Павел Александров - Призвание миротворца

Павшим не павшим, но раненым он себя ощущал. Голову ломило от боли. Мелфай прикоснулся к лицу и тихо застонал: левая скула отозвалась тупой болью. Под глазом наверняка красуется огромный кровоподтёк.

Последняя картина вчерашнего вечера всплыла в памяти с удивительной ясностью. Звонко подлетает с его ладони динар, предназначенный для уплаты за ночлег и ужин, монету ловко подхватывает в воздухе левой рукой долговязый разбойник, а правой — что есть силы бьёт его, Мелфая, чуть пониже глаза…

Ох, и дельно же бьёт! Голова гудит как колокол… Славно же встретил путешественника весёлый Мелис! Впрочем, сам виноват. Думать надо было. Кудрявый, светловолосый парень с заплечным мешком, явно крестьянин из морфелонских провинций — чем не идеальная жертва для местных грабителей?

Мелфай приподнял голову, осматриваясь: сколько же он здесь провалялся?

— Очнулся, путешественник? Давай помогу.

Мелфай приподнялся, опираясь на локти и щуря глаза на странного человека, вздумавшего с ним заговорить. Серый халат, острая бородка, в руке посох, на конце которого играет солнечными лучами прозрачный кристалл. Маг, ясное дело! Борода и волосы седые, лицо моложавое, поди пойми, парень это или старик!

Маг придержал его под руку, пока Мелфай вставал, опираясь другой рукой о перекладину хлипкого, сломанного в нескольких местах заборчика.

«Проклятый разбойник, это ж надо так влепить! Ладно монету забрал, но бить-то зачем?»

— Славно тебя отделали. По дороге пристали или сам к ним подошёл? — спросил маг.

— Сам, — виновато опустил голову Мелфай. — Я только и спросил, можно ли переночевать здесь, как тот долговязый сразу: «Деньги есть?» Я подумал, что он хозяин или прислужник какой, да и показал ему динар. А он…

Мелфай скривился от нового приступа головной боли.

— Дальнейшее очевидно, — деловито заметил маг. — А много ли было, кроме того динара-то?

— Да было малость… — Мелфай вдруг вспомнил о кошельке на поясе, сунул руку… Кошелька, ясное дело, не было. Заплечный мешок валялся рядом на грядках, выпотрошенный и опустевший. — Даже книгу забрали злодеи. Зачем она им, безграмотным?

— Что за книга была? — поинтересовался маг.

— Путь Истины.

— А, вот как, — понимающе протянул собеседник. — Аделианин?

Мелфай с детства был приверженцем Пути Истины, но не считал себя настолько твёрдым в вере, чтобы называться аделианином.

— В Спасителя верю.

— Что же это Спаситель не уберёг твой кошелёк от разбойников? — спросил незнакомец с тонкой ехидцей. Ехидцей, присущей тем магам, который считали Путь Истины бесполезным сводом нравоучений.

— Кошелёк не вера: потерять легко, легко и восполнить, — переиначил Мелфай аделианскую поговорку «вера — не кошелёк: потерять легко, трудно восполнить». — Всё равно тех монет мне до Анфеи не хватило бы. Что так, что эдак пришлось бы в вашем Мелисе работу искать.

— Работу, говоришь. А что делать умеешь?

— Много чего. И рисовать умею, двери, окна расписывать, резьбе и плотницкому делу обучен.

— Вижу, мастак ты, парень. Такие в Мелисе нужны. А в Анфею зачем путь держишь?

Мелфай осёкся, впервые насторожившись за весь этот простоватый разговор. Теперь, глядя в серые маленькие с хитрым огоньком глаза мага, он уже точно видел, что этому человеку едва ли больше двадцати лет от роду. Мелфай, отметивший прошедшей зимой своё семнадцатилетние, был этому «старику» почти ровесником. От природы простодушный и словоохотливый, он легко мог заговорить на дороге и с угрюмым кочевником, и с грубым горным варваром. Однако этот маг его непривычно насторожил.

— Долгая история, — ответил он скрытно.

— А куда же нам торопиться в эдакую жарищу? — усмехнулся молодой маг. — Идём, тут неподалёку есть отменная чайная. Идём-идём, угощу я тебя по случаю.

По какому именно случаю, маг не уточнил. Мелфай охотно согласился, отбросив как суеверия дедовские рассказы о том, что ни один маг никогда и никого не станет угощать просто так.

Они двинулись по пыльной дороге, ведущей из предместий в сам Мелис — вольный город без крепостных стен. Из рассказов отца Мелфай помнил, что Мелис славится не только как купеческий город и центр торговых трактов, но и как самое развесёлое в Каллирое место празднеств и развлечений. Благоразумно сохраняя нейтралитет во всех войнах, Мелис мог себе позволить быть другом всем и никому. Здесь находили убежище и разноплемённые разбойники, скрывающиеся от правосудия, и беглые каторжники, и сбежавшие из своих сообществ маги.

Мелфай отметил, что в отличие от морфелонцев, мелисские горожане красовались разноцветной одёжкой. В грубую однотонную робу одевались лишь батраки. Одежды же большинства горожан выделялись множеством цветов — спрос на краску для одёж здесь всегда был высок. Богатые купцы, сопровождаемые парой-тройкой слуг, носили золочёные, серебрёные халаты, украшенные гильдейскими бляхами. Маги, которые в Мелисе являлись отдельным привилегированным сословием, отличались цветом халатов и мантий, а также знаками на них.

На двух молодых путников внимания никто не обращал. Эта пара ничем не выделялась. Только вот маг время от времени, осторожно поглядывал по сторонам, будто чуял слежку, и как бы невзначай касался большим пальцем кристалла на конце посоха.

Постепенно Мелфай разговорился. Странноватость серого мага больше не вызывала у него подозрений. «Да и на что мне рассчитывать теперь, как ни на помощь этого случайного встречного? — подумал Мелфай. — Без денег, сменной одежды, в стоптанных башмаках, совершенно один в чужом, незнакомом городе».

Поэтому свою невесёлую историю Мелфай рассказал вполне охотно. Был он сыном красильщика в одном из селений морфелонской провинции Мутных озёр, истерзанной болезнями, страхом перед нечистью, враждой с соседями и непомерными податями. Причём последнюю напасть терпеть было сложнее всего: мор можно пережить, нечисть отогнать, с соседями помириться, а вот супротив податей князя ничего не поделаешь. Тамошний вассал морфелонского короля — князь Кенодок, утомлённый бесконечными жалобами крестьян, обложил провинцию огромными податями. И счёл это весьма мудрым решением. По его убеждению, если люди начнут работать в поте лица от зари до зари, то перестанут волноваться из-за каких-то там болезней и лесных нелюдей.

— Да, князь ваш ещё тот подарочек! — усмехнулся маг. — А с соседями враждовали по какой причине?

— Лешак их разберёт! Всё вроде тихо-тихо, а тут бац! Как будто туча какая-то нагрянет, и все как один звереют. Вспоминают старые обиды, кто у кого клок земли отхватил, и за рогатины.