Михаил Задорнов - Рюрик. Полёт сокола

— Я спас от верной смерти и сделал богатыми вот этих настоящих викингов, — скальд широким жестом показал на своих воинов и выдержал долгую паузу, чутко ощущая растущее среди слушателей напряжение.

— Да, мы все были бы уже мертвы, если бы не наш славный ярл, Божественный Певец, — воскликнул первым Хродульф. Его поддержали четверо друзей, а за ними и остальные бывшие воины хёвдинга Хродгайра.

— Ярл?! Когда ты стал ярлом, скальд?! — очи кормщика расширились от удивления.

— Конунг Гуннтор отличил меня этим званием и дал особое поручение, чтобы я мог разобраться с Хродгайром и как следует исполнить его приказ.

— А где же Хродгайр? И почему вы идёте с Волги? — опять спросил кормщик, для которого известие о предательстве было столь же неожиданным, как и то, что Ас-скальд теперь ярл.

— По велению конунга Гуннтора этот предатель был мной казнён. Вот эти пятеро достойнейших воинов — свидетели того, что приказ и звание ярла я получил от самого конунга, — торжественным голосом сообщил певец, и все его воины согласно закивали головами. А поражённый нежданной новостью кормщик только в задумчивости потирал свою правую длань и глядел на скальда широко открытыми от удивления очами. — Я никому не могу сообщить, что поручил мне наш непобедимый Гуннтор, но смею поклясться, что всё, что я делал до сих пор, было сделано во исполнение этого приказа. Это всё, что я могу сказать. Большего не требуйте, на мне слово, данное Гуннтору, и даже если этот великий воин уже в Вальгалле, я не могу нарушить данного ему обещания!

Наступило молчание, только потрескивал огонь в костре и кричали ночные птицы, да нет-нет плескалась в воде не то рыба, не то любопытная русалка. Пырей тихо переводил слова Скальда новгородцам.

Тишину прервал Хродульф. Он встал, подражая своему другу, обвёл всех выразительным взглядом и заговорил медленно, стараясь придать как можно больше силы и проникновенности своему голосу.

— Если мы все хотим остаться в живых, да ещё и разбогатеть, то должны выбрать ярла Ас-скальда нашим конунгом.

— Верно, — наперебой поддержали его вначале четверо близких друзей, а потом и все остальные тридцать воинов покойного ярла Хродгайра.

— Он вывел нас из смертельной западни!

— Благодаря ярлу Ас-Скальду мы вообще живы!

— Да ещё и с богатой добычей!

— Боги благоволят Скальду, а вместе с ним и тем, кто рядом! — восторженно выкрикнул Хродульф. Общее вдохновение передалось и вновь прибывшим.

— Пусть певец будет нашим воеводой, — первым по-словенски воскликнул новгородец, — всё равно Вадим и Олаф погибли!

— Но ведь здесь не все, кто уцелел, может, они будут против, — выразил некое сомнение сам певец.

— Скальд — конунг, мы согласны! — на нурманском загалдели уцелевшие викинги, привычные за долгие годы, что голос скальда всегда вселяет уверенность, спокойствие и силу.

— Никто не будет против, — веско заключил Хродульф, — верно сказал новгородец, Олаф и Вадим погибли, Гуннтор и Лодинбьёрн тоже, а нам нужно выбираться из этой ловушки, без конунга не будет порядка!

— Да здравствует новый конунг Скальд, певец божественных асов!

Новый конунг встал, подняв сжатую в кулак правую руку. Потом он обнажил меч и, держа его перед собой остриём к небу и рукоятью у груди, глядя на обнажённое лезвие, торжественно молвил:

— Я клянусь исполнить вашу волю и быть достойным конунгом, обещаю, что забота о вас будет для меня самой главной и что добычу всегда буду делить так, как повелевают наши древние законы. Единственное, что вы должны будете делать, — добавил скальд, — это беспрекословно слушаться меня. И тогда Великий Один и Божественный Тор дадут нам всё, ибо они внемлют гимнам, которые я слагаю для них! Поклянитесь мне в верности Одином и Перуном на своих клинках, — велел певец.

