Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — император

— Благородный? Теперь и ты хлебнешь горя.

— Рад? — спросил я. — Зря. Это не по-христиански.

Я ухватил его за ворот, поднял и с силой ударил затылком о стену. Хрустнула кость, тело в моих руках обмякло. Я отшвырнул в сторону его друзей, повернулся к группе молящихся.

Альбрехт услышал шум борьбы, я видел, как его рука сама по себе прыгнула к тому месту, где ладонь должна привычно ухватить рукоять меча.

— Ваше величество? — спросил он тревожно.

— Все улажено, — заверил я. — Я же христианин и напомнил, что везде должны оставаться людьми и вести себя достойно. Так, преподобный отец?

Священник вздрогнул, ощутил по голосу, что обращаются к нему, виновато улыбнулся.

— Жестоко, благородный сэр, нужно бы чуть больше смирения… Но если вы кого-то из них наказали, в целом да, поступок почти правильный. Зло нужно пресекать как можно раньше.

— Давно вы здесь? — спросил я.

— Второй день, — ответил он. — Но есть такие, что уже третий.

— Чем кормят? — спросил я.

Он покачал головой.

— Ничем.

Я пробормотал:

— Тогда зачем… Или обратный путь займет не пять тысяч лет…

Со стороны нашего алькова подошел Норберт, ориентируясь на мой голос, всмотрелся в темноту невидящими глазами.

— А обратно, — досказал он, — пять часов. Только так можно объяснить, ваше величество.

Священник вздрогнул и посмотрел на меня в священном испуге.

— Вы король? Король Ричард?.. Тогда все пропало!

— Напротив, — сказал я быстро. — Никакой паники, преподобный. Господь все учел и рассчитал точно тютелька в тютельку, как у лилипутов. Я здесь, что вот! И отнюдь. Другие трюмы есть?

Он покачал головой.

— Никто не знает. Люди в панике, я утешаю словом Господним, как могу.

Я еще раз окинул взглядом помещение, вряд ли здесь больше полутысячи человек, а для такой махины, как Маркус, это песчинка. Хотя вдруг он в остальной части литой?

Холод пробежал по телу, я помотал головой.

— Никакой паники! Мы справимся. Козлоногие появляются часто?

Он покачал головой.

— Ни разу. Как забросили нас, так и…

— Хорошо, — сказал я, — это зело весьма, преподобный. Даже обло в нашем благородном случае. Крепитесь и положитесь на Господа. Вы, наверное, не знаете, но он сверху видит все! И воздаст. Весьма воздаст.

Глава 12

В алькове поместилось не больше полутора сотен, остальные расположились на полу за его пределами. Кто сидит, кто лег, держатся друг к другу весьма тесно, как никогда не позволили бы себе даже за праздничным столом.

Я осторожно пробрался в самую середину алькова, сосредоточился.

Все вздрогнули от вспышки слабого света на полу.

— Козлоногие, — сказал я успокаивающе, — сюда не заглядывают. Так что все в порядке.

Свет странно и зловеще подсвечивает лица снизу, все смотрятся сурово и торжественно.

— Ваше величество? — спросил Норберт.

— Начинаем, — велел я. — Готовим факелы и ждем сигнала. Жаль, не вижу вентиляционной системы… я имею в виду легкие этого корабля. Если бы их испортить, тогда всем придется покинуть Маркус. Или как-то сунуть палку в какие-то важные колеса, чтобы все сдохло хотя бы на время. Или что-то еще испортить…

Они слушали с недоумением, наконец Тамплиер мрачно поинтересовался:

— А если просто напасть?

— Не сработает, — ответил я. — Хотя выбора у нас вообще-то нет.

— Почему?

— Это только крохотный отсек, — пояснил я. — Комнатка!.. Кто из вас знает, сколько филигонов прибыло?.. Сколько их еще на корабле?

Сэр Кенговейн проворчал с достоинством:

— Но сколько будем прятаться?.. Это неблагородно…

— Сколько понадобится, — прошипел я.

— Нам нужно убивать…

Я сказал зло:

— Сэр Кенговейн, не заставляйте меня жалеть, что взял вас. Здесь только те, кто поклялся выполнять все мои команды.

— Я выполняю, — ответил он шепотом, — однако…

— Никаких однако, — оборвал я. — Ждите.

Козлоногие, загнав народ в трюм, совершенно не обращают внимания на пленных, что значит, по прибытии нами займутся другие, специализация — это уже уровень развития, но он есть и у волков, и у термитов.

Чем общество древнее, тем выше специализация. Люди создали общество недавно, потому у нас не так заметно, а вот в обществе муравьев, что старше людей на сотню миллионов лет, различия уже такие, что рабочего от солдата отличишь даже по виду, хотя и там можно переходить от одной профессии к другой, а вот у термитов, что старше самих муравьев на сотни миллионов лет, вообще каждый делает только свое и чужой работой не интересуется…

— Это нам на руку, — пробормотал я. — Скоро начнем готовить факелы к тому самому моменту…

— Ваше величество, — сказал Кенговейн, — не в руках же держать горящие тряпки!

— Придумаем, — пообещал я. — Пока просто не привлекайте внимания.

Сосредоточившись, я попытался призвать меч, и сердце безумно возликовало, когда через мгновенья рифленая рукоять легла в мою ладонь.

— Какой же я гений, — пробормотал я, — какой же стратег!.. Как хорошо играю, когда у меня столько козырей…

Альбрехт спросил быстро:

— Ваше величество?

— Сработало, — ответил я шепотом. — Хоть что-то да сработало, ваша светлость! А вот теперь начнем всерьез…

Странно было бы, если бы начал вооружать сперва других, потому коротко перевел дыхание, лишь когда на поясе оказался молот Мьёльнир, а за плечами лук Арианта.

Альбрехт, Норберт, Тамплиер и Сигизмунд ко мне спинами, загораживая от остальных, на полу быстро растет горка Небесных Игл, Комьев Мрака, Костяных Решеток, а в завершение я призвал Зеленый, Травяной, Красный, Озерный, а также ряд мечей и топоров, скованных для меня гномами, оружейниками Вестготии, подаренных королями сопредельных стран и других соседних и несоседних королевств, что с помощью дорогих подарков воинственному королю устанавливали добрые отношения.

В конце принялся призывать все те мечи и топоры, которые брал в руки во время последнего обхода лагеря, и выросла еще одна внушительная куча.

Я тяжело вздохнул, чувствуя сильнейшую слабость во всем теле, сказал заплетающимся голосом:

— Можете повернуться, но только тихо…

Свет от моего огонька слабый, но Альберт все же тихонько охнул, а у остальных глаза стали шире, чем у филигонов.

Норберт спросил напряженным голосом:

— Это… нам?

Я вяло махнул рукой.

— Вооружайтесь. Но ни шагу, пока не зажжем факелы. Древками обеспечу… по крайней мере, попытаюсь.