Матабар (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич Дрой
Стихия: Вода-Лед
Максимальные комбинации рун: площадь/высота/плотность/скорость]'.
Арди перелистнул страницу и начал внимательно изучать печать. Так назывались те странные символы, что он впервые увидел почти четыре года назад в сарае. Все эти сложные геометрические узоры со вписанными в них рунами и прочими символами именовались волшебными печатями. Сами по себе они не несли никакой магии или абстрактного таинства, а служили, скорее, сродни кулинарным рецептам.
Чтобы повлиять Звездной Магией на реальность требовалось не так уж и много (если на словах) — «взять» энергию собственной звезды и «вставить» в потоки эманация Лей-линий. Но если действовать буквально и действительно просто «вылить» энергию во вне, то в лучшем случае ничего не произойдет, в худшем же маг довольно серьезно пострадает и хорошо, если только на физическом уровне.
Так что печать показывала, как именно нужно сформировать нити звездной энергии, а руны уточняли некоторые нюансы. Взятые из языка Фае, они служили, как сказал бы брат Анны, тумблерами, выключателями, указателями и… одним словом — регуляторами. Отвечали за то, чтобы узор заклинания не просто взорвался энергией, а имел четкие формы во всех смыслах данного слова. Вот только Арди понятия не имел о принципе их расстановки, появлении в общем узоре и так далее, поэтому действовал наугад.
— Пять красных лучей, — прочитал Арди над печатью, после чего забубнил себе под нос. — Почти пик второй триады… и как он предполагает я это себе перепишу?
Шестиконечная звезда с несколькими вписанными внутрь неё кругами, формирующими что-то вроде узора снежинки, а вокруг — широкий пояс из белоснежного, рваного овала с десятками рун.
Все печати в учебнике незнакомец записывал исключительно разноцветными чернилами. Арди не знал, являлось ли это нормой для такого рода трудов по магии — ему просто не с чем было сравнивать.
Тяжело вздохнув, он переложил учебник на соседний стол и, щелкнув пальцами над волшебной свечой, улыбнулся привычно затанцевавшему язычку пламени. Причем его не питал ни кристалл Лей, ни вырезанная печать, которая напрямую впитывала бы энергию лей-линий. Незнакомец называл такие артефакты — творениями Эан’хане. Волшебные слова, произнесенные некогда над этой свечой, сделали её такой, какая она есть. Щелкнешь пальцами — зажжется, щелкнешь еще раз — погаснет.
Как Арди это выяснил? О, это очень длинная, скучная, весьма трагичная история, описывающая его попытку поцеловать Анну и затрещину, заменившую ему девичьи губы. Пусть Невий и утверждал обратное, называя все это — « самым смешным, что он видел в том году».
Арди макнул ручку в чернила и начал постепенно выводить узор печати в блокноте. Том самом, что отец оставил ему в качестве подарка почти одиннадцать лет назад. Будучи уже наученным горьким опытом, он не стал тут же призывать печать в реальность. Когда он это проделал с первым заклинанием незнакомца — простой «Искрой», требующей всего один луч красной звезды, то едва было не отправился на тропы предков.
Тогда Арди еще не знал, что перед тем, как призывать печать, надо либо её запомнить настолько хорошо, что с завязанными глазами сможешь начертить без единой помарки или ошибки, либо видеть её перед собой и следовать, так сказать, по инструкции.
И, видимо, незнакомец подозревал что так оно и произойдет, потому как лишь в следующей главе начал все эти объяснения и рассуждения, на тему необходимости копировать заклинание в свой гримуар (и его предварительное создание), либо вырезать на посохе, правда и у того, и у другого метода имелись как сильные, так и слабые стороны.
Посох, пусть и мог вместить себя довольно значимое количество печатей, имел маленький нюанс — он служил проводником силы звездной магии. Маг черпал энергию внутри себя, а затем проводил через посох, который сжимал эту силу, скручивал и сплетал в тугую нить, которой было куда удобней создавать печать, чем рвущимся изнутри потоком.
