Евгений Константинов - Факультет рыболовной магии

Глава восемнадцатая

ВСЕ НЕ ТАК ПРОСТО

– Бабочка? – Кот Шермилло неуловимым движением лапы сцапал порхающий в воздухе живой цветок. – И в самом деле – бабочка, – сказал он, разглядывая зажатую между когтей пленницу. – Странно. Откуда она тут взялась?

Кот полулежал в кресле профессора Малача в гостиной эльфийского дома. С тех пор как вместе с Алесандро Б. Зетто потенциальные студенты факультета рыболовной магии покинули превращенный в крепость дом для сдачи последнего экзамена, Шермилло успел съесть порцию яичницы с колбасой (которой смогли бы насытиться три голодных человека), выпить две чашки кофе с бутербродами с сыром, и теперь подумывал, не выпить или не съесть бы еще чего-нибудь. Из кухни, где остался Воль-Дер-Map со своим холстом, не доносилось ни звука, так же, как и из кабинета профессора Малача, который уединился в нем, объявив, что ему необходимо срочно проделать важный эксперимент. В гостиной вместе с Шермиллой осталась лишь Зуйка, которая большую часть времени пролежала на диване, уткнувшись лицом в кожаные подушки. Теперь она сидела на том же диване, закрыв глаза ладонями, изредка взлохмачивая свои волосы.

– Зуйка, посмотри, какую аппетитную красавицу я поймал, – сказал кот.

Зуйка с неохотой поднялась с дивана и подошла к нему:

– В каком это смысле – аппетитную?

– А в том смысле, что будь я не котом, а рыбой, обязательно бы ее скуш-шал.

– Отпусти ее, – попросила Зуйка, – а то пыльцу с крыльев сотрешь, и она не сможет больше летать.

– Такое впечатление, что узор на ее крылыш-шках очень знакомый. – Шермилло свел брови к переносице. – Особенно вот эта линия. Ты так не считаеш-ш-шь?

– Для тебя, может, и знакомый. Ты ведь на мир другими глазами смотришь…

– Хм… да, другими. – Шермилло внимательно посмотрел в глаза ведьмочки, затем перевел взгляд на ее ноги. – Хм… А не могла бы ты еще разок свой шрамик продемонстрировать…

– Вот еще! – Зуйка надменно вскинула голову.

– Ну, я тебя прош-шу…

– Просиш-ш-шь? – передразнила Зуйка, наклоняясь и приближая лицо к кошачьей морде. И вдруг резко ударила Шермиллу по лапе. Когти кота разжались, бабочка вспорхнула под потолок, а Зуйка отскочила назад. – Обойдеш-ш-шься!

– Кретинка! Ты не понимаеш-шь. Все не так просто. Этот узор на крыле бабочки похож на…

– На узор на крыле бабочки! – сказала Зуйка, запрыгивая с ногами на облюбованный диван.

– Тьфу ты! – в сердцах плюнул Шермилло и хотел еще как-нибудь обозвать ведьмочку, но передумал. Вместо этого он достал из кармана своей кожаной тужурки кисет с огнивом, короткую курительную трубку и принялся набивать ее табаком. – А ты как к кош-шачьим вообщ-ще относиш-шься? – спросил он, когда трубка была набита, раскурена и первый клуб дыма начал подниматься под потолок.

– К кошачьим ВООБЩЕ, – Зуйка посмотрела на Шермиллу, и ее густые черные брови вопросительно изогнулись, – или вообще ОТНОСИШЬСЯ?

– Конечно, к ВООБЩ-ЩЕ КОШ-ШАЧЬИМ! А к кому – к собачьим, что ли?!

– А что, собаки мне очень даже нравятся, – лукаво улыбнулась Зуйка, отчего кот нервно заерзал в кресле.

– Фу, гадость-то какая! – скривился он. – Собаки ей нравятся…

– Очень нравятся, – подлила масла в огонь Зуйка.

– Да собаки – они что? Они же – собаки!

– Вот именно…

– Да ты хоть раз видела говорящую собаку? Нет, не видела. А говорящ-щий кот – вот он, перед тобой во всей своей красе!

– Ну и что?

– Как что?! Да ты посмотри, какой я пуш-шистый, какой ласковый, а какой умный! – Шермилло выразительно повел плечами. – А собаки… Они же рабы человеческие. Сами они ничего путного сделать не могут. То ли дело мы. – Кот выпустил в сторону Зуйки кольцо дыма в виде сердечка. – Мы для людей не просто друзья-товарищ-щи, а еще и партнеры.

– Коты – партнеры?! Да, насколько я знаю, вы всегда были сами по себе.

– Как сами по себе? – Кот аж подскочил на своем кресле. – Вот возьми моего профессорищ-щу, фон дер Пропста! Что он без меня?

– Он – профессор!

– Да при чем здесь профессор? Он без меня как без рук и без ног, понимаеш-шь?

Не найдя что ответить, Зуйка лишь пожала плечами.

– То-то! – по-своему расценил этот жест Шермилло, – А кто я без него? – Он геройски выставил вперед опаленную грудь. – Вот тебе и ответ! Мы с ним минимум равноправные! Хотя, если копнуть поглубже…

– Ну, ладно, ладно, что ты раскипятился-то, – примирительно улыбнулась Зуйка. – Раз ты такой пушистый и ласковый, иди сюда, я тебя за ушком почешу.

– За уш-шком?! – негодованию Шермиллы не было предела. – Тоже мне, котенка нашла! Я взрослый котищ-ще! К тому же перенесший тяжелейш-шую травму. А она – за уш-шком! Иди лучш-ше, посмотри, чем профессор занят. А то я тут с тобой только лиш-шние седые волосы заработаю…

– Что же это такое творится? Как же это все понимать? – Профессор Малач в очередной раз собрал разложенные на столе карты и принялся тасовать колоду. Важный эксперимент, ради которого он уединился в своем кабинете, был не чем иным, как Большим эльфийским гаданием. Соответственно, и карты были эльфийские: очень древние, сделанные из тончайших дощечек, размером с две ладони в высоту и одну – в ширину. Рубашка представляла собой сложный эльфийский узор, на лицевой стороне не было привычных мастей, не было ни тузов, ни королей; вместо них символами отображались «жизнь», «смерть», «друг», «враг», «вода», «земля», «небо», «огонь», мифические рыбы, звери и птицы, цифры отображались эльфийскими стрелами и ножами. Всего карт было тридцать три.

Профессор нечасто прибегал к гаданию, уж очень много во время этого процесса приходилось расходовать энергии. Но сегодня это была вынужденная мера – Малач очень надеялся, что гадание поможет разобраться в событиях нескольких прошедших дней, а также могло дать понять, чего следовало ожидать в ближайшем будущем.

Однако и без того туманная ситуация теперь, с каждым раскладыванием карт, запутывалась все сильнее и сильнее: «враг» и «друг» постоянно менялись местами, «жизнь» и «смерть» каждый раз оказывались соседями, «воду» и «небо» окружали совершенно несовместимые цифры…

– Кошмар какой-то! – пробормотал профессор после очередного невероятного расклада.

– Что-то не так? – спросила Зуйка, открывшая дверь и оставшаяся стоять на пороге.

– Все не так, Зуечка. – Малач в сердцах смахнул карты в ящик стола. – Понимаешь, как правило, наши карты показывают довольно определенные ситуации. Образно говоря, каждый расклад можно прочитать, словно складное предложение. А у меня каждое слово не на свое место становится. Сколько гадаю – впервые такое. Создается впечатление, что большие весы Судьбы никак не решат, куда им склониться. И я никак не могу на это повлиять.