Павел Блинников - Инквизиция

Ваня простоял на коленях почти час. Он видел этот угол настолько часто, что знал, как он выглядит так сказать в деталях. Иногда эти старые засиженные мухами обои ему даже снились. Он точно знал количество черных точек, количество квадратиков, и количество декоративных цветочков. После того как бабушка позволила ему встать на коленях остались сотни маленьких красных точек, которые, как Иван прекрасно знал, очень скоро начнут чесаться. Он кое-как прошел на кухню чтобы поужинать. Бабка редко готовила, несмотря на свои заявления. Так их рацион обычно составлял дешевый "Анаком" с сосисками на обед, и вечером те же сосиски и растворимое картофельное пюре. Этот вечер не стал исключением из заведенных правил, и еда осталась прежней.

Ваня поел и пошел смотреть телевизор. Бабка в это время садилась за книгу и это были самые лучшие часы за весь день. Но телевизионные программы не хотели связываться в голове Ивана во что-то осмысленное — там были только события сегодняшнего дня. Ваня получил фингал от Вовки, и ему пришлось еще унижаться и просить у него прощения за то что он его якобы толкнул. Вообще Вовка был одним из самых типичных хулиганов, и еще к тому же второгодник. Он остался бы и на третий год, если бы не был отличным спортсменом, и благодаря нему школа не ударяла в грязь лицом на районных соревнованиях. Ваня жил в Химках, и конкуренция в районе была очень приличная. Но, несмотря на это Вовка был чемпионом московской области по боксу среди своего возраста, и что уж говорить об их школе. Вовка не давал прохода не только Ване, но и всем своим одноклассникам и вообще ребятам его возраста. И еще он любил шутить. Но так как был дурак то и шутки у него были дурацкие, вроде макания в унитаз головой.

Ваня ко всему прочему был еще и отличник, да и слабоват к тому же, так что попадал под горячую руку Вовы частенько. Обычно когда он видел того в школьных коридорах во время перемены, то старался куда-нибудь смыться, но в этот раз получилось так что он не увидел выходящего из-за угла хулигана и врезался в него. От удара Ваня пострадал больше чем Вова, который был выше его на голову, но тот затащил его в угол и заставив извиниться дал по лицу кулаком.

И сегодня Ваня сидел и представлял, как побьет своего врага, когда вырастит. Но в глубине души он сомневался, что такой момент когда-нибудь настанет. Его богатое воображение рисовало только печальные картины, которые складывались в скучное будущее. Вова даже не мог предположить насколько он ошибается.

Вечер окончился как обычно. В восемь бабушка отогнала его от экрана, и он пошел делать уроки. Это тоже был один из его любимых часов за день. Нет, он не любил делать все уроки подряд, но один предмет его очень сильно занимал. Как ни странно это была ни рисование, или история, или биология, а математика. Он и сам не мог понять почему, но решая различные уравнения, он чувствовал себя просто превосходно. Весь учебник математики был уже решен и перерешен, причем не раз. Он обогнал свой класс примерно на год, и теперь можно было просто переписать решенные уравнения и все. Но он не отказал себе в удовольствии решить их снова. Для него даже самая простая задача была прекрасна. Даже, наверное, в самых простых он находил наибольшее удовольствие и смысл. Ну вот хотя бы дважды два. Вроде ничего сложного, но просто поставить после знака равно четыре было нельзя. При решении простых задач у него в голове всегда появлялся вопрос: а что собственно из себя представляет два? Да два это еще ладно, а что такое один? Ведь единичка могла быть чем угодно, хоть яблоком, хоть грузовиком, но при этом ведь она должна быть и еще чем-то. Что если цифры, которые мы используем совершенно условно, тоже имеют какое-то значение. Иногда эти мысли заводили его куда-то вдаль собственного сознания, и ему почему-то становилось страшно. Со сложными уравнениями такого не было, а вот с простыми всегда.

Когда он лег в постель под грозным взором бабушки, мысли все еще не покинули его. Он лежал и ворочался, а за стенкой Эдоардо говорил Марии о том, как он ее любит. Шли часы, в полной темноте летали цифры. Тут были двойки похожие на лебедей, тройки которые почему-то всегда старались перемножаться на самих себя или сложиться, а в результате получались девятки и шестерки, и они зловеще переплетались в знак гармонии добра и зла. Иногда четверки превращались в стулья, пятерки в мертвых уток, семерки неизменно рубили лес, а восьмерки ходили, покачивая широкими бедрами. Но он все ждал и ждал единицу. Похожая на копье она маячила на задворках сознания и никак не желала появляться и открывать ему свои секреты. Он впал в полудрему. Он все ощущал и в то же время не мог пошевелить рукой. И вот, то чего он так долго ждал, случилось. В бесконечной пустоте его сознания что-то появилось. Это была она — единица. Вот только не римская палочка, и не показательно первый угол, а такая, какой она была по-настоящему. Маленькая желтая точка вспыхнула в просторах безбрежного ноля и впилась в его плоть. Ноль недовольно заурчал — он в первый раз хоть что-то почувствовал. Ему просто пришлось это сделать, потому что единица унесла его спокойствие. Но точка начала расти. Вот она поделилась подобно инфузории, и вскоре их уже стало четверо. Но в это деление никак не хотела вписаться тройка, и наверное поэтому она захотела умножаться. Единицы продолжали размножаться, скоро их стало достаточно, чтобы они сложились в математические формулы. От простого сложения они перешли к умножению потом к делению, потом к корням потом к логарифмам… После логарифмов взор уже не мог уследить за ними. Вместе с понятной простотой уравнений пропал их смысл. Но формулы продолжали расти, набирать силу и вот пред внутренним взором Ивана предстала картина превращения. Формулы стали настолько сложны, что им пришлось превратиться в землю, небо, траву, солнце, животных, насекомых, и наконец, людей. Ваня посмотрел на себя и понял, что тоже сделан из формул. Но его мозг пока был не столь могуч, чтобы их решить, и поэтому не видел смысла в попытке расшифровки. Но Ваня понял и еще кое-что. Несмотря на огромную сложность формул его организма, как и всего остального в мире, он всего лишь набор единичек. Яркая желтая точка снова превратилась в угол, и он уснул.

Следующее утро было воскресным и являлось гордым последним выходным в этом году. Хотя Ваня и не сильно ждал Нового Года — бабка никогда не расщедривалась на подарки, и единственное что в этом дне было хорошего это праздничный стол. Хотя какой там стол если разобраться. Шедевр бабули был оливье и пакет мандаринов, но первого января можно сходить к друзьям в гости и напроситься на лакомства. В детстве слова "воскресенье", и "выходной" одни из самых любимых. Были они любимыми и для Вани, вот только старая перечница умудрялась испортить и их. Во-первых, правило о том, что вставать надо в семь ни коим образом не отменялось. А для ребенка не выспаться это, пожалуй, самое страшное в жизни. Как и для многих взрослых, между прочим. Далее бабка считала, что раз выходной у внука значит и у нее тоже. И все обязанности о приготовлении обеда и ужина ложились на хрупкие плечи Ивана. Хотя в этом ничего сложного не было, если учесть что они ели, достаточно было просто поставить чайник на плиту и все. А тут еще праздник на носу, и надо накупить продуктов. И вместо того чтобы пойти поиграть с друзьями в снежки, Ване предлагалось прогуляться с авоськой три километра до торгового центра и купить продуктов. При этом бабка всегда требовала, чтобы он брал чеки, и тщательно сверяла их со сдачей.