Светлана Тулина - Страшные сказки для дочерей киммерийца

Выстоим.

Выставив дозорных на башню, Конан выломал несколько дверей в брошенные гостевые покои и, назначив сменщиков караульным у ворот, велел остальным отдыхать. Сменщики пока тоже могли слегка отдохнуть — но только слегка, до второй терции после шестого послеполуночного колокола. Сейчас глупо суетиться, а вот с утречка как раз выковырнем Тейвела из его уютной норки и допросим с пристрастием — куда мог мятежный военачальник уволочь дочь аквилонского короля и с какими такими гнусными целями? Мысли о том, что смотрителя асгалунского замка может в замке и не оказаться, Конан не допускал. Он отлично знал эту породу. Как все учёные королевские библиотекари-пергаментомараки похожи друг на друга, точно так же похожи друг на друга и все управители королевских замков. Они никогда не бросят вверенное их попечению хозяйское добро.

Здесь он, голубчик. А, значит, найдём и всю правду из него вытрясем. Если надо будет — за ноги подвесим, а вытрясем. Или даже за что похуже. Вот только станет чуть посветлее, чтобы не путаться в этих коридорах и не хвататься за оружие, на своих же натыкаясь.

Вот как сейчас, например…

Они столкнулись на верхней ступеньке лестницы, ведущей к подвальным темницам. Столкнулись довольно жёстко — Конан поднимался быстро по уже знакомой лестнице и вперёд не глядел, а Закарис спускался по этой же лестнице, стремительно и неслышно перебирая ногами в мягких кожаных чулках ступеньки, и как раз оглянулся на бегу. Оба были ошеломлены встречей — каждый их них меньше всего ожидал увидеть здесь другого. Но, будучи опытными воинами, опомнились почти мгновенно.

И сразу же вцепились друг другу в глотку, практически одновременно рявкнув:

— Где мои люди?!!

— Где моя дочь?!!

Асгалунский военачальник и брат убитого короля был силен. Давненько Конану не попадалось столь достойного противника. Его не только не удалось повалить и подмять под себя, но даже и просто вытолкнуть с узкой лестничной площадки во двор — и то никак не получалось. Сопя и рассерженно крякая, противники топтались в крохотном междудверье, загораживая собою проход. Прибежавшие из подвала на шум стражники пока что ничем Конану помочь не могли — Закариса от них надёжно загораживала широкая спина и могучие плечи Аквилонского короля. Оставалось ждать, пока услышат те, кто стоял на посту со стороны двора, у ближних ворот. И стараться не дать своему противнику спихнуть себя с узких ступенек вниз. Ступеньки крутые, покатимся ведь, как гружёная колесница под горку… Покатимся? Хм… А, Митра нам в помощь, почему бы и нет?

Конан поднапрягся, усиливая нажим. А потом резко присел, одновременно подсекая противнику ноги и придавая некоторое ускорение вперёд и вверх.

Манёвр вполне мог сработать. Он и сработал уже почти. Перепуганные стражники брызнули в стороны, отчаянно пытаясь самостоятельно размазаться по казематным стенам, массивное тело Закариса лишилось опоры и с возрастающим ускорением устремилось вниз. И всё бы прошло хорошо, но тут то ли Митра отвлёкся на более важные божественные дела, то ли Иштар проявила вечное женское непостоянство, перенеся свою благосклонность с так и не принёсшего ей обещанной жертвы киммерийского варвара на, очевидно, куда более щедрого знатного шемита, и под Конаном подломилась ступенька.

Верхняя.

Старенькая она была и никак не рассчитывала на то, что на ней станут заниматься вольной борьбой два короля. Тем более — настолько крупных и упитанных короля. Короче, вниз по лестнице, с шумом и грохотом, как перегруженная колесница под очень крутую горку, Закарис покатился не один.

Странно.

Раньше Конану не казалось, что в этой лестнице так много ступенек. И что у каждой из них такие острые рёбра.

Они скатились вниз кубарем, почти что в обнимку. Как мальчишки со снежной горы. Ни один из них так и не отпустил другого. После финального кувырка Закарис оказался сверху, и только этим обстоятельством можно объяснить тот факт, что его вопль на какой-то миг опередил ответный конановский рык:

— Где мои мальчики, да отвернётся от тебя Иштар?!!

— Да плюнет Митра на твою могилу, где моя девочка?!!

Они продолжали яростно месить друг друга, намереваясь вытрясти из противника если уж не правду, то хотя бы душу.

— Ваше величество?.. — жалобно проблеял один из стражников — Конан искренне понадеялся, что это кто-то из шемитов Сая. Своих драконов за такую нерешительность он прибил бы на месте. И тут же, словно странное эхо, с другой стороны откликнулся ещё один голос, такой же жалобный:

— Командир?!..

Закарис отпустил Конана и вскочил так неожиданно, что король Аквилонии довольно чувствительно треснулся затылком об пол. Хвала Митре, что пол этот в подвале был не каменный, а земляной.

— Кто?

— Ханууш, командир! Хвала матери-Иштар, вы вернулись!

Конан сел, потирая гудящую голову. Теперь он видел стоящего с той стороны решётки стражника. Закарис одним прыжком подскочил к ограждению, вцепился в прутья, дёрнул. Обернулся. Даже в неверном свете факелов было видно, что лицо его наливается чёрной дурной кровью.

— Моих воинов?!! В темницу?!! Да я же вас, клянусь сандалиями Бела…

И замолчал.

Острая пика, нацеленная в живот, порою заставляет замолчать и самых говорливых из людей. А тут пик было сразу две — аквилонские гвардейцы наконец-то опомнились, да не будет слишком сильно разгневан Митра на этих лентяев.

Конан поднялся — не торопясь и потягиваясь, а заодно и проверяя, не сломал ли чего об одну из ступенек. Болело многое, но предательского хруста вроде бы не наблюдалось. И то хорошо.

— Тан, сколько вас… осталось? — спросил Закарис через плечо и уже почти спокойно, не сводя глаз с острых наконечников, замерших в каком-то локте от его пупка. Стражники — один из них действительно был из «соколов», и Конан благоразумно не стал уточнять, кому же принадлежало то жалобное блеянье, — держали пики не слишком правильно. На таком расстоянии опытный воин вполне способен перехватить твоё оружие и тебя же им обеспечить короткую дорогу туда, откуда пока ещё никто не возвращался. Но Конан больше не ожидал от Закариса подобного.

— Восемь, командир… — Ханууш виновато понурился.

— Восемь… — тихо повторил Закарис. В голосе его звучала неподдельная мука. — Восемь. Из двадцати шести.

Он сел прямо на пол, больше не обращая внимания на синхронно качнувшиеся вслед за ним пики. Конан раздвинул своих стражников. Положив обе тяжёлые ладони на древки, заставил их опустить оружие. Сказал, словно бы ни к кому и не обращаясь:

— Во второй камере ещё тринадцать.