Адепт Грязных Искусств (СИ) - Кондакова Анна

Взмах меча… вскрик…

Острие резануло Ребекку по голеням, а заодно и руны раскрошило. Сестра отпрянула назад, запнулась о мёртвое тело. Я вскочил и повалил Ребекку на пол, давя на неё не только собственным весом, но и тяжестью кодо, приставил к её горлу лезвие клинка и прохрипел:

– А если я тебе голову отрежу, это поможет?

Не дожидаясь реакции, я вжал клинок в шею сестры.

Она успела зашептать что-то нечленораздельное и захлебнулась в крови, пузырящейся во рту. Алая масса закипела, разогретая в котле её утробы, и я, как заворожённый, уставился на густую хлябь в горле Ребекки.

Во мне шевельнулось что-то звериное… волчье, варварское… я принюхался и глубже вдохнул аромат месива из обожжённого клинком мяса и рваной кожи. Фонтан ударил мне в лицо, окатил горячей кровью, и я окунулся в марево забытого блаженства.

Прикрыл глаза, слизывая с губ тёплые кровавые соки…

И тут же услышал ментальный голос Ребекки:

«О, брат мой, ты возвращаешься…».

Мой тёмный дух завертело и подняло к потолку… выброс длился несколько секунд… и с высоты я наблюдал, как полыхает зал трактира, мебель, пол, стены… как среди хаоса и мёртвых тел, среди осколков человеческого быта и луж ещё не остывшей крови, среди пекла и чёрных тлеющих стен, борются двое.

Теодор Ринг, навалившись на Ребекку Грандж, мечом режет ей горло… Ребекка запрокидывает голову и беспрерывно шепчет, одной рукой сопротивляется, а второй вынимает из ножен на поясе кинжал… крепче сжимает орудие… заносит его над спиной Теодора… размахивается…

И вонзает в него по самую рукоять, точно под правую лопатку.

Боль втягивает меня назад. Как в воронку, с чудовищной силой ввинчивает в тело Теодора… и я чувствую, как моя спина…

***

…онемела.

Я сипло вдохнул, но выдохнуть уже не смог. Дёрнулся. Ещё раз. Замер. Сестра оттолкнула меня, и я перевалился на бок. Спину сковало так, что не пошевелиться, меч выпал из ослабевшей руки.

Ребекка села на полу и зажала горло ладонями.

– Ублюдок, – процедила она, глядя на меня бешеными глазами. В них пульсировал неподдельный страх.

Потом она тяжело поднялась на израненные ноги. Да и вся она была изрезана, искромсана, прострелена, залита кровью…

Ребекка подошла ко мне, ногой перевернула меня на живот, наступила на поясницу и рывком выдернула кинжал из моей спины. Нечеловеческий крик разодрал мне горло.

Тяжело дыша, сестра склонилась, ухватила меня за волосы, приподняла голову и приставила кинжал к горлу.

– До встречи, – шепнула она и прижалась губами к мочке моего уха. – Твой век был недолог, Теодор Ринг.

Я выдохнул, уповая на самое сильное моё искусство.

Только на этот раз я собрал вокруг себя не стекло, а металлические предметы. Они поползли ко мне, как тараканы, со всего пола. Валяющиеся столовые приборы, стальные миски, ножи…

Я их не видел, не видел ни одного из этих предметов, потому что вообще мало что мог видеть, но я их чувствовал… точно так же, как это происходило со мной на уроке профессора Капелли, с теми идиотскими мешками…

Мне не нужно было видеть материал, чтобы им управлять. Металл сам ко мне стекался, мутируя на ходу, тягуче перекатывался по полу, собирался в ручьи, а те устремлялись вперёд.

Сначала металлическая плёнка окутала мои ноги, дошла до живота и сковала грудь, обволокла шею и руки…

– Я не хочу тебя убивать, Рэй, – прошептала мне Ребекка. – Этого хочет он. Только он. Он снова хочет тобой управлять. Прости…

И пока она это произносила, я нашарил рядом с собой меч. Обхватил его ладонью за клинок, тот бесшумно мутировал в тонкую пику-иглу. Именно она и вошла Ребекке прямо под колено.

Но сестра успела резануть меня по горлу, и в этот жест она вложила всю силу, которая в ней имелась. Послышался скрежет лезвия по металлу...

Клинок не оставил на мне даже царапины.

