Ольга Мяхар - Дневник Влада Жирковийского(СИ)

-- Плывем в ледяной воде рва. Меня тошнит от запахов. Периодически в нас стреляют огнем, и приходится нырять. А я думал, что все самое страшное со мной случилось в школе.

-- В замок буквально вползли: поднялись по краю рва за спиной дракона. Очень тихо преодолеваем последние несколько метров до ворот. Дракон сидит на краю моста, сунув голову под него и изучая вязкую жидкую гниль. Хоть бы не обернулся. Хоть бы не обернулся. Хоть бы не обернулся...

-- Нас заметили. Море счастья в глазах дракона. Трагедия на наших лицах.

-- Бегаем по внутреннему двору замка. Дракон, радостно рыча, носится следом, пытаясь поймать лапами или зубами. Но я верткий. А Слава еще и нож где-то раздобыл и даже пару раз ткнул им в лапу рептилии. Та не обратила на это внимание, а нож сломался.

-- Мы в замке! Мы в замке! Нашли дверь и перепуганную бледную девушку, которая нам ее открыла. Снаружи беснуется обделенное чудовище. Тяжело дыша, сползаю на пол, стряхивая пепел с плеча и стараясь да не думать о том как я выгляжу. Грязные, мокрые, частично поджаренные, на спасителей принцесс мы не тянули ни разу.

-- Тут есть водопровод! Правда, надо неслабо качать насос, чтобы получить нужное количество воды. И она ледяная. Но принцесса как раз собиралась принять ванну и щедро ее нам уступила. Вода горячая, с благовониями. Пока Слава благодарил принцессу, вежливо выпроваживая ее с кухни, я залез в ванну прямо в одежде и облился содержимым всех флаконов, до которых смог дотянуться. После чего, благоухая как роза, начал стираться и мыться одновременно. Взгляд Славы был непередаваем. Как я понял, он планировал вымыться первым. Но. Мир жесток. А я живое тому подтверждение.

-- Меня заставили набирать ванну по новой. Не знаю кто придумал поставить ванну в камин, но реально лучше развести огонь под ней, чем греть каждое ведро и куда-то там таскать. Не удивлюсь если хрупкая принцесса сама ее и приволокла. На это ушли годы. Но она смога! И я этому очень рад.

-- Слава тоже вымылся, постирался. И теперь мы оба радостно сидим за столом, завернутые в розовые полотенчики, выделеные принцессой, и медленно приходим в себя. Еще бы поесть, и жизнь, можно сказать, удалась. В камине мерно потрескивает огонь. А над ванной сушатся вещи.

- К вам можно?

- Да. - Кивнул Слава, даже и не думая накинуть на себя что-то дополнительное перед встречей с царской особой. Впрочем, мне тоже не хотелось одевать мокрые штаны и рубашку. Тем более что последняя наполовину сгорела. А рука все еще покрыта сетью вспухших красных следов от ожогов.

Дверь открылась и... и улыбка сползла у меня с лица. Потрясающе. Как может женщина всего за час превратиться из бледной замученной замарашки в роскошную жрицу любви. Золото локонов, струящихся по обнаженным плечам. Трепетно вздымающаяся грудь, едва удерживающая нити искрящихся бриллиантов и туго спелёнатая оковами кожаного корсета. Покатые бедра, длиннющие ресницы и глаза! Глаза от которых захватывает дух. Словно все звезды разом были похищены с небосвода и спрятаны в ее радужках. Вот уж действительно небо плакало в день ее рождения, потеряв настолько хорошенького ангела. Пытаюсь пригладить мокрые волосы. Впрочем, при взгляде на мое лицо в прекрасных глазах отразился страх и что-то вроде паники... видимо моя костлявость и тату оказались принцессе не по вкусу. Зато брошенный едва ли не украдкой взгляд на Славу и яркий румянец, выступивший на щеках, четко указали на то, кого именно ее высочество считает своим спасителем.

- Я принесла немного хлеба, фруктов и вина. Если... вы не против, я буду признательна разделить с Вами этот нехитрый обед.

Слава дозволил, а у меня словно язык прирос к небу. Смотрю на нее и злость берет от того, что меня посчитали уродом. А с другой стороны, не любоваться ею невозможно. Изящная, стройная, высокая, нежная... но никогда не будет моей. Смирись, идиот. Только принцесс тебе и не хватало.

-- Ее высочество звали Кларой. Хоть что-то хорошее. Это имя я ненавижу.

-- Через час она сидела вплотную к Славе и чуть ли не кормила его с рук. У меня включился сарказм, и я жег и пепелил со своего места, не желая оставаться забытым.

-- Шутка про внешность принцессы заставила ее расплакаться. Слава попросил меня заткнуться. Неуклюже извиняюсь и предлагаю ей огрызок яблока. Принцесса отказалась и расплакалась на груди у озадаченного Славки. Отлично! Теперь он ее еще и обнимает. Зараза.

-- Он проводил ее в спальню. И заперся с ней. Я полчаса ждал на кухне обещанного "я щас приду". Не дождался.

-- Приложив стакан к двери, услышал стоны. Покраснел. Потом рассказ о богатстве короля. Потом песенку. И напоследок кучу нелестных эпитетов в мой адрес тоненьким голоском. Если кратко, я - псих и вестник апокалипсиса. Последнее радовало. Первое огорчило. Но особенно убил тот факт, что Слава не встал на мою защиту. Не орал, что я его лучший друг и... это что, ревность? Ужас какой. Пошел-ка я отсюда.

22:05

Очень хочется спать. Глаза закрываются, тело становится тяжелым, вялым. Особенно обидно в такие моменты, что рядом нет кровати, на которую можно лечь, уткнувшись носом в подушку и отключиться минут на 600-700, а может и на всю 1000. Радует только то, что в животе не так пусто, как могло быть, а на дворе ночь. Холод. Идет дождь, полируя камни и вызывая тихое ворчание дракона. Сижу на подоконнике на самом верху башни и, свесив ногу вниз, раздумываю: стоит ли плюнуть на камни мостовой, которые я все равно не вижу. В замке в одном из окон горит свет. Там Славка с принцессой. Да уж, нравы в этом королевстве не слабые, если воспитание королевской особы позволяет ей вот так за здорово живешь бросаться на грудь первому встречному. Но она красивая, тут уж ничего не скажешь. И умная... хотя тут большого ума не надо: сообразить, что если за последние несколько лет сюда не забрел ни один рыцарь - Славка вполне может оказаться последним вариантом. А учитывая красивую внешность, харизму и белые зубы (что в этом мире большая редкость) можно смело брать его в оборот и не думать о других вариантах. Все равно жителям проще подкармливать дракона, нежели бросаться самим на убой ради никому не интересной дамы, уже давно тут обитающей. И... полно об этом.

Все равно ведь знаю, что завидую. Что чувствую себя брошенным...

Поморщившись, смотрю на руку. Одежда высохла, и я уже натянул чуть отсыревшие вещи. Но правая рука... жжётся. Закатываю рукав и наблюдаю за пульсацией ячеек паутины. Они становятся то больше, то меньше. Словно бьется сердце. Только вот чье не понятно. И жжение. Это нормально? А впрочем, сделать я все равно ничего не могу.

Прислоняюсь затылком к стене и смотрю наружу. Дождь. Холод, одиночество. Какая старая и давно забытая комбинация. Но такая родная, что аж до боли в груди. Кота бы сюда. Он бы понял... наверное.