Безымянные боги - Иван Жеребилов
Занятие отвлекло Ждана от дурных мыслей, потом наставлял, как за зброей следить, как правильно оружие точить, если нет рядом оружейника, как от ржавчины уберечься, как пучки травы, да веточки к одежде приладить, чтобы с пяти шагов тебя никто разглядеть не смог. Радовало, что слушали внимательно, Бокша, уж на что балбес и тот старательно всё повторяет, не препирается больше.
Когда к волхвам на занятия десяток отправил, слегка выдохнул и решил, наконец, Пятоя навестить. Плохо, конечно, что с Уйкой придётся встречаться, но тут уж ничего не попишешь. А может, и разминутся с десятником, да и несолидно им уже удалью мериться, всё-таки не отроки, а десятники. Пусть Ждан и над отроками только командует, никак это его ниже старого соперника не ставит — десятник он десятник и сесть.
Пока шёл к гридне, где расположился десяток Уйки, размышлял об увиденном утром возле поруба. Если верить Цветаве, травиться у дозорных повода не было. Их и в поруб-то посадили только потому, что заявились аккурат после того, как Ждан колдунью прищучил. Но это скорее для порядка — вестовая птица до Вежи за день долетит, да ещё день обратно будет добираться. А их почти седмицу в заточении продержали. Почему? Цветава говорит, что заметили они армию невиданных размеров, но ни Военег, ни князь-воевода, ни сам волхв Явор об этом — ни слуху ни духу. Значит, кому-то нужно, чтобы о надвигающейся опасности не так много человек знало. Теперь, когда всех потравили только одна Цветава и может рассказать, что армия из Гнилых гор чуть ли не под стенами стоит. Не поэтому ли её разыскать хотят?
Здесь ещё один вопрос возникает: можно ли этой самой Цветаве верить? Он ведь сколько её знает? День, да и то неполный. Может, и по-другому история эта сказывается — пустили изменники в Хоронь десяток, чтобы они чёрное своё дело сделали: ворота открыли, врагу, воеводу, да ратников отравили, людей под смерть подвели, а тайный приказ это проведал, да самих лиходеев к стенке прижал, вот они от страха или чтобы ничего у них не выведали, сами себя и порешили. Только вот не вяжется это с тем, что девица заявилась к ним с Сияной, да ещё с какими-то приветами, от Вячко, с которым Ждан хоть и не на ножах был, но и не сильно дружил.
Ох, лучше бы и не начинал думать. Только голова кругом пошла.
Стоп! Стражники возле поруба сказали, что отравленные дозорные были как-то связаны с нападением на княжну. Но эту самую «княжну», он самолично удавил прошлой ночью, и никаких дозорных с ним не было. Выходит, стражник врал или ему самому кто-то просто предложил удобную историю.
Десятка Уйки на месте не оказалось, Ждан попробовал узнать, что такое стряслось и немало огорчился, узнав, что десяток убыл из крепости.
— Неужели их в горы отправили? — спросил он у десятника Найдёна, который командовал четвёртым десятком.
— Да если бы, — только отмахнулся тот. — Отрядили их в помощь разбойному приказу.
— Пограничный дозор разбойному приказу? И сотник согласился?
— Нет, конечно, только некуда ему деваться. Вестовой-то от самого князя прискакал. Помнишь, недавно обоз потравили?
Ждан кивнул. Как тут не помнить, в этом самом обозе должна была ему помощь прийти, да не срослось.
— Так вот, — продолжил Найдён, — выследили вроде ту ватагу, да она велика оказалась — одних стрелков с самострелами пять человек. В общем, ловцам тоже досталось, вот и выпросили хоть десяток на подмогу.
— И Уйке так не повезло?
— Он сам вызвался. Надоело ему, вишь ли, на лавке сидеть, да чурбаки мечом колотить. Поднял десяток, да и ускакали они с вестовым.
— Ясно, — огорчённо протянул Ждан.
— А ты чего хотел-то? Вы же с Уйкой вечно друг дружке норовили нос разбить?
— Пятой у него в десятке — товарищ мой. Ещё со Злобыней вместе в дозоры ходили.
— Силён был парень, — скорбно покачал головой Найдён. — Да и вас на совесть взрастил.
— И на том спасибо.
Ждан решил в гридне не задерживаться, распрощался с Найдёном и ушёл.
Жаль, конечно, что с Пятоем поговорить не вышло. С другой стороны, может оно и к лучшему — чем дальше тот от крепости, тем он в большей безопасности. Томица и Лан уже расстались с жизнью невесть по чьему желанию, так что, может хоть последнему товарищу повезёт больше.
Дальше предстояло самое сложное — объяснить сотнику, зачем ему нужно отлучиться на целых три дня. Сначала он думал соврать что-то о здоровье или делах по хозяйству, но всё же решил не завираться и прямо сказать, что нужно уехать, только точку назначения слегка поменять. У него и повод был — так как не пришёл обоз с товарами, требовалось идти за ними в соседний город Пригорье, а это не меньше дня в одну сторону, по хорошей дороге. Причём ждать нет смысла, через месяц-полтора начнётся осенняя распутица и можно будет позабыть о быстром путешествии.
На удивление Военег воспринял просьбу благодушно, только посмотрел исподлобья и добавил:
— Можешь не торопиться, четыре дня тебе даю. Десяток, вижу, в порядке и сам ты, хоть и шатаешься где-то постоянно, но службу исправно несёшь.
— Благодарю, господин сотник.
Ждан поклонился и уже развернулся уходить, когда Военег спросил:
— А как там девчонка, что
