Вверх тормашками в наоборот (СИ) - Ночь Ева

— Мой Пайэль, — заворковала Алеста и протянула руки.

Восьмилапый котяра с разбегу кинулся деве на грудь. Та покачнулась, но удар выдержала, поцеловала кота в нос, почесала между ушами и, придерживая сокровище одной рукой, второй положила коту в миску мясца из супа, а в другую плеснула молока.

— Мой голодный мальчик… бедный и несчастный…

Дара смотрела во все глаза, и постепенно глаза начали вылезать из орбит.

— Геллан… по ходу, это её сорокош. Кот! У бабы! А, каково?.. А ты ещё со своим родниться не хотел. Вы хоть это… мужики на пару. А у этой — во! Котяра! И вообще… ты что-нибудь понял из её предсказания?..

Геллан пристально смотрел на воркующую Алесту и коша, что жадно набросился на еду, урчал и рвал зубами жестковатое мясо, как лёгкую паутину.

— Понял. Я всё понял, Дара…

— Ну так объясни мне, тупой, — не выдержав, брызнула ядом девчонка, — я в ваших иносказаниях — ноль целых ноль десятых. Голова только разболелась…

Геллан вздохнул:

— Верхолётный замок когда-то принадлежал магам, потомкам дракона. А мои предки отвоевали его. Хозяева замка пытались спасти земли и придумали заклятье: замок не может достаться чужакам — не примет врага и защитится. Но проклятье немного запоздало — мои предки успели захватить земли. И в довесок получили магическое проклятье рода — вымирали потихоньку неизвестно отчего. Вот почему у меня нет родственников, дядь, тёть, бабушек и дедушек… Так или иначе — умерли. Остались моя мать, Мила… И я…

— Но маг сказал, что на тебе нет проклятья…

— Вот это-то и странно…

— Ничего странного, — живо отозвалась Алеста, оторвавшись от коша. — На тебе и не может быть проклятья. Ты — потомок дракона.

Сказала — и отвернулась ворковать над своим кошем дальше.

Глава 58. Откровения и путь назад. Дара

Я онемела. Геллан вообще в камень превратился. Мы стояли посреди убогой избушки и пялились друг на друга… Из звуков — Алестины нежности и сюсюканья с котом.

— И что всё это значит? — наконец сумела выдавить я, наблюдая, как леденеют глаза Геллана.

Лицо его — сплошные углы: жесткий рот, каменный подбородок, страшная вмятина на щеке, резко обозначившиеся скулы…

— Мой… отец, Нулай, — маг. Потомок тех самых… И только он может снять заклятие. Если сможет. Или если захочет…

— А ты?.. Ты же тоже, получается, потомок?

Геллан провел рукой по лбу, отбрасывая волосы назад.

— Да. Только что я понимаю в магических проклятиях, заклятиях?.. Что я вообще понимаю в магии, если даже приблизительно не имею понятия, чем и какой силой они владеют?..

— Вот зараза-то… — сникла я. — И что теперь делать?

Геллан покосился на Алесту:

— Отправляться в путь. Она же сказала ясно. Искать шараканова Нулая или кто там в живых остался от драконьего рода?..

— Ты хоть представляешь, в какую сторону двигаться?..

— Не совсем. — голос Геллана стал жестким и злым. — Но поверь: я переверну весь Зеосс, выверну наизнанку, пока не найду. Лишь бы хватило времени. Надо ложиться спать, Дара. Как только придут рассветные сумерки, отправляемся назад.

— Долгий путь, долгий путь, — пропела Алеста, улыбаясь и тиская своего огромного жирного кота.

Интересно, сколько ей лет? На вид — за двадцать, а ведёт себя, как маленькая девчонка. Эти перепады от беспомощной умирающей девицы к жесткой властной предсказательнице сбивали меня с толку и раздражали. А особенно бесило, когда она пыталась заигрывать с Гелланом. Какое-то бесстыдное неприкрытое кокетство. А ему, по ходу, нравилось бегать вокруг девы…

— Ты что-то знал, да? — не знаю, откуда втемяшилось в голову подобное подозрение, но, глядя на Геллана, почувствовала, что он не удивлён ни разу.

Он сел на пол и согнул ногу в колене. Сильвэй тут же примостился у него на руках.