И вот теперь представьте, что вы сделали трубу, через которую пускаете довольно серьезный напор воды. А затем на поверхности этой самой трубы начали вырезать какие-то символы и узоры. Рано или поздно вы истратите прочность и случится прорыв. Это если сравнить с физическим миром, а здесь, все же, речь шла про магию, так что тонкости процессов оказывались куда более эфемерными.
Незнакомец настоятельно не рекомендовал вычерчивать на посохе какие-либо заклинания, помимо тех, что жизненно необходимо иметь перед собой на виду в любой момент времени. Так что посох, стоявший рядом с кроватью Ардана, за все минувшие годы так и остался девственно чистым.
Другое дело — собственный гримуар. Книга, каждая страница которой — заклинание. Она, разумеется, могла содержать столько печатей, сколько листов сумеет туда подшить маг. Но и здесь имелся свой подвох.
Печать не даром обладала десятком параметров. Фундаментальная разница искусства Эан’хане и Звездной магии, что Говорящие могли призывать силу и управлять ею собственной волей, а вот звездные маги могли лишь создать инструмент и после того, как тот явится в этот мир, уже ничего не могли поделать.
К примеру, взять простую, тренировочную Искру. Она могла лететь вверх — это одна руна, могла лететь прямо — другая, наискосок, влево, вправо, вбок. Иметь различные формы. Различную скорость. Плотность. И тому подобное. И если узор печати оставался неизменным, то вот руны в ней менялись буквально на лету.
Запомнить их — не такой уж серьезный труд для того, кто с детства учил язык Фае, но вот с их расположением приходилось попотеть — требовалось рассчитать не только количество рун, но и их расположение в узоре.
Не говоря уже о том, что каждое заклинание могло вместить в себя только определенное количество рун, но об этом позже…
Так что незнакомец советовал не ограничиваться, при копировании в гримуар, лишь базовой печатью, а сразу дописать еще несколько с измененными рунами — так, в будущем, будет проще экспериментировать.
В итоге минус гримуара в том, что если не утруждаться учебой, не пытать себя постоянным запоминанием десятка рун и сотен и тысяч вариаций их расположения, то даже печать Искры могла заполнить собой половину толстенной книги. А в нужный момент магу придется потратить добрую четверть часа, чтобы отыскать именно ту, что требуется в конкретной ситуации.
— Руна скорости, — перечислял себе под нос Арди, заполняя внешний круг. Опять же — он не был уверен, что руны, которые он именовал « скоростью», « плотностью», « направлением», « формой» и так далее — именно за это и отвечали, но эксперименты привели его именно к таким умозаключениям. — аж четыре штуки. А рун плотности — восемь. Неудивительно, что заклинание требует сразу пять лучей… это не ледяная волна, а какая-то ледяная стенка…
За почти четыре года, что он учил звездную магию по учебнику незнакомца, он встречал, до этого, всего три заклинания, которые… если так можно выразиться, могли бы выручить в трудной жизненной ситуации, связанной с тем, когда магу хотят навредить.
И все они потребляли громадное количество энергии. Даже самое первое из них — Ледяная Стрела, забирало три луча первой звезды. Арди мог использовать две таких, и, к примеру, одну Искру, а затем наступал момент истощения звезды.
Когда Арди впервые с таким столкнулся, то провел почти неделю, тратя каждый день по шесть часов напрягая сознание и вылавливая из клубков нитей лей-линий нужный ему красный цвет. Капля за каплей, луч за лучом, он восстанавливал звезду.
Разумеется, если бы у него имелся кристалл зверя или осколок руды с Лей-вкраплениями, то он мог бы сократить срок восстановления с недели до пары часов. А если осушить высококлассный накопитель, то и того меньше — от нескольких секунд, до нескольких минут в зависимости от количества энергии в накопителе. Правда это юноша уж совсем размечтался — высококлассные накопители для магов, даже в армии, если верить учителю Парнас, оставались чрезвычайной редкостью. Слишком дороги и сложны в производстве.
