Лой Штамм - Плач мантихоры

*Медвежий Угол

Глава третья «По разные стороны зеркала»

Процент сумасшедших в нашей квартире Увеличится, если ты не придешь. Сурганова

Мне снился сон. Я шла вечером по вампирскому району к высоткам рядом с молодым мужчиной, даже юношей. На виду ему было около двадцати трех-двадцати пяти лет, средний рост, спортивное телосложение, мягкие черты лица и светлые вьющиеся волосы по плечи — я его уже видела раньше несколько раз с девушкой. Влюбленным и счастливым.

Вот только сейчас от его счастья и следа не было, он шел по улице, заметенной снегом, проводил пальцами по заснеженным стеклам автомобилей, оставляя на них длинные ленты следов и резкими движениями вытирал слезы с лица.

Он вдыхал морозный холод и влажные прядки челки липли к его лицу, а иногда он резко вздрагивал, когда снежинки падали на его запрокинутое к небу лицо. На темном асфальте отражался оранжевый свет фонарей, проходил водной рябью, рыбьей чешуей, бликами по его неровностями и терялся где-то под машинами. Гибельное очарование. Мужчина был сейчас красив, безумно красив, так, как никогда в жизни. Страшной, неотвратимой красотой надвигающегося цунами, урагана или огня, пожирающего дом. Красотой самоубийцы. Я шла с ним рядом ненавязчивой тенью, не понимая, что происходит. Кажется, это называется осознанными снами? Или нет, я ведь не могу ничего поменять… Ладно, запасаемся попкорном и не дергаемся. Я была с ним, когда он поднимался до четвертого этажа пешком, — почему именно до четвертого? потом он доехал до своего семнадцатого на лифте. Когда он открывал дверь, и старый замок привычно заедал и прокручивался вхолостую, и это не раздражало, как обычно. Потому что сегодня исключительный день. Вместе с ним я шла по квартире, не разуваясь, не снимая вязаного (я знаю, что это подарок его девушки) шарфа. Он провел, не снимая перчаток, по полке шкафа, по корешкам книг, он чувствовал их запах и запоминал его — зачем? Разве долго собирался хранить его в памяти? Сняв перчатку с правой руки, он приоткрыл, а потом захлопнул верхний ящик стола, не посмотрев туда. Он знал, что в нем. Я тоже узнаю. Позже. На подоконнике никогда не было растений, только книги. Они полетели вниз, когда распахнулась створка окна, и я следила за их падением, как за чем-то неотвратимым, в замедленной съемке, долго-долго. Задвижка на окне не поддавалась некоторое время, как и дверной замок, и это привычно саднило в душе. А еще удушающе-спокойно билось в голове, что это все — в последний раз. Замерзшие деревья во дворе, птичий гомон, старушки у подъезда, грязные лестницы и заедающий замок. И он сам — в последний раз. И что все это больше никогда не повторится. И все шло к такому исходу уже давно, просто он не замечал это. А потом он шагнул вниз. И я вместе с ним.

С придушенным воплем я подскочила на диване и, тяжело дыша, уставилась в окно. Туча задумчиво пожирала луну, в ногах у меня лениво урчала кошка, на столе весело подмигивал кпк. Все в порядке, все как всегда. Но всегда ли мне снились незнакомые самоубийцы? Хотя почему незнакомые?.. Парочку эту я видела вместе давно, но очень часто. Приснившийся молодой человек и девушка, которая была младше его года на три-четыре. На редкость счастливая пара, я бы сказала. Девочка, если честно, была не самой красивой из тех, что я видела, не ясно было даже, что в ней юноша нашел. Все в ней было слишком. Слишком плотное телосложение, слишком маленький рот и нос, слишком мягкие черты лица, слишком большие глаза, слишком высокие скулы и лоб, слишком вьющиеся волосы, слишком пухлые щечки и слишком наигранные движения. Слишком, слишком, слишком…. Все по отдельности — красиво, но вместе… Нет, она, конечно, обаятельная, и однозначно взгляд приковывает, но симпатия в к ней мешается с чем-то… да, наверное, с легкой нотой отвращения. Но речь не о том. Нужно было заглянуть в их глаза, чтобы понять, что ему наплевать на ее пухлые щеки и высокие скулы, а ей… хм, наверное, ей тоже могло бы что-то в нем не нравиться. В общем, этой парочке я категорически завидовала. Года два назад я видела их вместе последний раз, затем юноша пропал. А на девушку я и внимания могу не обратить, наверное. Тогда три вопроса: что это было, зачем это было и откуда я знала подробности его жизни? Получить бы еще ответ хотя бы на один вопрос… А потом меня осенило: я не через астрал прошла в сон. Значит, это просто сон. Просто сон про случайного прохожего. Простой кошмар. И вообще, я опаздываю на работу!

