В. Бирюк - Пейзанизм

   В военно-морском флоте есть даже специальный термин для тактического приёма. "Бой на отходе" называется. В Восточной Сибири целые сообщества были -- брали спиртоносов "на отходе". Туда-то спирт несли, а оттуда -- золотой песок. Монголы "на отходе" пол-мира завоевали. Приём называется - "притворное отход с возвратом". А как выдвигаются тревожные группы на погранзаставах? "Наше дело -- перекрыть возможные пути отхода". Про Афган, Чечню и прочие... горячие точки... Вообщем, смысл понятен -- бить нас должны были "на отходе".

   Это я понимал. Когда выбрались на сухое, даже через туман в голове -- сквозило. "Вот тут нас как сейчас встретят...". Не встретили. Некому.

   Снова -- отдышались, отплевались, с пиявками расстались. Они возражали, мы настаивали. Там травка такая вонючая растёт, если её разжевать и сделать из этой кашицы косметическую маску... Не для себя - для пиявки... Голядина снова свою шахидскую песню завёл: "убей, убей". Да я не против. Надоел он мне... Смотреть на эту голую, грязную, обожжённую, покусанную... Я бы с радостью. Но нечем -- кинжальчик костяной в болоте остался, обронился. А по клятве: "костью". Найду кость -- зарежу. А пока... Я своему слову хозяин: сам дал -- сам взял. Так что - "рота, подъем. Вперёд, рысью -- марш". Ага. Аллюр у нас... "три креста". По кресту на каждого.

   Чем хорош зомби? - Усталости не чувствует. Именно, что не чувствует. Биохимия-то прежняя, молочная кислота выделяется и накапливается. Но пока -- идет. Сухан закинул меня на шею, на манер боа. Мешок на плечо, поводок от "скалозуба" - в руку. И пошёл. Как именно -- не помню. Все-таки многовато для меня всего. За последние четверо суток я спал всего часов восемь. Причём два -- на корточках в голядском порубе. И били меня... чересчур. И через болото я топал с взрослыми мужиками - вровень. Многовато мне.

   Когда Сухан выбрался на край луга возле Рябиновки, развязанный "скалозуб" уже просто полз на четвереньках, на поводке. И выл. Картинка та еще: два голых мужика, в болотной грязи, в кровище. Третий -- на плечах. Вниз головой болтается. Все это подвывает, и двигается в сторону усадьбы. Что-то мне это напомнило... А, классика, - возвращение героев в "Стране багровых туч" к месту запасной стоянки космического корабля типа "Хиус". Не удивительно что нас заметили. Удивительно что визг Любавы я услышал даже на краю луга. Вот ведь, ножки коротенькие, а прибежала первой. Когда очень нужно - "размер значения не имеет".

   Пока нас тащили в усадьбу я успел-таки выдать распоряжения. И насчёт "скалозуба", и насчёт Сухана, и насчёт мешка с серебром. А вот про себя любимого... такой звон в зубах начался. Вообщем, занесли меня в усадьбу как дитё малое. На руках. Под крышу дома. Моего.

Глава 62

   Непонятно, но факт -- очухался я довольно быстро. Как только Домна на меня кипятком плеснула. Горячая вода в усадьбе в одном месте -- у Домны на поварне. Вот она всех и послала. Далеко. А меня - подмышку и пошла топить. Как кутёнка. Все мои команды и распоряжения -- тому же кутёнку... Туда где взрослые коты вылизываться любят. Сухан -- за мной, голядина -- за Суханом. А что, есть варианты, когда на поводке тянут?

   Домна с меня тряпки сдёрнула да в корыто сунула. Тут палец костяной из-за пазухи на пол вывалился. Она кипяточку в ковшик набрала и на кость чуть не наступила. Сухан, даром что зомби, а орёт... как корабельная сирена. Ну, Домна с испугу кипяточком по спине. По моей. Я сразу прочухался. Оценил юмор ситуации: меня сам Велес угробить не смог. Со всеми своими посвящёнными и приближенными. В собственном своём святилище. С собственным своим воплощением. А тут просто баба просто на кухне... Смерть в корыте где грязные овощи моют... Смешно.