Я подогнул под себя ноги, встал на колени и с разворота ударил Ребекку в низ живота железным кулаком, ещё раз ухватился за пику и провернул её внутри ноги сестры.

Ребекка завыла, извиваясь на полу.

Хоть она и была бессмертна, но боль чувствовала точно так же, как и я. Остро и на всю катушку. Да и с таким ранением теперь она далеко не уйдёт. Опять же, как и я. Из моей спины лило потоком, я успел потерять много крови, и сил на удержание металла в теле у меня уже не хватало. В глазах стояла белёсая пелена, сознание плавало в тумане.

Я выпрямил спину, продолжая стоять на коленях. Ребекка в это время скулила, обхватив пику дрожащими пальцами.

– Бекки, ты слышишь? – прохрипел я. – Бекки… ответь, я когда-нибудь бросал тебя в беде? Бекки… когда-нибудь бросал?

Ребекка перестала скулить и, тяжело дыша, посмотрела на меня.

– Никогда, – ответила она.

– Значит, и сейчас не брошу. А теперь скажи, Бекки… где мне найти Херефорда? Чёрного волхва, который перенёс меня в другое тело, а к тебе в больницу приходил. Где его найти? Он мне нужен. Я заставлю его, чтобы он и тебя переместил в другое тело… слышишь, Бекки? Он перенесёт тебя, и ты тоже освободишься от Хозяина. Слышишь?

Она слышала.

Замерла всем телом, будто забыв о боли и о своей безумной цели меня убить. Посмотрела пронзительно, и в её взгляде я прочитал всё, что хотел от неё услышать и что она не смела произнести вслух.

– Хорошо, Бекки, – сказал я тихо. – Тогда уходи. Мы можем драться так бесконечно, но я не хочу тратить силы, сейчас они нужны для другого…

Ребекка стиснула зубы и рывком выдернула пику из колена, со стоном подогнула под себя здоровую ногу и, опираясь на пику, поднялась. Постояв так недолго, она поковыляла к выходу из трактира и у самого порога обернулась.

Между потрескиванием полыхающих стен я услышал её голос:

– Хозяин ни за что не поверит, что я не смогла тебя убить. Меня ждёт наказание.

Я посмотрел на Ребекку.

– Вытерпи. Ради свободы можно и потерпеть, Бекки. А твоего Хозяина я ещё найду, можешь не сомневаться. Он своё получит.

– Если бы я могла назвать тебе его имя, Рэй, я бы обязательно…

– Я знаю, Бекки, – перебил я её.

– Херефорда найдёшь в Лэнсоме, в Ордене. – Она бросила на меня печальный взгляд и скрылась за дверью.

Зал всё больше охватывал огонь, вокруг трещала мебель, лопалась штукатурка, плавился воздух. Я окинул взглядом хаос, творящийся вокруг, притянул к себе валяющуюся около убитого адепта винтовку и, точно так же, как Ребекка, оперся на неё, как на костыль. Еле поднялся и тоже поспешил уйти из горящего зала, только не к выходу, а к лестнице.

На втором этаже всё ещё оставались дети…

***

Возможно, они были уже мертвы.

Я медленно поковылял вперёд, еле передвигая ногами, наступал прямо на трупы и лужи крови. Добравшись до лестницы, я отбросил винтовку, ухватился обеими руками за перила и буквально втащил себя на первую ступень.

Потом на вторую, третью… четвёртую…

Пространство поехало вбок, и мне пришлось остановиться.

Пятая. Шестая.

Дым заполонил второй этаж плотным едким маревом.

Седьмая. Восьмая…

Их оказалось двадцать две. Двадцать две сраных ступени, которые я преодолел с такой силовой отдачей, будто тащил на плечах каменную гору.

Подняв себя наверх, я направился в комнату Бена. Двигался не слишком быстро, но и не медленно. Прижимал ладонь к носу и рту, чтобы не задохнуться к чёртовой матери, но ладонь особо не спасала. Казалось, пока я шёл, сам череп изнутри пропитался едким дымом.

Дети лежали точно так же, как их разбросало ударом эрга.

Я доковылял до ближайшего ребёнка, опустился перед ним на колени и перевернул с живота на спину. Это был тот самый Норманн, которого душила Ребекка. Я придавил пальцами артерию на его шее, замер…

Есть пульс.

Слабый, но есть.

Не вставая с колен, я подобрался к следующему близнецу. Есть пульс.