Kagami - Сокровища зазеркалья

— Что ж, прекрасно. А теперь посмотри на этот браслет. Это тоже работа Ренаты. Он определяет магических существ в этом мире. Сейчас мы стоим рядом, и он жжет мне руку, потому, что ты — ундина. Но когда я поднесла его к Гордону, он остался холодным. Ты понимаешь, что это значит?

— Что Гордон не…

— Да, он не унаследовал магических талантов, и в этом нет ничего удивительного. В обществе ундин царит матриархат, женщины у них — маги и воины, а тритоны, в основном, охотники, строители и представители прочих мирных профессий. Но хуже всего то, что в том мире у него даже ипостаси тритона не будет. Он останется человеком. Нет, не думай, люди там есть тоже, но это люди когда-то приведенные отсюда. Они не наделены магическими талантами и влачат довольно жалкое существование в небольших патриархальных поселениях. К тому же, время от времени, возникают идеи превратить их в рабов. Ты не сможешь взять его с собой в море, и даже видеть его практически не сможешь, потому что людские поселения, в основном, расположены очень далеко от побережья. Подумай, Уме, разве это — то, что ты желаешь своему сыну? Здесь ты оставишь его с родным отцом и женщиной, которая растила его и любит. Бог даст, у них все сложится, и у Гордона будет нормальная любящая семья, возможно, братья и сестры. Он получит прекрасное образование, скорее всего, станет успешным человеком. А там? Что ждет его там?

Я молчала. Картина, которую нарисовала мне эльфийка, была просто ужасной. Но я уже однажды отказалась от своего сына, а теперь мне снова предстояло сделать выбор между своим счастьем и желанием быть поближе к Гордону.

— Но ведь тогда я больше никогда не увижу его!

— Будем жить, будем посмотреть, — загадочно ответила Марта и усмехнулась. — Если все будет хорошо, ты сможешь иногда наведываться в гости. Какое-то время.

— Что значит, какое-то время?

— Ну, будет довольно трудно объяснить, почему ты не стареешь.

— Не старею? Я что перестану стареть?

— Не перестанешь. Но будешь стареть намного медленнее. Ундины живут около четырехсот лет, их молодость длится два-три века.

У меня закружилась голова. Четыреста лет жизни! В море! А Гордон будет этого лишен…

— По меркам ундин, ты очень молода, Уме. Почти ребенок. У тебя будет время научиться всему, что нужно знать для жизни там, ты станешь полноправным и уважаемым членом их общества. И рано или поздно ты встретишь того, кто составит и твое счастье, и у тебя еще будут дети.

— Человек моря… — прошептала я.

— Да. Тот тритон, который, может быть, сам этого не зная, ждет только тебя. Ты сильная, Уме. Ты не испугалась того, что мы рассказали тебе. Я думаю, ты готова к борьбе, которая там тебе предстоит. И ты обязательно победишь, поверь. Мы все, и еще очень многие на твоей стороне, потому что это нужно не только тебе, а всему волшебному миру. У тебя свой путь, Уме. Так неужели ты откажешься от него? Или ты решишь, что вправе лишить Гордона его собственного пути?

— Почему ты все так хорошо понимаешь?

— Потому, что мысленно я уже нарисовала ту ундину, что живет в тебе. Я увидела ее, хоть ты пока еще человек. А значит, для тебя уже нет пути назад. Чтобы ты не думала сейчас, ты уже приняла решение.

Она была права. Это лишь прежняя боль говорила во мне. На самом деле, я давно смирилась с тем, что Гордон мне не принадлежит.

— Когда? — спросила я.

— Сегодня вечером. Мы с Ренатой проведем инструктаж. Момент первого перехода шокирует.

— Хорошо.

— Ты успокоилась? Хочешь еще с кем-нибудь попрощаться?

Я покачала головой. И вдруг поняла, что кое-что не сделала.

Я хочу спеть. Доставай трубу, Бобби.

We are trav'ling in the footsteps

Of those who've gone before

But if we stand reunited

Then a new world is in store (6)

Улыбайся, прекрасная эльфийка, смейся, Дилия, расслабься, Дэн. Такого я не позволю.

And when the sun refuse to shine

And when the sun refuse to shine

O Lord I want to be in that number

When the Saints go marching in

When the moon turns red with blood

When the moon turns red with blood

O Lord I want to be in that number

When the Saints go marching in

Я с вами, мои новые волшебные друзья и соратники. Я приняла свое решение. И пусть эта песня совсем о другом, вы знаете, о чем я пою.

Some say this world of trouble

Is the only one we need

But I'm waiting for that morning

When the new world is revealed

On that hallelujah day

On that hallelujah day

O Lord I want to be in that number

When the Saints go marching in

(6. Церковный гимн "When The Saints Go Marching In", исполнявшийся, как спиричуэл, в джазовой оранжировке был представлен Луи Армстронгом)

Аллилуйя!

Артефактер Рен-Атар

— Тебе не кажется это странным?

— Рена, я тебя умоляю! Вокруг меня уже почти полгода жизнь все страньше и чудестраньше становится, а я еще не свихнулась, — Марта швыряла в сумку свой невеликий багаж.

Я прекрасно понимала, из-за чего она такая дерганная, поэтому и старалась ее отвлечь. Да и совет мне был нужен. Одна голова хорошо, а две — лучше. И нечего так психовать из-за того, что все мы сегодня пойдем в Библиотеку, а она останется. Скорее всего. Я так думаю. В прошлый раз же не пошла. Уж очень все нервничают, когда она в непосредственной близости от коварных претендентов оказывается. Скорее бы уже Гектор от них избавился. Ну, кроме Вела, конечно. А что? Я буду только рада, если учеником Гектора станет именно он. Такое солнышко! Так что нечего Марте там делать. Хотя, по Гектору уже даже я успела соскучиться. Но поговорить мне с ней надо.

— А я сейчас про человеческие странности, — я вытянулась на ее кровати, которой она в этом отеле даже ни разу и не попользовалась по назначению.

Марта продолжала крутиться по комнате, явно на ходу придумывая какие-то дела и всем своим видом демонстрируя, что не расположена к задушевным беседам.

— Ма-а-арта! Марта-Марта-Марта! Ну, Марта, же! — заныла я.

— Ну чего тебе? — она села со мной рядом и вздохнула, — Выкладывай уж, что за великие умозаключения не дают тебе покоя.

— Ты заметила, как Уме понравилась Дилия?

— Заметила.

— И что?

— Что "что"?

— Что делать-то будем, я тебя спрашиваю!

— А что мы должны делать? Вот отправим их, и пускай Гектор разбирается. Он самый главный, самый умный и Дилию нам вместо свиньи, наверное, тоже с большого ума подложил.

— Марта!

— Пятьдесят семь лет уже Марта, — поморщилась она.

— Ты почто на Гектора-то окрысилась? Грэм же все объяснил. Это ундины сами так решили, что если должна идти только одна, то пойдет Дилия.

— Решили они! Ха! Рена, ты, правда, веришь, что если бы Гектора это решение не устраивало, он бы их не переубедил?