Екатерина Фёдорова - Под сенью проклятия

— Дан Вухсер, посол Цорселя, не знает тутешский так хорошо, как я. Он мог не понять эту. Парафену. И никто из тутешей не должен был услышать, что скажет нянька. Травницу, как только она дала той бабе злой травой, я отослал в лес.

— И где же королевич? — Выдохнула Арания. Тоже подошла к Лютеку, притопнула ногой — аж половица под ней затряслась. — Говори, не то снова велю пытать!

Пленник судорожно выдохнул.

— Парафена не знала. сказала только — увезли, спрятали. И что королевич ослеп после того случая во дворце. А ещё она сказала, что хозяйка её тоже не знает, где королевич — увозили его мужики в кольчугах, в шлемах с личинами.

Думки мои полетели шальной зимней вьюгой, выметая все прочие мысли. Выходит, проклятье королевича пощадило. Не зря Морислана стояла над ним со щитом. Пощадило, но изуродовало. Может, потому его и спрятали. Какой из слепого да увечного король?

Про то, в какой стороне его спрятали, я сообразила сразу. Меня те мужики в личинах не обманули. У олгаров, где ж ещё? Муж у Морисланы из них, опять же увечных у них почитают — из-за той истории с великим Олгаром. Лучше места для бедолаги и не найти.

Вспомнилась мне и Глерда, сказавшая — не лезь в тайны сильных мира сего. Вот стою я, вот стоит Арания — и вот перед нами тайна. Не наша. Огнем жгущая. Королевская, Морисланина. чья ещё? Может, Ведьмастерия? Да и цорсельцы про то уже прознали.

Наше ли это дело — знать, что королевич жив? Вдруг норвины пойдут чесать языками? Если все выйдет наружу, всем не поздоровиться. И Арании, и норвинам, и мне. А сильней всего может не поздоровиться королевичу. Жалко увечного. Зачем его ищут цорсельцы? Не лечить же собрались?

— Что ещё сказала Парафена? — Громко спросила тем временем госпожа сестрица. Голос её дрожал от нетерпения.

Вот ещё напасть. Не понимает девка, куда суется. Я притянула её к себе за локоть, сказала на ухо:

— Слышь, госпожа Арания. ты ведь во дворце своей хочешь стать, так? И чтобы король-батюшка тебе хорошего жениха нашел?

А ну-ка подумай — как он посмотрит, если всякие встречные-поперечные о его спрятанном сыне прознают? Да ещё и увечном?

Арания на мгновение замерла. По лицу было видно, что она думает. Потом ответила с легкой злостью в голосе:

— А кто ему скажет — ты, что ли?

Я молча кивнула сначала на Сокуга, потом на Рогора.

— Они мои прислужники. — Надменно заявила Арания. — Я им плачу, они мне служат. И молчат, если прикажу.

— Вот, кстати. — Тут же оживился Рогор. — За прошлый месяц, черемшань, у нас жалование не получено. На пропитание и прочее. По десять бельчей на каждого выходит, госпожа Аранслейг! Ещё бы про легед поговорить.

Я показала ему кулак здоровой руки, он у меня покрупней и выглядит повнушительней. Посоветовала:

— И думать забудь. Иначе госпожа Арания счас вспомнит, как ты её обмануть пытался.

Рогор нахмурился, но ничего не сказал. От него я повернулась к госпоже сестрице. Укорила:

— Видишь? У этих все мысли о деньгах. Только я их не виню — ты ж тех норвинов в старости кормить не будешь, верно? Вот они и крутятся, чтобы заработать на дом с хозяйством. Чтобы было где голову преклонить.

— Сущую правду говорит госпожа Триша. — Растроганно подтвердил Рогор. — И я о своем доме мечтаю, и собрат мой Скъёг. Сами мы из бедного рода, не то, что Ирдраары, у нас даже общинного дома нет.

Я на него оглянулась, и в голову мне пришла ещё одна мысль.

— А вот давай спросим у Рогора. — Предложила я задушевно. — Мужик он разумный, в жизни понимает.

— Да, это так. — Подтвердил Сокуг со своего места.

— Скажи, Рогор — если простой человек вдруг узнает тайну человека знатного, что ему будет?

— Убьют. — Не раздумывая, ответил норвин. — Если только он не придумает, как добыть на этом денег, а потом сбежать.

— Я те дам — добыть денег. — Рявкнула я. — Тут чужое дите замешано. На родительском горе собрался свой дом строить, бесстыдник?

Рогор пробурчал:

— Можно и без денег. А бежать все равно придется. Какая ж это тайна, если её простые люди знают?

Плечи у меня под платьем пошли гусиной кожей. Вот и я о том же подумала. Только мне бежать из Чистограда нельзя. А если промолчу, то на руку цорсельцам сыграю. И бежать плохо, и молчать стыдно.

Я мотнула головой, отгоняя сомнения. Решение я уже приняла, осталось только заставить всех сделать то, что мне нужно.

— Слышала Рогора? — Я глянула на Аранию. — Уяснила, о чем речь? Решай, госпожа Арания. Хочешь остаться в кремле или бежать? Хочешь прожить всю жизнь в деревне или дождаться от короля жениха?

Все-таки Арания соображала быстро, когда ей надо. Сестрица насторожено собрала брови на переносице, спросила с опаской:

— И что для этого нужно?

Я додумывала свои думки, поэтому не ответила. А вместо того повернулась к Сокугу:

— Помоги-ка мне этого страдальца с пола поднять. Да осторожнее ты, нелюдь! За локотки бери, не за культи!

Мы вздели вверх Лютека, который снова начал дрожать и плакать. Перевязать бы варесца, нужные травки можно и в лесу найти. да только где взять чистые тряпки для перевязей?

— А теперь так. — Сказала я. — Ты, госпожа Арания, сейчас вместе с Рогором вернешься в Олгарскую слободку, к своему дяде. И будешь там ждать. Если я сумею договориться, тогда передам весточку или сама за тобой приду. После того можно будет и в кремль вернуться. Если же не сумею, пусть тебя родня спрячет.

— А с кем ты будешь договариваться, Тришка? — С подозрением спросила Арания. — С самим королем? Да он сразу же нас всех в застенок отправит, чтоб не болтали! Или того страшней — его меч, наши головы с плеч!

Дошло-таки.

— Нет, не с ним. — Я прикусила губу, но все же решилась. — С одним королевским псом буду говорить, вот с кем.

И зачем я вслух Ершу псом назвала? Аж самой тошно стало. Чтоб не думать об этом, я быстренько развернулась к Сокугу:

— Есть у тебя свой конь?

— Откуда? — Пробормотал тот. — Мы одного коня в складчину взяли. Для дела. На нем Ргъёр уехал.

А тот остался в конюшне Берсугов. Вот незадача.

— Значит, поедешь вместе с Рогором и Аранией. — Решила я. — Потом из Олгарской слободки поскачешь к кремлю. Спросишь у жильцов на воротах Ершу. Как только он выйдет, скажешь ему, что Триша Ирдраар ждет его в лесу за Норвинской слободкой, сказать кое-что хочет. И укажешь сюда дорогу. Понял?

Сокуг молча кивнул. Рогор тут же спросил:

— А почему ты его посылаешь, госпожа Триша, а не меня? Из Скъёга каждое слово клещами тянуть надо.

— Как раз поэтому. — Я глянула на Сокуга. — Много не болтай, слышишь? Если Ерша спросит — ты ничего не знаешь, тебя об услуге попросили, вот ты и услужил, по старой памяти. И.