Дэвид Гейдер - Призыв

— А это — Ута, призванная в орден из рядов Молчаливых Сестер. Разговаривать с тобой она не сможет, но большинство из нас привыкло понимать ее знаки.

Гномка, выступившая вперед, была в тунике Серого Стража, надетой поверх коричневого, простого покроя платья. Ее медно-рыжие волосы были заплетены в роскошную длинную косу, которая доходила почти до пояса, и, насколько мог разглядеть Мэрик, при гномке не было никакого оружия. Ему припомнилось, что Молчаливые Сестры якобы дерутся голыми руками — неужели это правда? Несмотря на небольшой рост, гномка была плотно сложена и достаточно мускулиста.

— А эти господа — Жюльен и Николас. Они в ордене почти так же давно, как я сама.

Вперед выступили двое рослых мужчин в таких же массивных пластинчатых доспехах, как у Женевьевы. Оба носили густые, ухоженные на орлесианский манер усы, но на этом сходство между ними заканчивалось. У Жюльена были темные, очень коротко остриженные волосы и небольшая аккуратная бородка. У Николаса — длинные, почти до плеч, белокурые волосы. Он схватил руку Мэрика и потряс ее, бодро улыбаясь.

Жюльен носил на спине в ременных ножнах громадный двуручный меч. К поясу Николаса была привешена шипастая булава, а за спиной красовался огромный щит, украшенный изображением грифона. Оба держались с молчаливой уверенностью воинов, привыкших пускать это оружие в ход.

— А это — Фиона, призванная чуть больше года назад из Круга магов в Монсиммаре.

Эльфийка, сделавшая шаг вперед, сжимала в руке белый посох. Если бы не это, Мэрик нипочем не признал бы в ней мага, и дело было отнюдь не в ее эльфийском происхождении. Почти все маги, с которыми он когда-либо сталкивался, больше походили на Первого Чародея Ремийе — мужчины, привыкшие добиваться своего, не останавливаясь ни перед чем. Эта девушка была к тому же хороша собой, хотя и смотрела с неприязнью, а кивок ее, едва заметный, никак нельзя было счесть приветственным.

К ним подошел Первый Чародей Ремийе, явно пребывавший не в своей тарелке. Нервно комкая складки желтой мантии, он несколько раз поклонился.

— Прошу прощения, ваше величество, но время не ждет. Мы должны как можно скорее двинуться в Твердыню Кинлоха.

Женевьева кивнула:

— Круг обещал предоставить нам перед выходом на Глубинные тропы кое-какую магическую помощь. Времени у нас в обрез, однако я не сомневаюсь, что эта помощь нам пригодится.

— Почему у нас так мало времени? — спросил Мэрик.

— Мы никогда не слыхали о том, чтобы порождения тьмы, едва завидев Серого Стража, не попытались с ним расправиться. — Женевьева смолкла, и взгляд ее на миг стал отсутствующим. Затем она резко повернулась и зашагала к огромным дверям. Мэрик двинулся за ней, все остальные цепочкой потянулись следом. — То, что наш собрат до сих пор жив, — само по себе удивительно и говорит о чем-то необычном. Мы должны добраться до него прежде, чем порождения тьмы уволокут его еще глубже под землю, и прежде, чем сведения, которые из него могут вытащить, разойдутся среди них.

— А если разойдутся? — спросил Мэрик. — Что тогда?

— Тогда мы перебьем всех порождений тьмы, которые их получат, — сурово отозвалась она.

Мэрик верил, что женщина-воин ничуть не преувеличивает. Сама мысль о том, что этот небольшой отряд может представлять смертельную угрозу для порождений тьмы, казалась ему удивительной, но, вполне вероятно, он удивлялся зря. Молва гласила, что в Серые Стражи всегда набирают только лучших воинов. Хотя со времен последнего Мора прошло несколько столетий, легендарная слава Серых Стражей не померкла. Люди относились к ним с чрезвычайным уважением, и их представительства существовали во всех странах за пределами Ферелдена.

Однако же в некоторых кругах к этому уважению примешивалась изрядная доля настороженности. В иных краях орден Серых Стражей зачастую считали пережитком прошлого, утратившим свою необходимость, и традиционную десятину платили крайне неохотно. Тем не менее никто не решался выказать пренебрежение открыто. Сколь мало ни осталось бы в нынешние времена Серых Стражей, сомневаться в их силе охотников не было.

— С вашего позволения, — сказал Мэрик вслух, — я хотел бы задать вам еще один вопрос.

— Да. Конечно.

— Кого мы, собственно говоря, ищем?

Женевьева, уже направлявшаяся к дверям, остановилась и повернулась к королю. Он ясно видел, что ее снова мучат сомнения. Однако же, если Мэрику предстоит отправиться с этими людьми в самую опасную часть Тедаса, можно надеяться, что Серые Стражи все-таки поделятся с ним своими знаниями. Логэйн наверняка был прав по крайней мере в одном: Стражи всегда и во всем преследуют собственные цели.

— Его зовут Бреган, — наконец ответила Женевьева. — Он мой брат.

Глава 2

И се — чернеет Город ЗолотойПри каждом вашем нечестивом шагеПо Моему Чертогу. О, дивитесь,Дивитесь совершенству, ибо гаснетОно. Вы Грех внесли на НебесаИ кару в мир.

Нестерпимая вонь, которой был пропитан воздух, напомнила Брегану гнилостный дух протухшего мяса. Издалека доносился странный, едва различимый гул. Мужчина осторожно шевельнул рукой и понял, что лежит на камне. На ощупь казалось, что камень покрыт слоем то ли сажи, то ли грязи.

Он по-прежнему на Глубинных тропах. Ощущение нависших над ним тонн земли и камня настолько сильно, явственно, что кажется, будто на тело давит невидимая тяжесть. Бреган сделал глубокий, судорожный вдох и тут же закашлялся, давясь густой вонью. Он перекатился на живот, содрогаясь от неудержимых позывов рвоты, в пустом желудке забурлило, и искаженный рот изрыгнул лишь отвратительные хрипы. Острая боль пронзила Брегана, напомнив о полученных ранах.

Дрожа и обливаясь потом, он справился с судорогами и ощупал свое тело. Доспехи его, а также меч со щитом сгинули бесследно, но куртка и рубаха остались — заскорузлые от крови и грязи. Раны тем не менее кто-то перевязал. В кромешной темноте Брегану трудно было определить, как именно их обработали. По всей вероятности, наложили какие-то снадобья, а сверху перетянули грубой тканью, сильно смахивавшей на холстину.

Но кто же принес его сюда? Кто обработал его раны? Бреган помнил, как добрался до заброшенного тейга. Помнил, как на Глубинных тропах хлынули на него орды порождений тьмы, окружили со всех сторон, а потом… что было потом? Ничего. Бреган припоминал, как черные клинки порождений вспарывали плоть, как кривые когти тварей насквозь протыкали доспехи, глубоко вонзаясь в плечи и в ноги. По всему выходило, что он должен был умереть. Порождения тьмы, не были склонны к милосердию и никогда не брали пленных.