Юрий Иванович - Становление Империи

Ели девушки не в пример меньше меня или той же «тёти», поэтому и отправились по делам раньше. Причём принцессы ушли первыми, вначале Катерина, спешащая поднять на ноги свой корпус дипломатов, затем и Вера, решившая заняться приведением всего города в порядок. Тогда как Мария, уже было тронувшаяся к выходу, вдруг что-то вспомнила, обращаясь к Грозовой:

– Тёть, а не лучше ли будет нам совместить прибытие представительства и открытие посольств с каким-нибудь нашим праздником? Причём всеимперского характера?

– Да вроде как победу вчера отпраздновали, – задумалась воительница…

– А если мы устроим праздник личного свойства? Например, с максимальной торжественностью и пышностью проведём мою помолвку?

– Точно! – радостно оживилась Апаша, тогда как у меня на душе стало тоскливо-тоскливо, и вряд ли моё лицо скрывало внутренние эмоции. – Тем более что выбор ты уже сделала, только и осталось некоторые формальности утрясти и все документы подписать. Здорово должно получиться! В добрый час, милая!

Они по-родственному расцеловались, даже не косясь в мою сторону, после чего императрица умчалась. А донельзя довольная сотрапезница потёрла руки и заговорщически подмигнула:

– По этому поводу можно и выпить чуть-чуть, для настроения, так сказать! – После чего достала из-под стола лейзуену с каким-то вином. Разливая мне и себе, приговаривала: – Давно пора девке замуж! При постоянном муже остепенится, станет спокойнее, рассудительнее, а как родит, так вообще истину жизни познает. Не так ли, экселенс?

– Ну-у-у, наверное, – протянул я, печально принюхиваясь к винному аромату.

– У самого-то, наверное, жён десять было? Да и детей не меньше десятка?

Я с минуту пялился на лицо вопрошавшей и на её ауру, пытаясь отыскать некий глубинный или особый смысл в её вопросах. Но так ничего и не отыскав подозрительного или насмешки, сам впал в раздумья. Потому что припомнил свою эпопею на Дне, да и отношения с Мансаной и Шаайлой к ним приплюсовал. Если учитывать, сколько женщин должны стать от меня мамами, то получалось гигантское количество, которым не зазорно похвастаться даже шестидесятилетнему Трёхщитному. Тем более что меня именно за такого моложавого старца здесь все и принимали после моих многочисленных заявок и ссылок.

Что ещё меня сильно накрутило для последовавшего потом откровения, так это предстоящее прибытие императрицы Ваташи. Ведь она обо мне всё отлично знает, так что, скорее всего, быстро раскроет моё инкогнито перед трио Ивлаевых-Герчери. Как-то заранее отследить их реакцию на появление здесь якобы истинного Бориса или на весточку от него у меня тоже не получится. Времени мало. Написанное заранее письмо куда-то подбрасывать смысла нет.

Вот мне и захотелось хоть каким-то образом Машке отомстить, раз она так спешит соединить свою судьбу с высокопоставленным любовником. Пусть хоть чуток помучается вначале, что спала со стариканом-многоженцем, а потом – что под его видом оказался Борис и так ловко провёл её вокруг пальца. Дескать, что и друг жизни ни в коем случае не оставался всё это время аскетом или монахом при воздержании.

Потому и стал откровенничать с умным видом:

– Чего уж там скрывать… За свою жизнь многих женщин я познал, и многие их дети имеют полное право называть меня отцом.

Я ведь чётко помнил, что сама Грозовая – носительница Двух Щитов и прекрасно умеет отличать ложь от правды. А я весьма уверенно излагал только истину. И добился своего: главнокомандующий оказалась поражена! Сидела с полуоткрытым ртом и всё-таки никак не могла поверить, что сказанное мною – истинная правда.

Тогда я иными словами, но в ином изложени повторил то же самое. Мне не лень, да и месть в тот момент, пусть и такая мелочная да никчемная, показалась особенно сладкой.

Чего уж там повторяться, но моя собеседница впечатлилась. Поспешно допила своё вино, скомканно попрощалась и умчалась. Зато я озадачился:

«Чего это она так странно отреагировала? Ей-то какая радость от того: есть у меня жёны-дети или нет? Не скрывает ли она чего? Или замышляет нечто против моей персоны? Ведь наверняка что-то очень «горяченькое» знает, но признаваться в этом не спешит. Но вот когда признается, как меня это коснётся? И какого места?..»

Так ничего не измыслив, допил налитое мне вино, посидел пару минут в прострации и почувствовал не просто расслабление, а даже некую приятную истому. Организму вновь захотелось спать, а я не собирался этому противиться. В отпуске позволяется всё. И до того лень стало, что мысль мелькнула: прямо вот так на стуле и заснуть, а не тащиться к кровати. Но всё-таки заставил себя встать и двинуться в дальний путь, предвкушая, как в конце его завалюсь на мягкие перины…

Не повезло! Причём не только мне, а и тем, кто впоследствии пострадает от моей раздражительности, въедливости и мрачного энтузиазма. Я буквально озверел после появления в гостиной Юлы, которая заявила:

– Господин комендант, тебя срочно вызывает её императорское величество!

«Вот же сучка! – буквально взбеленился я из-за пропажи блаженного желания поспать. – Вроде бы всё обговорили, чего ещё показуху устраивать?! Может, они ещё и траву с землёй красить надумают в честь какой-то делегации?! Тьфу! Как была дурой, так и осталась, несмотря на корону!..»

Вульгарно уничтоженная сонливость требовала отмщения, и я процедил ни в чём не повинному порученцу:

– Сейчас отправляемся к императрице вместе! Что тебе делать и что сказать, проинструктирую в пути!

Ничего отличительного из одежды у меня не было для предстоящего, частичного раскрытия своего инкогнито. Поэтому я не придумал ничего лучшего, как надеть на себя крест-накрест оба оставшиеся пояса с груанами. Ну и прикрыть себя неким раззолоченным плащом, который отыскался у меня в шкафах. Хоть таким образом добавлю вес и значимость моему заявлению.

По дороге заставил Юлу несколько раз повторить слова официального представления моей тушки, перед приближением её к императрице. Она не подвела, хотя юный голос пищал и срывался, когда она раньше меня вышла в один из внутренних дворов замка и прокричала:

– Чрезвычайный и полномочный посол когуяров, называемых в нашем мире ешкунами, Иггельд империи Альтру, экселенс Платон Когуярский!

Такое представление немедленно превратило обычный рабочий момент в официальную аудиенцию. Машка явно собралась на меня прокричаться по поводу запущенного парка в данном дворе. Да ещё сделать это в окружении кучи придворных и прочей разной знати. А тут только и смогла вначале ошарашенно воскликнуть: