Павел Александров - Призвание миротворца

Мелфай очень не любил вспоминать эти картины. По природе добродушный, он не хотел, чтобы в душе вновь возгоралось едкое чувство вражды. Да и Путь Истины запрещает гневаться понапрасну. А то, что творилось в Мутных озёрах… Это не назвать обычными деревенскими ссорами и склоками. Нищета, болезни, нелюди — во всех напастях озёрники норовили обвинить соседей, заезжих колдунов, князя, а то и храмовников из столицы, приходивших помочь многострадальной провинции.

— И что? Кололи один другого рогатинами-то?

— Не, до драки редко доходило. Так, поджоги, наветы, сглазы, порчи. Словом, пакостили друг другу, как могли.

— Везде так.

— Может быть. Но у нас хуже. Ни в Морфелоне, ни в Тихих равнинах, ни даже в Унылой долине люди не затравливают добрых людей до смерти.

Мелфай тяжело вздохнул. Об этом говорить было нелегко. В Мутных озёрах это называлось «прогнать нелюдь к сородичам». Сперва находили виновного в падёже скота, пропаже ребёнка или ещё какой напасти. Виновным, как правило, оказывался тот, кто чем-то выделялся из среды остальных крестьян: знахарь, травница, книгочей, приехавший с миссией храмовник или мечтающий о подвиге юноша, имевший неосторожность призвать односельчан к походу против озёрной нечисти. Бывало виновными объявляли простых выпивох, блудников, забияк. Но куда чаще в напастях обвиняли просто молчаливых, замкнутых людей. Затем начиналась травля. «Виновных» сторонились, плевали в их сторону, проклинали. Были и храмовники, одобрявшие такую травлю, мол, таким образом можно изгнать зло из человека. Но Мелфай не раз видел, что не зло уходило из человека, а человек уходил из посёлка. Другие, кому некуда было уйти, уходили из жизни. Для этого даже необязательно было топиться. Достаточно остаться на ночь у одного из тех самых мутных озёр, от которых получила название провинция. Озёрная нечисть сама помогала несчастному покинуть неприветливый мир. Так или иначе, зло только множилось, умножались вражда и недоверие друг ко другу.

«Я положу этому конец! Я должен, обязан стать миротворцем! Это мне на роду написано!» — твердил Мелфай самому себе и в молитвах просил Всевышнего указать ему путь. Он жадно слушал любые сказания о миротворцах, благо, что настоятель местного храма — старый Спуриас — был настоящим кладезем таких историй. От него Мелфай услышал истории о всех семи миротворцах, что приходили в Каллирою за последние сорок лет. Отец Мелфая не одобрял его увлечений. Временами, будучи сильно пьяным, он твердил сыну, что тот — знатного рода и не пристало ему забивать себе голову храмовничьими байками. О каком «знатном роду» толкует отец, Мелфай не понимал, знал только, что родители его расстались по непонятной причине, когда ему было меньше года, и что мать его живёт где-то у Гор южных ветров.

Настоятель Спуриас наоборот поддерживал Мелфая в его устремлениях: «Если Всевышний даровал тебе мечту — лелей её и береги, ибо мечта в сердце юноши, словно трепетный огонёк — любая невзгода может погасить его».

И Мелфай старался. Прислуживая в храме, он научился читать, прочитал все храмовые книги, узнал от местных сказителей всё, что только можно было узнать о миротворцах. Огонёк мечты разгорелся настолько, что Мелфай уже был готов покинуть отчий дом и отправиться к пророку Эйреному в легендарный Храм Призвания: не изречёт ли великий пророк и о нём пророчества?

Нужен был только толчок. И он случился. Когда Мелфай в очередной раз перечитывал «Сказания о миротворцах», сидя в храмовом саду, у калитки возник образ старого странствующего храмовника в запылённых коричневых одеждах. У старика был посох и походная сумка с торчащими из неё книжными свитками, а правой рукой он указывал Мелфаю на юг. Мелфай от изумления закрыл глаза, а когда открыл их — старик исчез.

