В. Бирюк - Пейзанизм

   Но Сухан явно не вампир. Он -- зомби. А вот акт любви в исполнении зомби... Неизвестный ранее факт объективной реальности, данной нам в ощущениях. В ощущениях от вида и звука снова падающей в обморок Домны.

   Факт интересный, позже надо будет провести ряд натурных экспериментов. А пока проверим управляемость голосовыми командами. Управляется. "Достоинство" упало и съёжилось. Но оставлять его нельзя ни на минутку. Не "достоинство" - самого мужика. Хоть с достоинством, хоть без.

   Что хорошо -- Хотен заткнулся. Так что голядину связанную он намыливал уже в тишине. Конечно, и "скалозуба" помыли. Я же гуманист. В рамках закона. Гаагская конвенция. Я не "хер", не "рувим", но чту. "Держава, взявшая военнопленных, обязана заботиться об их содержании". Не Гаагская, а Женевская, не держава, не военнопленный. Но помыть надо. С обожжённой мордой на встряхнутой голове -- долго не протянет. Так хоть чистым напоследок.

   Удивительно, Домна от Сухана в обморок падает, а обожжённого, битого, комарами покусанного "скалозуба" беззубого - как родного. Обнимает, головёнку его подпалённую к груди прижимает, воркочет ему что-то успокаивающее. Весь дёготь на него перевела.

   Тут, наконец-то, Аким появился. Владетель и блюститель, господин и батюшка, мой родненький. Или мне кажется, или у него в самом деле борода дрожать начала, когда он меня увидел? От смеха, наверное. И глаза так подозрительно блестят. Выпил он, что ли?

  -- Живой? Целый? Кормили?

  -- Да, да, нет.

  -- Домна, дура, давай на стол.

   Узнаю брата Федю. В смысле -- строевой офицер среднего звена. "Бойца накормить, потом -- шкуру спустить".

   Хорошо, что у Домны какая-то похлёбка горячая была. С твёрдого бы мы точно окочурились. Хорошо, что я Сухана из поля зрения ни на минуту не выпускаю -- Ольбег сунулся помочь, мешок поднести. Опоздал бы я с командой -- и этого бы с сотрясением унесли. И опять же, зомби как собака -- без команды не ест. И, так же как собака, не имеет ограничений по количеству съеденного. Будет лопать, пока не треснет. Так вот почему "мечта сержанта" в армии не реализуема -- никаких стратегических запасов "керзухи" не хватит.

   Аким проморгался, перестал трясти бородой, начал выспрашивать. Ну, я ему сжатым пакетом: "схемы ловушек и постов не имею, внешних оборонительных не наблюдал". Тут, наконец, ворвалась вся "отстойная команда". Которая в "Паучьей" веси отстаивалась. Все. И мои, и "верные", и вирниковы. Все лезут, обнимаются, по плечам по спине молотят.

   " - Как ты выжил? Как ты спасся?   Каждый лез и приставал.   Но мальчонка только трясся.   И негромко посылал"

   Наконец, впёрся Макуха и стал всех строить.

  -- Что в мешке?

  -- Серебро голядское. Дорогой взяли.

  -- Покажь.

   Хорошо, Николай и остальные здесь -- я бы не углядел. Вирниковы кое-чего попытались попятить. Опять, видать, нашли что плохо лежит. А у меня лежит хорошо. И встать -- не заржавеет. И не то что между, а то что слева. Я как шашку свою перед собой на столе торчмя вскинул, так у моих все из ножен и выскочило. Мятельник кое-что попробовал к себе под мантию... Дескать, "фигурируют в разных делах". Я те по-фигурирую! Макуха аж несколько растерялся:

  -- Ты... эта... ты чего?

  -- Ничего. Провожу проверку боеготовности бойцов при подаче визуальной команды "делай как я"

  -- Паря... Ты... эта... не в себе?

  -- Я -- в себе. Но могу быть в тебе. Вот этой железкой. Ложь в зад. Что из мешка взяли.

   Тошнота и головная боль прошли как поел. А вот жар остался. И шашка точёная у меня в руке -- тоже осталась. Но вирниковы напирают. Много их, несогласны они. Глазки у всех загорелись. Ещё бы -- здесь сотни под две кунских гривен. Это если прибрать... "в закрома родины"...

   Яков стоит у дверей, пояс уже сдвинул, чтобы рукоять меча удобнее хватать. Что это я такое ему говорил интересное? А он мне тем же и ответил. Что-то такое... лаконичное. Вспомнил. "Думай". Думай, Ванька. Иначе эти придурки друг друга поубивают. Из-за этой кучи цветного металла. Чей бы верх не был -- Рябиновке конец. И тебе опять - "беги быстрей, а то поймаю".

  -- Господин вирник, дозволь спросить.

  -- Чего тебе?

  -- Вот Хохряково семейство ты взял. В покрытие виры. В холопы продашь. В Елно. А могу я тут их у тебя купить? Сам видишь -- серебро у меня есть.

   Макуха загрузился. Так не делается -- взятых на разбое стараются подальше от родных мест продать. Лучше всего -- за море. Чтоб не вернулись, не отомстили, снова в родных местах озоровать не начали. А тут ублюдок рябиновский, сопля малолетняя, гонору-то... а простых вещей не разумеет. Ну, ему же и хуже. Втюхиваем.

   Притащили всех семерых "пауков" из поруба. Сразу пошёл лай. Они между собой лаются, а мне дышать нечем -- полная трапезная народу, у меня жар все круче. А шашка в руке. Какая морда туземная сунется -- покрошу. Хорошо бы - самого Макуху. Напоследок перед смертью. Для чувства глубокого удовлетворения. Домна, умница, воды холодной принесла -- чуть полегчало, Макуха живой остался.

  -- Макуха! Этих четверых -- отпустить. На них нет ничего.

  -- Ты мне указывать будешь?!

  -- Нет так нет. Николай, мешок собрать, серебро забрать. Торга не будет.

  -- Стой. Лады. Этих - вышибить. Хохряка с сынами покупать будешь?

  -- Буду. Твоя цена?

   Смотрит, гадина, ухмыляется.

  -- Да дёшево отдам. За сотню. Каждого.

   Тихо сразу стало. Народ ошалел. Он что, сдурел?! Таких цен не бывает! Да за такие деньги я его самого и зарезать могу, и виру заплатить, и еще останется. На поминках сплясать. Три раза вприсядку.

  -- Что, малой, кусается цена? Так ведь ты ж с веси не один ушёл -- со старшим Хохряковичем. Которого ты из-под моей пытки увёл. Я его попугал, ты его пожалел. Каждый свою работу сделал. Теперь делится надо. Он-то тебе, поди, скотницу батюшки своего показал, выкупить упросил. Ты, поди, обещался. Ну, выкупай.

   Кто сказал, что предки -- дураки? Они такие шарады разгадывают... Про себя. А вот про меня... Макуха сидит, скалится. Узнал -- с кем я уходил. Сообразил -- за чем. Прикинул причины. Предположил результат. Уверовался. Теперь - "дай". Уел дитятку. Злорадствует. Доказал-таки, кто здесь главный. Чья тут власть. Кто тут всем владеет, а остальным так... пользоваться дозволяет. И люди его ухмыляются. Взули рябиновских. Не, ребята, "функционально полный попаданец" - это такая сволочь... Я еще не "полный", но - учусь. И буду.

   Как же там у Герберта в "Дюне"? "Сущностью владеет тот, кто в состоянии её уничтожить".

   Здесь у нас не экскременты чудовищных песчаных червей на захудалой планетке, а русские мужики на Святой Руси. Но принцип -- тот же.