Полина Кохинор - Джирмийское клеймо

Через месяц Эллард вернулся довольным и счастливым. Он выгодно сбыл товар, взял новый заказ и отлично погулял в Догмаре. Дишара получила в подарок роскошное рубиновое колье, увидев которое, глава хамелеонов Никоры открыл рот - цена этого произведения ювелирного искусства превосходила стоимость его дома. И он немедленно написал Лорану о безумных и неоправданных тратах Элларда.

Но, прочитав донос, Лоран лишь пожал плечами и сказал Ринате:

- Пусть резвиться. Он это заслужил. Эл прекрасно провёл сделку с джирмийцами. И, в конце концов, дочь купца не самая плохая партия. Главное, чтобы наш мальчик был доволен. - И он сел писать письмо сыну.

Дифирамбы отца насмешили Элларда, а вот предложение порезвиться он воспринял всерьёз и на две недели укатил с любовницей подальше от города. Вдоволь поплескавшись в море, позагорав на диком пляже и всласть натешившись с купеческой дочкой, Принц Попрошаек вернулся в Никору. Он отвёз Дишару домой и отправился осматривать новую партию рабов, с которой наутро собирался ехать в Догмар. Но, увидев жалкую кучку измученных и перепуганных пчёл, пришёл в бешенство. Поставщики схалтурили, а времени искать новый товар не было, и, сгорая от злобы, Принц Попрошаек сорвал с нерадивых хамелеонов-поставщиков золотые ящерки, присовокупил их к рабам и отвёз в Догмар.

На этот раз он вернулся через три недели и заявил, что лично отправляется выполнять заказ джирмийцев, поскольку ему было стыдно смотреть им в глаза, да и выручка оказалась гораздо меньше, чем могла быть.

Сын Лорана утёр нос всем. Ему удалось быстро и тихо собрать партию отличных молодых рабов и, не заезжая в Никору, он переправил их в Догмар. Джирмийцы облизывались, глядя на хорошеньких девочек и мальчиков, и довольно кивали, осматривая крепких мускулистых мужчин. Принц Попрошаек с воодушевлением поторговался с кошками, и они расстались довольные друг другом. Лоран же, получив деньги от сына, был несказанно счастлив и горд: Эллард наконец-то стал полностью соответствовать его ожиданиям.

Между тем Принц Попрошаек вернулся в Никору, забрал свою любовницу и направился в Вирму, где его ожидали очередные поставщики живого товара.

Глава 5.

Своеволие.

Без зазрения совести переложив свои обязанности на Жерара, Марвин стал целыми днями пропадать в лаборатории. Эльф всеми силами пытался вернуть принца к управлению Джирмой и даже пригрозил написать о его безответственном поведении Бернару, однако Марвин, которого обуял дух противоречия, ответил, что ему наплевать на должность, и он будет заниматься тем, чем хочет. Жерар огорошил ответ друга: он говорил как попрошайка, а не джирмиец. 'Я заблуждался, думая, что прежний Марвин вернулся. Путешествие и друиды изменили его навсегда! Я вот-вот потеряю друга'. Расстроенный эльф долго бродил по Догмару, обдумывая дальнейшие шаги, и решил, пока не докладывать предводителю о своеволии принца Аргора. Тем более, что в глубине души он соглашался с другом: Марвин был прирождённым магом-экспериметатором и никогда не выказывал желания повелевать, да и тяги к административной работе за ним не замечалось. Зато в лаборатории он чувствовал себя, как рыба в воде, и эльф решил, что для касты важнее магические эксперименты Марвина, чем его неумелые попытки руководить таким сложным механизмом, как Джирма. Жерар понимал, что идёт против воли предводителя, и всё же поступил по-своему. Он взял на себя заботу о Цитадели, позволив Марвину целиком и полностью отдаться магии.

