Ардмир Мари - Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

— Дао-дво, борзеешь… Ты и так одаренный, куда уж больше?

Многоликий затормозил на ближайшем уступе, да так, что я чуть не улетела в объятия огненного мужчины, перекрывшего нам путь. Но благодаря хорошей хватке первого, я оказалась всего лишь в паре сантиметров от лица второго. Интересного лица. Раскосые глаза без зрачков и белков, абсолютно черные, рот полный клыков, нос чуть сплющенный и татуировки, движущиеся по лицу наводили на определенные мысли о личности объекта, а потому пугали до дрожи и легкой икоты. Еще несколько мгновений я надеялась, что он не Таррах, но власть, мощь и опасность, исходящие от него, были очевидны. Нам действительно преградил дорогу властитель преисподней, статный, импозантный многоликий с завлекающей улыбкой, рогатой головой и хвостатым… в общем, с хвостом.

— Здрасти, — выдала я.

— А-а-а, теперь вижу, почему борзеешь, — заявил он, скользнув по мне взглядом и издевательски хмыкнул, обращаясь все так же к Дао-дво. — Спрятать ее решил? Чтобы осталась жива после игр.

— Нет, Ваше Проклятое Величество, — под стать ему хмыкнул Гер и, не тратя время на приветствия, заявил: — Мы спустились, чтобы сократить путь, — лапой указал на себя, — посмотреть окрестности, — кивнул на куку, — рассказать, куда в гости напрашиваться не стоит, — и хвостом меня погладил по бедру.

— Даже на огонек не заглянете? — поинтересовался создатель нежити, в гостеприимной улыбке которого показались все клыки.

— А мы проездом и на постой не рассчитывали, — ляпнула первое пришедшее в голову и, кажется, ошеломила не только себя, но и всех остальных. Даже у Тарраха бровь заинтересованно изогнулась. — То есть я проездом, он пешком, а Симпатяшка за гида. — Последовательно указала на всех и улыбнулась.

Вторая бровь властителя преисподней поднялась на уровень первой, а затем и выше, когда рогатый нашел взглядом смущенно закрывшуюся ушами теневую, и на лице его мелькнуло узнавание.

— Симпа… — чуть надтреснуто спросил рогатый, насторожив всех нас. Заметив это, кашлянул и уже спокойнее поинтересовался: — То есть Симпатяшка, та самая, Симпатяшка, что вела торги по маечке.

— Нет! Не я. И первай-я не й-я и вторай-я не й-я, — замотала головой нежить, так что ушки хлопнули ее по мордашке, но мало кого переубедила.

— Так что спасибо за приглашение, — продолжила я. — Ревизию ваших владений проведем потом. А в настоящий момент мы должны спешить к красной скале, затем на королевские игры, после к императору на бал, а далее, судя по планам, на императорские…

— Ты еще надеешься на далее? — удивился проклятый, переключив внимание с теневой на меня. — Со своим-то ммм… даром? — На это мне захотелось вопросить: "Что ж я даром мучилась с этим даром?", но промолчала, коротко кивнув.

— Интересный поворот, — властитель преисподней щелчком пальцев создал из ближайшего камня шедевр, способный соперничать с костяным троном высшего вампира, вальяжно разлегся в нем поперек подлокотников и закинул ногу на ногу. И все это внимательно глядя на меня. — Итак, победив в имперских играх Смерти, что вы пожелаете?

— Да как бы… — я покосилось на своих спутников, а они на меня, одна восхищенно, второй недоуменно. Да, что не так? Потом вспомнила и озвучила: — Вообще-то, мы спешим.

— Вообще-то, вы сокращаете, — напомнило Его Проклятое Величество с высока и повторило вопрос: — Каким будет ваше желание? Еще одна жизнь? Золото? Просьба о прощении грехов?..

— Мы еще не думали, — призналась я и вопросила: — Теперь мы можем идти?

— Как только я получу, что хочу, — ответил он, сверкнув раскосыми глазами, и произнес медленно, ласково: — Правда, Симпа-а-а-а-атяшечка?

Вопрос, откуда они друг друга знают, чуть не сорвался с моих губ, когда все на свои места расставила сама кука.

— Маечку Намины вы не получите! Она уже продана за неподъемную для вас цену в две тысячи. — И воинственно расправив уши, обратилась уже к нам с рыжим: — Где это видано, чтобы властитель за каждый золотой торговался, как…

— А платок, который Сумерька в озере Граунов утопила? — вкрадчиво поинтересовался Таррах.

— Уничтожен проклятьем.

— Ее шлем от костюма? — не отстал рогатый.

— Хозь-зяин самолично раздавил.

— Локон?

— Сожжен.

— Хор-р-р-рошо. Тогда я соглашусь на беленькие такие, с кружевной оторочкой, завязочками… — я удивленно вслушивалась в уменьшительно-ласкательные описания чего-то тонкого и явно женского, Гер хмурился, а теневая закипала. — С бубенчиками на концах…

— Не помню такого лота.

— Лежит в схроне под шестьдесят вторым номером, — произнес он с намеком. Я ничего не поняла, Гер напрягся, а вот кука…

— Ой, божечки мои, правитель преисподней помешан на исподнем. — В ответ услышав:

"Не я один", тварька разразилась заливистым "Хи-хи-хя!", а затем клятвенно пообещала:

— Да отдам я вам всю коллекцию, только отвяжитесь!

— Что-что? — вопросили мы с Гером одновременно, а они уже ударили по рукам, закрепляя сделку.

Трон исчез, Симпатяшка вновь обвила мою руку, а Таррах медленно загораясь красными огоньками, шепнул:

— Не просите о многом, император и так в догах.

И что это значит? Высший вампир обеднел? Или не держит им же данное слово?

Это были важные вопросы, но сейчас они занимали меня меньше, чем фраза Проклятого: "Дао-дво, борзеешь… Ты и так одаренный, куда уж больше?". Вот и к чему это было сказано? Я хотела расспросить рыжего, но была перебита страшным шепотом куки. Страшным, потому что камни гасли, холод возвращался и в наступающей темноте, слова: "Хозь-зяин, не стой на месте, лети!" прозвучали ужасающе.

— Зачем? — спросил Гер, переминаясь с лапы на лапу.

— Долго объяснь-нять. Нужно улепетывать и немедль-ля, со всех ног, — продолжила она бесноваться даже когда Гер, фыркнув, побежал. — Отрасти крыльй-я, хвост… Дя хоть второе сердце или легкие! Но беги быстрее ветра, — и сдавленно, боясь, что услышат: — Таррасик тот еще прохвост!

— Так вы же знакомы.

— В том-то и дело, й-я знаю этого красавца. Обманет и руганью обложит, обложит и обманет.

— Так ты ему мою коллекцию не отдашь? — спросил набирающий скорость многоликий, но вопреки всем вспыхнувшим надеждам, услышал:

— Жить расхотелось?! Конечно, отдам еще и упакую в праздничную обертку, бантик повь-вяжу, но не сразу… — И без перехода напустилась на многоликого: — Дя и зачем тебе пыльные воспоминания из прошлого? Лежат, пачкаютсь-ся, место занимают.

— Напоминают о хорошем увлечении.

— И зачем тебе какое-то там увлечение, когда привь-вязанность всей твоей жизни под боком растет?