— Знал… Мама говорила, что нельзя терять Верхолётную Долину. Твердила, что… ни одному чужаку не дано завладеть нашими землями и замком силой или хитростью. Земля не примет, отторгнет, а оставшись без хозяина, пропадёт. Это горы, Дара. Без рук земля зарастает сорняковыми скалами… Если уйдут меданы, через год-два-три останутся только горы. И замок со временем разрушится. Даже вечный мейхон не вечен… Это, наверное, передавали из поколения в поколение, не зная, откуда взялось и что было в самом начале. Он зачем-то пришёл сюда… чтобы сделать несчастной мать и оставить выродка.

— Не говори так.

— Бросить семя и уйти в никуда.

— Ты ничего не знаешь и судишь за глаза!

— Вот да, — поддакнула Алеста, вклиниваясь в нашу перепалку.

— А почему ты его защищаешь? — запальчиво спросил Геллан.

Ух, я его таким еще не видела! Куда только делся холодный, рассудительный, сдержанный зануда Геллан. У него даже румянец на скулах выступил.

— Потому что ты забыл, а я помню: Нулай любил Аму, Ама любила Нулая…

— Вот ага, — снова поддакнула Алеста.

Геллан нервно дёрнул плечом, а я наконец-то с подозрением уставилась на вечную деву.

— А ты что об этом знаешь?

Алеста попялилась в пространство, пощёлкала пальцами, выбивая только ей известный ритм, и изрекла:

— Помимо основного видения — ответа на заданный вопрос — приходит ещё много чего, но обрывочно. Второстепенная информация не вплетается в ткань основного пророчества.

— Ну и?.. — подтолкнула я её.

Алеста вынырнула из себя и упёрлась взглядом в моё лицо. Глазищи огромные, левый — немного косит. Захотелось поёжиться, но я вытерпела.

— Он думает, что незаконнорождённый. И все так думают. Ну, или большинство. Но Нулай любил Аму. Он женился на ней. Появился, чтобы забрать свой замок и земли и… влюбился. Скорей всего, он ничего не знает о Геллане. И точно ничего не знал тогда о проклятии. Всё остальное — догадки…

— Почему же он исчез? Женился, жил бы с любимой в собственном замке… Ничего не понимаю.

Алеста пожала плечами:

— Может, он сможет ответить на эти вопросы. Я не могу.

— Кто из нас прорицательница? — попыталась укусить её я.

Алеста насмешливо скривила полные губы:

— Ты думаешь, пророчествовать всё равно что козу доить или пирожки печь? Канал не открывается по твоим или моим хотелкам. Основные, глобальные видения — не чаще раза в трое суток. Ну, а мелочёвка, что приходит попутно, — это так, жвачка. Здесь догадываемся, тут предполагаем…

Она совершенно не напоминала сейчас беспомощную слабую девчонку: сильная, властная, жесткая тётка, хорошо знающая цену своей силе и словам…

— Ложимся спать, — голос Геллана звучал устало и ровно. Кажется, он опять стал прежним.

— Вы же заберете меня с собой?.. Не оставите здесь?..

И снова этот умирающий голосок и глазками хлоп-хлоп умоляюще на Геллана.

— Не оставим.

Он вышел на улицу, я пулей вылетела вслед

— Ты с ума сошел, — прошипела, как только закрыла за собой дверь. — Тебе мало меня? Её же точно придётся всю дорогу на руках нести.

— Не придётся. В крайнем случае — на спине.

Он улыбался! Я поверить своим глазам не могла! Видать у всех мужиков от бабских прелестей башню срывает конкретно, и Геллан оказался не исключением.

Я задыхалась от возмущения и не могла ничего сказать.

— Мы не можем её бросить. Пропадёт. Ты же видела… — сказал тихо и серьёзно.

Ну да, ну да… ну, конечно… Я тут же скисла — спорить перехотелось. Он уже всё решил. Зачем бесполезно сотрясать воздух?.. Вот и прекрасно, пусть тащит нежную и хрупкую Алесту на себе. Он же герой, рыцарь, спасатель юных дев.

В хибаре было неимоверно тесно. Разбитое тело болело, раненые руки горели и дёргали, мысли скакали с одного на другое, но я лежала тихо, не шевелясь, чтобы не тревожить своими метаниями Геллана и Алесту. Хорошо хоть Сильвэй с Пайэлем заключили перемирие и спали по разным углам, а то бы точно глаз не сомкнуть.