Как я уже говорила, продаю я полиграфическое оборудование. Работа интересная, для меня, во всяком случае, но на ней нужно много звонить. Напоминать клиентам, что работают они с нами (некоторые та-а-к талантливо забывают!), что заказы на расходные материалы лучше размещать заранее, что им что-нужно, в конце-то концов. Знакомиться с новыми клиентами, опять же, и вообще, чем больше клиентская база, тем лучше, потому что работаем мы за проценты, и чем больше заказов приходит лично тебе, тем для тебя же и лучше. Поэтому опаздывать совсем не в моих интересах, тем более, на входе у нас электронная система учета времени приход-ухода. Прикладываешь пальчик к прибору, он считывает папиллярные линии и отмечает собственно время. В конце месяца данные передаются начальнику отдела — в моем случае Ирише, а она у нас железная леди… Злится о-очень неприятно. Пытаясь согреться под душем (в комнате — холодильник), покручиваясь под водой, одновременно почистить зубы и не намочить волосы, я с тоской вспоминала, как летала всю ночь с субботы на воскресенье прочь от города, а днем носилась меж древних деревьев в Брянских лесах, пугая населяющее их зверье. К вечеру притомилась, выбила дурь из головы и уже не очень торопясь полетела к дому над самыми макушками деревьев, стараясь не показываться людям. Хотелось курить, но к шкуре карманов не приделаешь. Когда что-то зовет прочь из дома, не стоит бессознательно подчиняться этому, велик шанс того, что это вампир кушать хочет. Или поговорить. А потом все равно кушать. Ночные улицы полны теней и обмана, за каждым поворотом может прятаться обаятельная смерть.

Но если совсем невмоготу находиться дома, когда стены кружатся перед глазам и ощутимо давят, когда пишешь кому-то в icq, а пальцы не попадают по клавишам не из-за того, что руки трясутся, а потому что в голове что-то замкнуло и мозг посылает неправильные сигналы — беги прочь. Беги, пока совсем не собьется дыхание и не заколет в правом боку, пока не начнет болеть горло, так, словно там рана, пока на виски не выступят росинки пота, пока ты не перейдешь на пошатывающийся шаг, а потом не остановишься, согнувшись. И вот уже ноги промочены, на брюках до самого пояса капли грязи — ты так летел, что не видел, куда и на что наступаешь; волосы и тонкая куртка мокрые, потому что ливень — не то, что стоит твоего внимания, вокруг серые слепые надгробия домов, раскисшая земля бесконечных строек и детские площадки, яркими облупившимися пятнами вызывающие диссонанс с окружающим миром. А в душе все та же тянущая боль, зовущая, дергающая и ты делаешь еще шаг и шаг вперед, на ходу прикуриваешь, закрывая сигарету пальцами от дождя, бредешь, наклонив голову вперед, словно прорываешься под дождем. А потом все отступает. И кажется, что в легкие чистый озон поступает, разгоряченное лицо обдувает прохладный ветер, а ты как-то сразу понимаешь, как кратчайшей дорогой добраться до дома. После таких вспышек чаще всего хочется домой, забросить в стирку-сушку мокрую грязную одежду, смыть с волос уличную воду (ну не тот в городе дождь, не тот!), переодеться в домашнюю мягкую одежду и забраться под одеяло. А можно сесть в уютное кресло, заварив какао, и читать хорошую книжку или фильм смотреть. Долго мне пришлось носиться, чтобы почувствовать озон. Настолько долго, что выспаться не удалось практически. Мне не хватает трех часов сна, чтобы полностью отдохнуть. Торопливо одевшись и расчесав благодарно распушившиеся волосы (от влаги вьются сильнее чем обычно), я на ходу обмазала лицо тональным кремом и пудрой, поглядывая в зеркало, чтобы не замазать, например, бровь.