Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — грандпринц

Воздух затрещал, бушующее пламя заполнило все пространство камина и начало вырываться косматыми языками наружу. Жар усилился, а в огне проступила высокая фигура в кожаном доспехе цвета закатного неба.

Пламя продолжало лизать его тело, однако он совершенно не реагировал на языки огня, смотрел на волшебницу молча и бесстрастно, не двигался.

Она сказала резко:

— Слушай и повинуйся, демон!..

Он ответил гулким голосом, исполненным силы:

— Слушаю и повинуюсь, госпожа.

— Я хочу знать, — потребовала она, — где находятся наиболее ценные и важные…

Он слушал внимательно, как я предполагаю, но лицо сквозь завесу огня рассмотреть не удается, и я сказал доброжелательно:

— Мужик, не стой в огне, выйти сюда, а то тебя и не видно!

Демон огня, чуть пригнув голову, тут же перешагнул через металлическую решетку.

Еварда отчаянно закричала:

— Не смей! Оставайся там!

Но он уже выпрямился по эту сторону решетки, лицо начало медленно меняться от тупо-равнодушного на более живое.

Она в испуге отступила, от нее повеяло таким страхом, что я спросил невольно:

— Что стряслось?

— Он должен был, — проговорила она, — находиться только там… в защитном круге! Это опасно… выпускать…

— Да ладно, — сказал я миролюбиво, — он же местный, че ты… Мужик, где тут самые ценные книги? Ну, которые монахи берегли больше всего?

Он всмотрелся в мое лицо и отвел гулко:

— Не здесь.

— А где?

— Есть еще хранилище, — ответил он. — Под полом.

— Покажешь?

Он ответил так же гулко и ровно:

— Только прикажите… господин.

Еварда охнула и прижала ладонь к губам. Я кивнул, красный гигант широкими неспешными шагами пошел вдоль полок, у противоположной стены остановился, дважды топнул, потрогал стену, там появились светящиеся знаки. Одни погасил прикосновением, другие зажег ярче.

Через минуту под ногами загрохотало, две массивные плиты со скрежетом опустились и ушли в стороны.

Показались первые ступеньки каменной лестницы, что ведут в полную темноту.

— Прекрасно, — сказал я. — Я пойду взгляну, что там и как, а вы тут пока подождите.

Еварда сказала быстро:

— Я тоже пойду!

— Там могут быть крысы, — предостерег я.

Она содрогнулась, но ответила отчаянным голосом:

— Ты их прогонишь!

Я спустился чуть, подал ей руку. Когда моя нога коснулась пятой ступеньки, внизу зажегся слабый свет. Никаких свечей или факелов, просто часть камней начали светиться, пусть тускло, но глаза привыкнут.

Ступеньки вывели не в зал или комнату, как я ожидал, а в пещеру. На той стороне снова ступеньки, мы спустились и оказались в пещере намного длиннее и просторнее.

— Вот они, — сказала Еварда торопливо. — Забирай быстрее, уходим!.. Но как ты подчинил демона?

— Это был демон? — спросил я. — Вообще-то северные демоны намного приятнее и даже дружелюбнее южных… Хоть и слабее, зато как-то… человечнее.

Она вскрикнула:

— Человечнее? Что ты говоришь! Это же демоны…

Слушая ее только краем уха, я подошел к выдолбленным нишам в стене. Старинные фолианты в самом деле смотрятся бесконечно древними. Здесь постоянная температура и влажность, идеальные условия для сохранения книг, свитков и любых хрупких материалов, так что мне в самом деле повезло, хотя, конечно же, я прибыл вовсе не за книгами.

Пока я быстро отбирал из фолиантов самые интересные на мой взгляд, Еварда увидела в сторонке выступающий из стены изумруд в виде крупного жука с выпуклой спинкой.

— Это же, — вскрикнула она во весь голос, — это же… неужели изделие рук самого Яндармеда?..

— Ерунда, — ответил я равнодушно. — Женские побрякушки…

— Это талисман, — закричала она с торжеством, — а ты ничего не понимаешь…

Я выбрал два тома, добавил третий. Под ногами глухо заворчало, книги в нише тревожно задвигались. Не обращая внимания, я отобрал четвертый, положил сверху, но решил, что донесу и пять, пусть они все и с латунными переплетами, ладно, начал быстро перебирать тома.

Еварда все еще боролась с изумрудом, вцепившись обеими руками и чуть ли не зубами, сумела расшатать и вытащить наполовину, а я наконец сложил в стопку все отобранное, однако пол качнулся так резко, что я с трудом удержал все пять томов в руках.

Стены начали потрескивать, в трех местах пробежали трещины.

— Что-то здесь неладно, — сказал я с тревогой, — давай уходить отсюда.

Она пропыхтела сквозь зубы:

— Сейчас… только вот…

— Это мы что-то нарушили?

— Не знаю, — огрызнулась она. — Мне бы только…

— Осторожнее, — предупредил я.

Стены уже не потрескивают, а трещат, под ногами гул, прямо через нишу, откуда я взял книги, прошла вертикальная трещина. Я отступил, трещина превратилась в разлом.

Огромная глыба, размером с сарай, выломилась из стены под самым сводом и покатилась, набирая скорость и слегка чиркая по каменным выступам.

Я понял, куда грохнется, выронил книги, прыгнул, молясь успеть, налетел на Еварду. Она не успела вскрикнуть протестующе, я ухватил ее за плечи и, свалив, откатился, держа ее хрупкое тело в объятиях.

Земля вздрогнула от тяжелого удара. Глыба не разломилась, но вошла в землю рядом с нами на треть. Камни уже помельче продолжали срываться со стен и свода. Я сцепил зубы и не показывал, что мне больно. Острые осколки распороли шубу и вонзились в тело, я натужно улыбался и спешно заращивал раны, стараясь не показать волшебнице, что я делаю.

Она поджала ноги, дико посмотрела на скалу, на меня, снова на скалу. Я поспешно поднялся на ноги, всего трясет, протянул ей руку. Она ее не приняла, тогда я просто поднял ее силой, отвел в сторону и усадил на камень.

Она зябко вздрагивала, голос ее прозвучал совсем тихо:

— Почему ты…

— Вас бы прибило, принцесса, — ответил я. — Такое себе бы никогда не простил.

— Но я решила, — проговорила она дрожащим голосом, — держать тебя против твоей же воли…

— Слышал, — ответил я, — но вы слишком красивая, чтобы дать погибнуть такой красоте. А если убьете, что ж… от таких прекрасных рук…

Она слабо улыбнулась.

— Ну вот, пошли галантности…

— Святая правда, — сказал я.

— Ричард, — сказала она, быстро приходя в себя, — ты непонятный мне человек. Но, прости, я тебя не отпущу.

— А я разве рвусь?

— Рвешься, — ответила она. — Мы, женщины, это чувствуем. Но я одинока, потому удержу тебя. Но буду обращаться, как с самым знатным и дорогим гостем.

Я поднял голову, над нами все еще потрескивает, вскочил и ухватил ее за руку.