Юлия Григорьева - По воле богов (СИ)

   - Арман, постой! Нет-нет, иди.

   Всего лишь мелочь.

   Он остановился, выжидающе глядя на меня. Затем вернулся на балкон и обнял мое лицо ладонями.

   - Мелочь? Это важно.

   Нам жизнь плетут из мелочей.

   И если мелочи не станет, то рухнет мир.

   Окончен будет жизни пир.

   Ну, что же ты, не прячь очей.

   Скажи, что думала, о чем сказать хотела.

   - Всего лишь попросить.

   - О чем?

   - Там, кажется, осталась капля яда.

   Как мне ее нести к отцу?

   - Никак нельзя, сейчас тебя спасу.

   Его глаза становились все ближе, заполняя небосвод, вытесняя звезды своим сиянием, и даже когда наши губы снова встретились, я не могла даже прикрыть веки, захваченная в плен упоительной синевой этих глаз. Шаги Рени слышались под самой дверью балкона. Я уперлась ладонями в грудь Армана, разом ощутив биение его горячего человеческого сердца.

   - Тебя увидят. Уходи же.

   - Ну, где вы, госпожа?

   Короткий поцелуй, и мой ночной гость исчез за перилами. Я посмотрела вниз и встретилась с его сияющими глазами.

   - Люблю и буду вечно повторять.

   Люблю и снова, и опять.

   Он послал мне воздушный поцелуй и ловко спрыгнул на землю. Я проводила взглядом его высокую широкоплечую фигуру и обернулась к бесовке.

   - Отец зовет.

   - Иду.

   Я рассеянно кивнула и направилась на выход. Отец ждал меня в своих покоях. Мать стояла у окна, она не обернулась, когда я вошла. Элион тоже был здесь. Он сидел рядом с отцом, но на меня даже не взглянул, только я все равно видела насколько оттопыривается его верхняя губа из-за увеличившихся клыков. Брат был в ярости. Вторая жена отца, похоже, осталась на балу, который еще не закончился. Как я уже говорила, она была очень сильной Пьющей кровь и замещала отца, если он отсутствовал. Первая жена не жила во дворце уже достаточно давно, как и наш с Элионом старший брат Энцолор, единственный, кому достался дар магии. И если первая леди жила на территориях клана, но в уединении, то Энцолор жил неподалеку от нас. Я иногда сбегала к нему, забиралась с ногами на старое потертое кресло, которое мне почему-то полюбилось с первого же посещения, и сидела тихо-тихо, следя за тем, как брат творил свое колдовство или же ставил опыты.

   Я уверенно вошла в покои отца и посмотрела на него. Лорд Одариан выдержал мой взгляд, усмехнулся и кивнул на кресло. Усевшись, я расправила складки белого платья, от которого так еще и не избавилась. Я тянула время, приводя в порядок не только свои растрепанные чувства, но и мысли, пребывавшие в смятении.

   - Хочу с тобою обсудить, что было на балу.

   Из всех вампирш, что были там,

   Тебя лишь вспомнили одну.

   - Позор для Пьющей кровь!

   Воскликнул брат.

   - Тебе я это говорил и повторяю вновь!

   - Замолкни, сын.

   Ты в этом доме не один.

   Ответтит мне сперва, Эльмина,

   А уж потом дойдет черед до сына.

   Наш славный Ройх тебя просил не медлить

   И на вопрос его немедленно ответить.

   Я удивленно взглянула на отца.

   - Так говорим сейчас о певеденье?

   Или о Ройхе речь пойдет?

   И коль с людьми не вышло осложненья,

   То Эль вопроса не поймет.

   Но тут снова вмешался Элион.

   - Меня трясет от неприятья

   Нас осмеяла на весь мир!

   Упала так позорно ты в объятья.

   А он ведь человек, а вовсе не вампир!

   Упала, брат, упала. Сразу и безоговорочно, но об этом я буду думать позже и справляться с этим тоже буду сама. А пока я сидела с непроницаемым выражением на лице и переводила холодный отчужденный взгляд с одного родственника на другого.

   - Так что ответим Ройху, дочь?

   Отец вернул меня к вопросу, который вдруг стал неразрешимым. Я неуверенно посмотрела на него, и голос прозвучал тихо и потерянно.

   - Отец, уже на землю пала ночь.

   Я так устала сильно.

   И дать на твой вопрос ответ,

   Сейчас мне непосильно.

   Теперь на меня смотрела даже мать. Да, понимаю. Не так давно мою увлеченность этим вампиров было сложно не заметить. Но я больше не чувствовала ни увлеченности, ни даже уверенности, что она была. Отец задумчиво постучал пальцами по подлокотнику своего кресла.

   - И в чем, скажи, причина?

   - Отец, скажу, как на духу.

   Запуталась Эльмина.

   Мне Ройх был мил, и это так бесспорно.

   Но красотой теперь своей его пленяет Дорна.

   Ни разу он не дал понять,

   Что нравится Эльмина.

   И хочет лишь завоевать

   Он милость господина.

   И пусть это было ложью, в которую не особо верила и я сама, но эта отговорка далась так легко и просто, что я даже перевела дыхание и едва заметно улыбнулась.

   Кто бы мне сказал еще пару часов назад, что я буду отговариваться от брака с самым завидным Пьющим кровь, я бы ему горло собственными руками вырвала. Отец и брат молчали, а мать вдруг задала вопрос. Иногда мне кажется, что она просто ненавидит меня.

   - То человек тебя смутил?

   - Вопрос меня твой возмутил!

   Я с негодованием взглянула на нее.

   - Мать, оскорбляешь ты меня!

   Какой-то человек и я?!

   В слово - человек я постаралась вложить, как можно больше отвращения, презрения и брезгливости. Клыки брата заметно уменьшились, и взгляд стал на порядок спокойней. Мать вновь отвернулась к окну, показывая тем самым, что разговор со мной она закончила. А отец разглядывал некоторое время, задумчиво покручивая в пальцах знак нашего клана - руну Крови в круге из красного золота.

   - То князя сын.

   И у Монтери он один.

   Его влечение к Эльмине

   Нам может пользу принести.

   Коль к нуждам нашим отнести.

   Ведь люди горячи и вероятно...

   - В употредлении они приятны!

   Вновь взъярился брат.

   - Отец, ты будешь торговать сестрой?!

   - К опасной подошел черте, постой!

   Грозно рыкнул отец, и брат, продолжая пылать гневным взором, все-таки смолчал.

   - Сказал - могли! Не значит - буду.