верно. — Келвин посмотрел в лицо отцу и подумал, что видит там, что-то, что ему не совсем понравилось. Он вспомнил, как злая Зоанна околдовала Джона, использовав свою магию, чтобы держать его зачарованным и завести от него ребенка. Было ли возможно, чтобы в этом было что-то большее? Может быть, по-настоящему положительная копия королевы Зоанны, без ее злобных повадок, и была тем, чего на самом деле хотелось его отцу? Конечно, Занаан была красива. Но хочется ли ему, Келвину, чтобы его отец был вместе с этой женщиной? Детские воспоминания о том, как его отец Джон был счастлив с его собственной матерью, Шарлен, заявляли в нем громкий, пусть и не разумный протест.

Что касается его отца, то у него на лице определенно играла нетерпеливая улыбка.

Они уже почти дошли до ворот, до тех ворот, которые однажды опустились, чтобы позволить лопоухим на боевых конях атаковать войска Борцов за Свободу. Келвин вспомнил ту войну во всей ее чудовищности и славе, когда они приближались к ним.

Неожиданно из-за угла появился всадник в поношенном мундире Борцов за Свободу.

— Поймали! Поймали короля!

— Он жив? Он жив? — прокричал кто-то.