   Что хорошо: когда Домна говорит "Пшел вон" - "пшелуют" все. Хоть ты кто. Так ведь и нет никого. Аким Янович лежит-с. Остальные в "Паучьей веси". Это я от Любавы узнал. Её "пшелкнуть" - себе дороже.

   Вот она меня и ввела в курс дела. Правда, сперва пришлось дать ей по мордасам. Не сильно -- так, пощёчину. А то она на мою шкурку, в болоте попорченную, смотрит и воет. Детей бить плохо. Женщин -- тем более. Стыдно. Но сил нет. Чтоб стыдиться. Или там, - уговаривать, успокаивать. И времени нет -- в святилище полсотни голядин осталось. Если они оттуда вылезут... Да усадьбу запалят... А эта сопливица отрабатывает ритуал "вой бабы жалостливой при вносе мужика битого". Мне сейчас эти ритуалы... Инфу давай. Ритуалы, эмоции, чувства... Пусть даже - от всей души. Со "светлой детской или горючей женской"... Слезы -- потом. В свободное от основной работы время. "Я хозяин -- ты раба. Говори". А она хлюпает и глаза по кулаку. "Молчать. Сопли -- прибрать". И - наотмашь. Как-то быстро тебе, Ванька, костюмчик рабовладельца... Как влитой.

   По рапорту Любавы обстановка выглядела так. Когда утром мои в "Паучьей" веси проснулись и меня не нашли, то случался скандал. Потом пришёл Яков, разобрался, нашёл лаз, углядел следы отхода голядей. Выразился... однословно. В смысле: "не укараулили господина своего". После озвученного выражения на него сразу и Чарджи, и Ивашка с саблями кинулись. Что именно этот "лаоканист" изволил изречь - Любава дословно не воспроизвела, но, судя по хмыканью Домны -- народ в курсе и будет цитировать.

   Яков присовокупил еще троих "пауков" и пошли они меня искать. Доискались. К тому времени, когда они к надолбам голядским подошли, или что у них там, там уже куча народа собралось -- беженцы голядские "от медведя". Хрыся, которого Яков в поход организовал, серьёзно ранили. Потаня, сынок, кинулся батяню вытаскивать -- ему тоже попало. Один Чарджи довольный -- "кум королю, брат министру" - ухитрился завалить стрелой волхва.

   Вернулись в весь, а там Макуха уже второю серию своего сериала крутит -- княжий суд, поиск соучастников. С мордобоем на грани членовредительства. Яков и ему сказал. Тоже... однословно. Мордобой кончился, дело к настоящему бою пошло. Все за сабли взялись. У кого сабли были. Остальные -- за мечи. "Пауки" уже колья и топоры хватать начали -- специфическая форма выражения собственного выбора на Руси так и называется: "против всех".

   Это-то как-то утишили, но вирник людей - в лес идти -- дать отказался, да и "пауков" не пустил - "сыск идет".

   Пока Любава, держась за битую щёчку, работала РИА-Новостями, Домна меня, как дитё малое, помыла, прополоскала и дёгтем смазала. Я же говорил: на Святой Руси берёзовый дёготь -- главное дезинфицирующее. Круче -- только калёное железо. Полотна чистого не пожалела -- завернула ублюдка хозяйского недобитого. И собралась за Сухана взяться. Тут я как-то пропустил. Уловил уже только стук-грюк. Корыто перевёрнуто, полная комнаты воды, Домна -- на заднице сидит и ей же отползает. А в Сухана пальцем тычет. Первый раз увидел её испуганной. В совершенном ужасе. Когда эта... помесь торжествующего хакасца и сводного гренадерского -- в луже сидит и скулит... несколько настораживает.