Кира Стрельникова - Дикая и опасная

Короткий коридор, и я восхищенно замерла на пороге, оглядывая открывшееся пространство. Высокие потолки, большие окна с широкими подоконниками, центральная гостиная с низким мягким диваном, журнальным столиком и здоровенной изогнутой плазмой у стены.

— Офиге-э-эть… — рядом присвистнула Ольга, сбросила обувь и тут же потопала к одной из дверей справа — всего их было три.

Я поставила сумку и поспешила за ней, осматриваться. За двумя из них располагались спальни с широкими кроватями вдоль стен, около каждой тумбочка, у двери в углу шкаф-купе. Бросив косой взгляд на Вердена, молча показала ему кулак, четко обозначив, что разделение будет на мальчиков и девочек, а не как взбредет в голову одному не шибко уравновешенному в желаниях альбиносу. Тем более учитывая, что в одной спальне было две кровати, а в другой — одна. Как говорится, выбирай, как хочешь. Тим широко ухмыльнулся, прислонившись к стенке и скрестив руки на груди, и также молча покачал головой. Ну-ну. Хорошо смеется тот, кто смеется последний, а не как лошадь.

За третьей дверью скрывался кабинет с моноблоком, принтером, сканером и ксероксом — ясно, рабочая комната. Кухня, напичканная современной техникой, располагалась слева в конце еще одного небольшого коридорчика. Там же туалет с ванной — наконец-то, черт возьми, я смогу принимать ванну с пенкой! — и еще одна дверь. Железная и с кодовым замком. Видимо, склад.

— Э-э-э… — Ольга озадаченно замерла около нее. — Ну, типа, сим-сим, откройся, что ли?

— Вон, бумажка на столе, — раздался от стены невозмутимый голос Тима, и он наконец-то отлепился от нее.

За железной дверью чего только не было! Разнообразное оружие, стопка тех самых бронефутболок, что как-то давал мне Николаич, коробки с запасными магазинами и патронами с серебряными пулями — ага, против вампиров. Еще стояли баллончики с хитрой смесью, в просторечье именовавшейся кислотой: изобретение химиков института, действовавшее на тех же вампиров, зомби, демонов не хуже обычной серной и моментально растворявшее их телесные оболочки. Еще я заметила, к собственному безграничному удивлению, изящный арбалет на полке, с деревянным ложем и накладками, судя по светлому блеску, серебряными. С ним рядом лежали стрелы. Оглянулась на Вердена, подняв брови.

— Ты, что ли, попросил, пижон? — не удержалась от подколки, вспомнив, что в тире альбинос не только с огнестрелом тренировался.

— Захотелось ощутить себя Робин Гудом, — невозмутимо ответствовал Верден.

— Еще бы Чингачгуком назывался, — хмыкнула и продолжила осмотр. — И, между прочим, Робин Гуд арбалетом не пользовался! — добавила я ехидно.

— Я в курсе, но лук мне отказались выдавать, — так же спокойно отозвался альбинос.

И вот фиг поймешь, серьезно или продолжает шутить.

Оружие дополнялось гранатами. Также я нашла набор отмычек — о, для меня! Отметила любимую «беретту». И, наконец, самое главное — слабо светящаяся в неярком свете лампы пентаграмма у дальней стены. Замысловатое переплетение незнакомых рун и витиеватого рисунка притягивало взгляд, хотелось бесконечно разглядывать… Зажмурилась и тряхнула головой. Снова посмотрела — эффект пропал.

— Ага, — Тим подошел ближе. — Судя по всему, бумаги будут приходить сюда.

— Тут записка. — Ольга взяла с полки сложенный листок. — «Хлопы в одиннадцать вечера и одиннадцать утра. Отчеты по продвижению расследований отправлять ежедневно. Требуемые сведения или оборудование оформлять в распечатанном виде. Не от руки», — прочитала она. — Ну ясно, первые цэу от нового руководства, — Грановская усмехнулась. — Ну что, обживаться? Этот самый хлоп только вечером. Кстати, завтра я сваливаю, — непринужденно известила Ольга.

Она развернулась и вышла. Я напряглась: что-то в ней неуловимо изменилось, но что, я никак не могла понять.

— Тоже ощутила, да? — вполголоса произнес Верден серьезно, я аж вздрогнула.

— Может, залезть к ней в голову? — задумчиво отозвалась, почесав в затылке.

Тим покосился на меня.

— Я пробовал, — последовал краткий ответ. — Ольга как-то по-хитрому блок свой завернула, я просто заблудился. А силой не стал действовать.

— Та-а-ак, — протянула я, нехорошее предчувствие усилилось.

— Давай вечера дождемся? — предложил Тим. — Этого самого хлопа. Пока у нас есть месяц до настоящей работы. И она завтра уезжает.

Я подумала и согласилась.

— Ладно. В случае чего, всегда можно отправить бумагу с нашими подозрениями. Пусть ее спецы проверяют. Может, у нас сезонное обострение паранойи, — добавила с усмешкой. — Не может же она до сих пор дуться на тебя за тот случай три года назад.

— А знаешь, — совсем тихо сказал вдруг Верден, глядя на дверной проем, — может, Соня. Очень даже может.

Стало совсем неуютно. Что мы проглядели? И главное, что Николаич не увидел?! Сенс высшей категории… Так, отставить, пока ничего страшного не случилось.

Мы вернулись в гостиную, сделав вид, что ничего не произошло, я взяла сумку и направилась в дальнюю спальню, откуда раздавался шум — Ольга раскладывалась. Тим с невозмутимой физией пошел во вторую. Потом мы гуляли по окрестностям, изучали, где какие магазины, затарили холодильник, протестировали навороченный моноблок в кабинете — в общем, убивали время до вечера. А в одиннадцать пришел тот самый хлоп: в приоткрытой двери склада бесшумно полыхнуло ярко-голубым, мы встрепенулись и поспешили туда — Тим успел первым. Посередине пентаграммы лежала папка с бумагами и какими-то корочками.

— Ну-с, посмотрим, — он поднял с пола папку, — ага, фээсбэшные удостоверения, ну надо же, — он покачал головой, внимательно рассматривая документ. — Наверняка пройдут любую проверку. Так, а вот и назначение. — Он вынул лист, пробежал глазами текст…

Красные глаза нехорошо сузились, и я вдруг похолодела, предчувствуя что-то очень неприятное. Взгляд Вердена остановился на Ольге, я тоже покосилась на нее: она улыбалась, спокойно так, даже с легким превосходством.

— Ну, что там? — Голос Грановской звучал абсолютно нормально, хотя глаза почему-то светились злым торжеством.

— Командиром ячейки назначается Грановская Ольга Александровна, — зачитал Тим, ровным, без эмоций, тоном. — Поздравляю, коллега. — Он тоже улыбнулся, ничем не выдав впечатления от прочитанного.

Я чуть не села на пол там же, на складе, но в голове неожиданно раздался жесткий голос Тима: «Молчи! Сострой удивление, но не больше! Потом поговорим». Порадовалась, что забыла про блок с утра, замотавшись с переездом и переживаниями по поводу прошедшей ночи. Проглотила вопросы, вертевшиеся на языке, и как можно натуральнее старательно обнажила все тридцать два.