В отличие от принца Аргора, Жерар был опытным администратором, и руководство Цитаделью не стало для него тяжкой и обременительной ношей. Он прекрасно знал, что веками отлаженная система требует лишь тщательного контроля, и легко справлялся с обязанностями управляющего. А всё свободное время просвещал Марвину. Он внимательно следил за другом, пытаясь понять, только ли желание заниматься магией заставляет его противиться воле предводителя. Принц Аргора выглядел довольным и счастливым, однако Жерара смущало, что с той поры, как друиды поработали над его сознанием, Марвин лишь однажды вспомнил Элларда, а воспоминания об Ильмаре словно исчезли из его памяти. 'Друиды что-то сделали с ним, когда снимали заклятье грядущей смерти, - сжимая кулаки, думал эльф. - Вопрос в том, сделали они это по собственной инициативе или по приказу предводителя? Навряд ли это была инициатива Сов. Совы - трусы! Они никогда не рискнули бы наложить заклятье на Марвина без ведома Бернара. Они не самоубийцы! Значит, это Бернар. Но зачем? Похоже, что заклятье, наложенное друидами, подталкивает Марвина к неповиновению. Получается, что, рано или поздно, он взбунтуется, и мне придётся убить его. Ничего не понимаю! Или Марвин нужен был предводителю лишь для переворота? Чушь! Любая золотая кошка справилась бы с императором! Скорее уж дело в магии Ласточек и Беркутов. Но Бернар решил спасти Марвина до того, как он начал раскрывать их секреты! Что происходит? Или это всё-таки Совы?!' Мысли Жерара скакали по кругу. У него была куча вопросов и ни одного ответа.

В своём следующем отчёте эльф, скрепя сердце, написал предводителю, что принц успешно осваивает новые обязанности, но большую склонность проявляет к магическим исследованиям, чем к административной работе. Исподволь он пытался узнать, не согласится ли Бернар узаконить сложившееся в Джирме положение вещей. Однако предводитель в резкой форме ответил ему, что Марвин, как будущий глава касты, обязан освоить управление Цитаделью, и у эльфа не нашлось возражений.

Письмо Бернара подтолкнуло золотую кошку к серьёзному разговору с Марвином. Жерар дождался, когда принц вернётся в свои покои и попытался втолковать ему, что отказываясь управлять Джирмой, он навлекает на себя гнев Бернара и рискует потерять возможность стать рубиновой кошкой. Но Марвин лишь посмеялся и заявил, что гнев Бернара он как-нибудь переживёт, а если не станет предводителем, то будет только рад. Жерар напомнил другу, что тот всё ещё джирмиец и за нарушение приказа предводителя может поплатиться жизнью. Марвин на минуту задумался, а потом заявил, что прямо сейчас официально назначает Жерара своим заместителем и приказывает ему вплотную заняться джирмийским хозяйством, а его, Марвина, оставить в покое. Жерар с непроницаемым лицом выслушал друга и, неопределённо кивнув, удалился. Однако на следующий день вновь завёл разговор о долге перед кастой. Притоптывая от злости ногой, принц выслушал эльфа, выплюнул категоричное: 'Нет!' и заперся в лаборатории.

Но Жерар не отступил. Их бесплодные разговоры продолжались несколько недель, пока до смерти не надоели Марвину. И, втайне от Жерара, он послал предводителю письмо с просьбой лишить его титула принца и освободить от управления Цитаделью. В ответном письме Бернар потребовал, чтобы наследник перестал нести чушь и выполнял приказ. Трижды перечитав гневную отповедь предводителя, Марвин изорвал письмо на клочки и долго топтал их ногами, а потом отправился в город и напился в первом попавшемся кабаке. Под утро он ввалился в покои Жерара и, с пьяной бравадой, сообщил, что любой ценой избавится от ненавистной должности: 'Пусть Бернар повесит меня, но Джирмой руководить я не буду!' Эльф не успел ничего сказать - Марвин ушёл, хлопнув дверью.