Был ли это сон или видение, Мелфай толком не понял. Но в тот момент огонёк мечты вспыхнул в нём с такой силой, что мигом испарились все страхи и сомнения. Он не мог больше оставаться в опостылевшем доме. В тот же день он попросил у отца и настоятеля Спуриаса благословения на дорогу в Храм Призвания. Священник отнёсся к его намерению с пониманием, хоть и долго напутствовал о кознях врага и страшных опасностях, поджидающих юного пилигрима в пути. Отец же сперва высмеял Мелфая, затем, видя, что тот настроен серьёзно, выругал, но в конце концов смирился и благословил, заставив дать обещание вернуться не позже, чем через год.

Так начался путь Мелфая из Мутных озёр, который он в душе, пока ещё робко и с опаской, называл «началом пути Восьмого миротворца»…

— …Миротворец, значит, так-так, — пропустил чуть слышно маг.

Мелфай изумлённо остановился, протёр веки.

Где они? Сколько времени прошло?

Они стояли в центре оживлённого города перед величественным зданием. Оно было подобно замку с рядом колоннад и высоко взметнувшимися остроконечными башенками. Шпили их были украшены серыми флажками со змеёй-символом.

Интуитивно Мелфай взглянул на солнце: силы небесные, да никак часа два прошло, не меньше! Он что же, всё это время шёл рядом с магом и рассказывал ему свою историю? Мелфаю стало жутковато.

— Где это мы?

— У ворот Дома Гильдии серых магов, — отозвался странный знакомый, довольно усмехаясь.

— А как же чайная? — только и смог выговорить Мелфай.

— Здесь тебе будет и чайная, и ночлег, и школа жизни, если пожелаешь.

— Я… мне? Но я даже не знаю здесь никого! Это какая-то шутка, да?

— В этот раз никаких шуток, Мелфай из Мутных озёр, наивный мечтатель, не видящий в тумане своих мечтаний истинную силу, сокрытую в твоём сердце, — теперь серый собеседник заговорил точно как высокоучёный маг, вкрадчиво и загадочно, и даже голос его показался Мелфаю старческим. — Наш прорицатель не ошибся в тебе. Теперь я вижу твой дар не через шар гадательный, а своими глазами. Точнее, вторым зрением. Ты — будущий маг, Мелфай. Маг сильный и могущественный. Если, конечно, не станешь пренебрегать учёбой и тренировками.

— Маг? Я? — Мелфаю потребовалось полминуты, чтобы прийти в себя и осознать происходящее. Да, ему доводилось слышать такие истории, когда опытный маг замечал дар в простом деревенском пареньке и забирал того к себе в ученики. Но чтобы такое произошло именно с ним, так просто, на дороге…

Постой, на дороге куда? Налетевшее чувство восторга мгновенно остыло…

«Мой призыв. Моя цель».

Это испытание? Испытание его мечты, его веры, его пути?!

Хитрый маг поразительным образом угадал его мысли.

— Твоя мечта от тебя никуда не сбежит. И желание твоё примирять народы никуда не исчезнет. Если только ты не совершишь ошибку и не бросишься в погоню за своей мечтой прямо сейчас. Знаешь, когда чаще всего погибают мечты? Когда пытаешься достичь всего сразу, без кропотливой подготовки, без опыта, без силы и знаний. Предположим, ты подзаработаешь денег и доберёшься до Анфеи. Встретишь пророка, если он ещё жив. Представим самое невероятное: он и впрямь изречёт о тебе пророчество! Что дальше? У тебя ни денег, ни друзей, ни опыта — ничего. Ты ничего не знаешь о миротворцах, кроме тех небылиц, которые рассказывают старики в отдалённых селениях на ночь у костра. А сколько самозваных миротворцев уже объявлялось в Каллирое — с чего бы это людям верить, что именно ты настоящий? Что ты будешь делать, куда пойдёшь, кто поверит в твоё высокое призвание? Не знаешь. Не задумывался. Думал, там видно будет. Не будет, Мелфай, не будет. Голодный и оборванный ты вернёшься домой, чтобы окончательно похоронить свою мечту за мойкой полов в сельском храме.