— Клянемся, тебе, конунг Ас-Скальд!

— Клянёмся!

— Клянёмся!

— Заканчивайте ужин, а я буду думать, как нам уйти из западни, да ещё с прибылью! — ответил своим воинам новый конунг.

Уже давно закончился ужин, воины стали рассказывать друг другу, как они сражались, как уходили от погони, как тянули корабли через волоки.

— Слушайте все, — объявил своё решение, возвратившись к костру Скальд, — боги подсказали мне, что нужно делать. — Викинги и новгородцы затихли, внимая решению своего вождя. — Мы сейчас перетащим наши лодьи с товарами в Западную Двину…

— Но там нас ждёт засада на пути в Варяжское море…

— Мы не пойдём в Варяжское море!

— Как? А куда же мы денемся? — растерянно загалдели воины.

— Мы не пойдём по Двине к Полоцку, и даже не к Ловати, а перетянем наши лодьи и драккар на Смоленском переволоке в Днепр.

— Как в Днепр? — в полном недоумении переглянулись меж собой воины. — Зачем в Днепр?

— Мы пойдём в Днепр, потому что там нас точно никто искать не станет. На Днепре есть чем поживиться, а там, где нас не ждут, работа клинков будет нетрудной. Мы спустимся к Киеву, там продадим товар, который уже есть, и тот, что добудем по пути. А Рарог пусть ждёт нас на Двине, ха — ха-ха! — торжествующе закончил новый конунг.

Воины продолжали таращить очи от удивления.

— Вот это план! Ай да конунг Скальд! — первым оценил неожиданный выход новгородский мятежник Пырей, обладавший острым чутьём, без которого он не смог бы стать помощником хитрого Сквыря и вечно подозрительного Гореваты.

Вслед за ним послышались восклицания одобрения, воины зашевелились, заулыбались, почуяв явную возможность спасти свою шкуру.

— А потом, в Киеве, что будем делать? — спросил кто-то из викингов.

— На месте поглядим, не твоя то печаль, Скальд что-нибудь придумает! — уже уверенно ответил ему Пырей.

…Вот по синему Днепру скользит лёгкий на ходу драккар конунга Олафа Жестокого. Но вместо хёвдинга на носу стоит бывший простой певец, а теперь конунг Ас-Скальд.

«Вот и дождался я своего часа, — радостно думал новоиспечённый конунг, глядя в бегущие навстречу голубые волны чистого Днепра-Борисфена, — разве мог я ещё совсем недавно подумать, что лучший драккар нашего фиорда, принадлежащий одному из самых свирепых владетелей Норвегии, станет моим, а сам я конунгом! Но я того достоин! Не только сам выскользнул из лап верной гибели, а ещё вытащил с собой тридцать воинов и две плоскодонные купеческие лодьи добычи, а потом объединил под своей рукой не только беглецов Олафа, но и словен. Какие всё-таки чудеса творит Великий Один. А может, всё из-за того, что моя мать словенка, а отец нурман? От отца я получил упорство, безжалостный характер настоящего викинга, для которого нет преграды в достижении цели, кроме самой смерти. От матери — способность думать сразу о нескольких вещах, видеть одновременно одно и то же с разных сторон. Это недостижимо для упрямых скандинавов: они могут быть хитрыми, как старый Лодинбьёрн, воинственными и безжалостными, как Олаф, но не могут быть столь находчивыми, как славяне. Однако славянам мешает их глупая верность слову, честность и благородство, даже в отношениях с врагами. Если бы не эти качества, делающие их слабыми, то они давно бы завоевали весь мир. Выходит, что я соединил в себе лучшие свойства обеих народов и потому стал выше и тех и других! — сладостное чувство превосходства приятно разлилось внутри. — Да, в моём отряде теперь есть и те, и другие воины, вместе они могут сделать то, что недостижимо по отдельности. Да, брат Божественный Певец, великие дела ждут тебя впереди, столь великие, что всё совершённое до этого покажется сущей ерундой!»