Алёна Реброва - Бэйр

— И что, я тебя до конца жизни вести к страже буду? Уже через несколько городов поползут слухи о том, что я хожу в твоем обществе и не сдаю тебя никакой страже! Снова возникнут ненужные мне подозрения, — он особенно выделил слово «ненужные».

— Но мы же будем путешествовать, а люд-то не знает, где ты меня поймал. Мы можем говорить им, что я сбегаю периодически, а ты меня потом ловишь, но до стражи довести не можешь, потому что я опять сбегаю…

— Это все бред бьющегося в агонии безумца!.. — рыцарь отвернулся от меня и в бешенстве пнул ногой табуретку. Несчастная подлетела, ударилась о стену и развалилась на паленья.

— Но… я не понимаю, почему ты так бесишься? Меня же разыскивают, а не тебя. Это мне полагается рвать на себе волосы и орать благим матом…

— Тебе-то что? — процедил он сквозь зубы, не поворачиваясь. Рыцарь тяжело дышал, его плечи вздымались, как у разъяренного буйвола. — Твоя задница теперь моя задница, более того, тронь кто твою задницу, я прочувствую это больнее, чем если мне самому ее кто-то надерет! Твоя безопасность мне сейчас гораздо важнее моей… все из-за этого кодекса, с которым я кровью повязан!.. Теперь я либо сдохну, защищая тебя, либо сдохну с тобой на виселице… либо я просто сдохну, потому что меня найдут люди из гильдии!.. Лучше бы я дал дракону сожрать тебя, бестолковая девица!!!

Видя, что Дейкстр на взводе и может натворить что угодно, я решаюсь его успокоить. Поднявшись с кровати, медленно подхожу к нему сзади и кладу руку на плечо. Рыцарь вскинулся, как будто его не рука, а оголенный провод коснулся.

— Ты!.. — рявкнул он, но тут же замолчал. Дейкстр как будто боялся распалиться еще сильнее и, забывшись, сделать мне что-то. Он даже отошел, чтобы не провоцировать свои эмоции.

— Ты ведь можешь не только сохранить свою рыцарскую репутацию, но и даже прославиться. Ты ведь поймал саму Бэйр с Равнин…

— Да мне не нужно прославиться! Мне вообще сейчас нельзя как-то выделяться, понимаешь!? Меня ищут одни очень… понимаешь?… очень влиятельные существа! И если они меня найдут, то нам обоим предстоит такая чертовски приятная смерть, что пытки белых сов покажутся ласками нежнейшего любовника! Потому я очень прошу тебя: сними с меня этот чертов долг, иначе нам обоим крышка! — голос Дейкстера срывался, как будто у него начиналась истерика.

— Но я погибну здесь без тебя!..

— Да ты ведьма! — он швырнул в воздух скомканное объявление о розыске. — Ведьма такой силы, что даже маги из государственной стражи не смеют к тебе лезть, трусливо развешивают эти бумажки по всей округе, надеясь, что найдется самоубийца, охочий до золота! На кой черт я тебе сдался, раз ты грабишь на таком уровне!?

— Я — ведьма!? — теперь уже плохо становилось мне. К горлу начала подкатывать прежняя истерия, и унять ее, как и плач, было невозможно. — Ты что, слепой? У меня память отшибло до такой степени, что я даже не знаю точно, кто я на самом деле! Я не знаю, что за чертовщина происходит вокруг, что это за когти, что это за волосы, что это за рожа такая, которая на меня нацеплена, как глиняная маска, не знаю, что это за дурацкие тряпки! Я чувствую себя как… как… как деревянная шахматная фигура, которую с простой доски переставили на мраморную, на которой все фигуры из кости! Вот как я себя чувствую! А ты говоришь, ведьма… Да я даже по дороге в одиночку не пройду… Я… я ничего не знаю, а проблемы все валятся на меня, как спущенные с цепи псы!.. Я просто хочу выжить и понять, что со мной произошло!

Наверное, мои вопли напомнили рыцарю, кто из нас двоих истеричная баба. Дейкстр заставил себя успокоиться и, накинув поверх рубашки синюю тунику с гербом Ордена, стал прикреплять ножны на спине.

Когда он был готов, жестом велел мне взять свою сумку, и мы вместе вышли из трактира, не сказав друг другу ни единого слова.

На улице оказалось не только чертовски рано, — солнце еще не взошло, — но еще и отвратительно холодно и по-утреннему сыро: мои ноги прочувствовали это сполна, искупавшись в ледяной росе.

— На кой ты меня так рано разбудил? — спрашиваю, подавив нечаянную дрожь.

— Я и не ложился, — угрюмо ответил Дейкстр.

— Это не ответ на мой вопрос. — хмурюсь. — У нас есть еще какие-то проблемы, о которых я не знаю?

— Да. Нам надо убраться из этой деревни поскорее, пока до главы не дошли слухи, что я спас ведьму, а не местную.

— То есть?

— Если я спас ведьму — мне не заплатят, а если местную дурочку — то лишний десяток золотых, — объяснил он, постепенно успокаиваясь после утреннего скандала. — Теперь ясно? Я потерял доспехи, и мне нужны деньги хотя бы на кольчугу, к тому же, мне нужно будет заплатить твоему лекарю, а, может, даже и кормить тебя придется…

— Хмм… знаешь, раз уж мы начали считать, то деньги-то мои, а не твои. Это благодаря мне и моим знаниям дракон лежит мертвый, а ты все еще можешь считать чужие золотые…

— Что ты там вякнула?… — недобро произнес рыцарь, посмотрев на меня через плечо. — Повтори!

— Я говорю, что ты не убивал дракона, и деньги за него мои. Но будет справедливо, если я отдам тебе половину, что скажешь? — улыбаюсь, всеми силами подавляя нарастающую робость. Пока неизвестно, что за человек мой спутник, и можно ли с ним так общаться… с него станется и согласится, и зубы мне выбить за наглость. Но все же что-то внутри мне подсказывает, что руку он на меня не поднимет.

— Стерва!.. — возмутился он и отвернулся от меня. — Ни одна баба так болтать не умеет, только ведьмы!.. Откуда ты вообще столько знаешь о рыцарях, раз тебе память отшибло?

— Помню, мне пару лет назад начали сниться сны про легенду об одном из рыцарей вашего Ордена, — охотно отвечаю, следуя за рыцарем. Оказалось, что говорить о чем-то, что действительно помнишь, приятно до сладкой дрожи в лопатках. — Сны снились каждую ночь, и мне пришло в голову их записать, чтобы опубликовать и, может, немного подзаработать на своей графомании… Так вот, легенда была о Самодиве, десятом рыцаре ордена Черного Дракона. Он был храбрым воином и одним из основателей этого вашего рыцарского братства по борьбе с чудовищами… Мне снились многие подробности его жизни, потому я знаю о Тангейе и его красных магах — они постоянно враждовал с Самодивом и не хотели, чтобы его Орден существовал. Так же я знаю о кодексе. После обучения, прежде чем приступить к борьбе с монстрами, каждый рыцарь клянется соблюдать особые правила. Если после клятвы он нарушит кодекс, металл его меча потемнеет. Меч — это сугубо личная вещь, в Ордене ее дают раз и на всю жизнь. Если меч у рыцаря потемнеет или потеряется, рыцарь будет казнен без суда и следствия.