Елизавета Дворецкая - Лес на той стороне, кн. 1: Золотой сокол

– Пусть будет она красива, как солнце, умна, как три старые бабки, и пусть она умрет, когда обручится! – с насмешливым торжеством воскликнул Дева и взмахнула ножницами.

Взмахнула и засмеялась: она знала, что от нее не уйдет ни один из смертных, будь он зрелым мужем или новорожденным младенцем. Ее не звали. Для нее не зажгли свечи, но она имела власть войти незваной, как само будущее неизбежно приходит ко всякому, желает он его или нет!

– Пусть она будет красива, как ясная зорька, пусть будет умна не по годам, пусть любят ее все люди, – откашлявшись, заговорила после нее Мать, и звезда дрожала на конце веретена, которое она держала в руках, готовясь принять Старухину нить. – А когда она обручится, пусть уйдет из белого света, умрет, как умирает зерно, ложась в землю, чтобы возродиться колосом, – пусть полежит зиму под снегом, как трава, и пусть расцветет по весне, как цветы, пусть вырастет снова в белый свет, как росток из-под земли!

Негодующе и гневно вскрикнула Дева, поняв, что ее обманули, – но пророчество было произнесено, и изменить его уже нельзя.

Вопреки обычаю, княгиня не выдержала и рассказала мужу обо всем, что слышала при рождении обоих детей.

– Она преследует нас, Дева, она ненавидит наш род! – шептала княгиня, в ужасе прижимая к себе новорожденную дочку. – За что, почему? Чем мы ее разгневали?

Князь Столпомир утешал ее, приносил богатые жертвы богам, изобретал способы, как уберечь невинных детей от преследования жестокой Девы Будущего. Он знал, что было причиной всего и кто виноват. Но корни сегодняшних дел в прошлом, и этих корней не выкорчевать, не изменить однажды случившегося. Оставалось только ждать и надеяться, надеяться на силу Перуна, во власти которого утолить жажду жестокой Девы и заставить ее отказаться от намеченных жертв…

Зимобор долго смотрел вслед князю, скрывшемуся в темном провале пещеры, но потом Хродлейв дернул его за рукав.

– Давайте-ка я сам пока погадаю! – объявил он, вытаскивая из щегольской поясной сумочки кожаный мешочек с вышитыми колдовскими знаками. – Великий Один, Отец Колдовства, и мудрый Велес, дайте свет моим внутренним очам, чтобы я узрел истину о настоящем и будущем!

Вытащив из того же мешочка небольшой белый платок, Хродлейв расстелил его прямо на земле у ограды из валунов. Зимобор хотел поправить завернувшийся уголок, но отдернул руку, вспомнив, что Хродлейв никому не позволяет прикасаться к своим гадательным принадлежностям. Он боялся, что чужие руки разорвут эту связь, испортят это тонкое, таинственное, человеческим разумом необъяснимое, далеко не каждому дающееся взаимопонимание между ним и двадцатью четырьмя кружочками из дерева ясеня – рунами. В обращении с ними он придерживался какого-то собственного учения, мало похожего на принятые правила. В ведовстве самонадеянность к добру не ведет, но Хродлейв ошибался так редко, что у него, должно быть, имелся какой-то особый уговор с богами. Простой, немного даже легкомысленный, он был одарен удивительно точным внутренним чутьем, которого лишены и более умные люди, потому что ум здесь ни при чем.

– Князь там по-своему поговорит, а я здесь по-своему поговорю, – бормотал он, высыпая на платок деревянные бляшечки, переворачивая их черной руной вниз и любовно разравнивая ладонью. – Вот увидите, кто из нас окажется ближе к истине. Великий Один висел на дереве целых девять суток, но зато, когда он увидел истину, он не стал копаться и мямлить, а скорее протянул руки и схватил ее – и вот несчастный род человеческий может все узнать о себе, если захочет как следует. Надо скорее хватать все, до чего можешь дотянуться, потому что второй раз тебе никто ничего не даст…

– Ты лучше о князе думай, не болтай попусту, – пытался унять его Радоня, но Хродлейв замотал головой:

– И ничего подобного. Мои руны – как ученые кони, мне не надо ни о чем думать, они сами вынесут меня, куда мне нужно. Ну, если ты так хочешь, я спою заклинание. Учти, нарочно для тебя.

И он запел, задумчиво глядя на разложенные руны:

Рунар мунт ту финнаОк ратна стафи,Мйок стора стафи,Мйок стинна стафи,Эр фати фимбультульОк герти гиннрехинОк рест Хрофт рехна…[48]

Радоня вслушивался в непонятные слова с недоверием: как он уже знал, Хродлейв имел обыкновение вместо заклинаний петь песни о чем угодно – о ловле рыбы или о весеннем гулянии с девушками. Как ни странно, руны все равно его понимали, но должен же в таком важном деле быть порядок!

– Эту руну я вынимаю для князя Столпомира – стоит ли ему верить в свой сон, – начал Хродлейв и наугад взял с белого полотна один из ясеневых кружочков.

Он перевернул кружочек руной вверх, Зимобор и Радоня потянулись посмотреть, хотя рун оба не знали и без помощи знатока черный выжженный «стуре став», то есть «сильный знак», ничего им не сказал.

– Это руна «ансу», – охотно объяснил знаток. Вид у него был довольный. – Отличная руна! Ее имя – Послание. Это значит, что нашего славного князя в будущем ожидает дорогой подарок. А что ему теперь дороже собственной дочери? Руна «ансу» – знак появления кого-то пропавшего или известие от кого-то отсутствующего. То есть ему непременно следует обратить внимание на знак богов, который он получил, и сон его не обманывает. Я очень за него рад!

С этими словами Хродлейв положил руну опять на платок, с удовольствием потер ладони и разровнял деревянные кружочки, чтобы смешать «ансу» с остальными.

– Эту руну я вынимаю для княжны Звенимиры – вернется ли она домой, – провозгласил он вслед за этим и подмигнул девушке-подростку, которая, стоя с узелком в руках, загляделась на творящееся священнодействие. Девушка смутилась и поспешно бросилась в пещеру вслед за ушедшей матерью. – Ого! Руна «уруз»! – возрадовался прорицатель. – Руна по имени Сила! Любая девушка обрадуется этой руне, потому что она означает мужчину, входящего в ее жизнь! Что-то в ее жизни закончилось, а что-то новое начинается! Если мы думали о княжне Звенимире, то ответ яснее дня: скоро за ней придет мужчина, который уведет ее к совсем новой жизни! И это будет один из нас! Ой! – вдруг спохватившись, Хродлейв зажал себе рот. – Я этого не говорил! То есть это сболтнул мой неукротимый язык, а боги нам еще этого не сказали. Ну вот, теперь придется проверять. Эту руну я вынимаю для меня, – важным голосом продолжал он и взял руну с платка. – Найду ли я девушку.

Перевернув ясеневый кружок, он состроил обиженное лицо:

– «Маназ». Боги дали мне подзатыльник за болтливость. Ибо имя этой руны в нашем случае – Скромность. Сейчас время не моих подвигов, и не за чем лезть на глаза, иначе… Хм, лучше попробуем попытать еще чье-нибудь счастье. Эту руну я вынимаю для Радони – найдет ли он девушку.