Гарри Тертлдав - Возвышение Криспа

Однако Омуртаг только запрокинул голову и рассмеялся.

– Ты, как всегда, сама учтивость, Яковизий! – По-видесски хаган говорил так же гладко и изысканно, как императорский посланник, и уж гораздо лучше Криспа. – Как известно, магия скрепляет сделку.

– Фос следит за всеми сделками с небес. – Яковизий кивнул человеку в синей рясе, стоявшему чуть позади. В голове у Криспа мелькнули смутные воспоминания. Он видал таких людей с выбритыми головами, хотя и не в Кубрате; так выглядели видесские жрецы.

– Это ты говоришь, – отвечал Омуртаг. – А мой энарей общается с духами земли и ветров. Они ближе какого-то недосягаемого бога, и я доверяю им больше.

Энарей был первым взрослым мужчиной без бороды, которого Крисп увидел в своей жизни. Гладкое лицо делало его похожим на мальчишку-переростка – но только пока вы не заглядывали ему в глаза. Видели они куда дальше мальчишеских… Дальше, чем вообще стоит видеть человеку, нервно подумал Крисп.

Хаган повернулся к нему.

– Подойди сюда, паренек.

На какую-то долю секунды Крисп остолбенел. Но тут же вспомнил, что его избрали за храбрость. Он выпрямил спину, вздернул подбородок и подошел к Омуртагу. Туго натянутые шкуры вибрировали под ногами, как громадный барабан.

– Твой народ – наш пленник, – нараспев произнес Омуртаг, сжав левой рукой Криспово плечо. Хватка его была твердой и жесткой.

Правой рукой хаган вытащил из-за пояса кинжал и приставил к горлу мальчика. Крисп замер, затаив дыхание. – Он целиком в нашей власти, – продолжал хаган, – и мы будем делать с ним все, что захотим.

– Империя заплатит золотом, если ты его вернешь. – Голос у Яковизия был скучающий. Криспа внезапно осенило, что посланник наверняка участвует в подобной церемонии не в первый раз.

– Дай нам посмотреть на твое золото, – проговорил хаган.

Интонация его по-прежнему была официальной, но отнюдь не скучающей. Он жадно уставился на мешочек, который Яковизий извлек из складок своего одеяния.

Видесский посланник вытащил одну блестящую монету и протянул ее Омуртагу.

– Пускай этот золотой предстательствует за весь выкуп, как мальчик – за весь народ, – сказал Яковизий.

Омуртаг отдал монету энарею. Тот пошептал над ней, сделав свободной рукой несколько еле заметных пассов. Видесский жрец бросил на него неодобрительный взгляд, но промолчал. Энарей произнес пару слов по-кубратски.

– Он говорит, это хорошее золото, – сказал Омуртаг Яковизию.

– Конечно, хорошее, – огрызнулся Яковизий, нарушив ритуал. – Империя веками чеканит монеты только отличного качества. И даже если бы мы решили наклепать фальшивок, то выбрали бы повод поважнее, чем выкуп каких-то оборванных крестьян.

Хаган громко рассмеялся.

– Похоже, тебя в детстве оса за язык укусила, Яковизий, – сказал он и возобновил прерванную церемонию. – Он говорит, это хорошее золото. Поэтому можешь забрать свой народ. – Хаган легонько подтолкнул Криспа к Яковизию.

Ладонь посланника была теплой и нежной. Он погладил Криспа по спине каким-то странным и в то же время знакомым манером.

– Привет, красавчик, – пробормотал Яковизий.

Интонация тоже была какой-то домашней, и до Криспа неожиданно дошло, почему ласковое прикосновение посланника показалось таким знакомым: его мать и отец вели себя друг с другом точно так же, когда собирались заняться любовью.

Прожив всю жизнь в одной комнате с родителями, засыпая по ночам вместе с ними в постели, Крисп не мог не знать, что такое секс.

Но до сих пор ему и в голову не приходило, что возможны вариации, в том числе включающие его с Яковизием. Теперь, осознав такую возможность, он понял также, что она его не волнует, и отступил от посланника на полшага.

Яковизий отдернул руку, точно сам удивился, чем это она занимается. Взглянув на его лицо, Крисп не поверил в рассеянность посланника. Чтобы отшлифовать такую бесстрастную маску, потребовалось явно немало лет. Поймав взгляд Криспа, Яковизий небрежно пожал плечами, как бы говоря: «Не хочешь тем хуже для тебя».

Вслух он, однако, произнес совсем другие слова.

– По рукам! – громко заявил посланник и повернулся к толпе крестьян, стоявшей перед помостом. – Народ Видесса, ты свободен! – крикнул он. – Автократор Раптей, да хранит его Фос, выкупает вас из долгого и мучительного плена в этой дикой варварской стране, где вы надрывались в тяжких трудах под игом злобных и жестоких хозяев. Хозяев? Нет, скорее грабителей, потому что они силой отняли у вас свободу, принадлежащую вам по праву…

Речь продолжалась в таком же духе еще некоторое время. Криспа поначалу впечатлило, но вскоре утомило выспреннее словоизвержение, которое Яковизий обрушил на головы крестьян.

«Вернее, на наши головы», – мысленно поправил себя Крисп.

Он успевал уловить одно слово из трех и сомневался, чтобы кому-то из толпы тирады Яковизия были более внятны.

Крисп зевнул. Омуртаг, увидев это, усмехнулся и подмигнул ему.

Яковизий, захваченный потоком красноречия, ничего не заметил.

Хаган поманил мальчика пальцем. Крисп подошел поближе. Яковизий снова не обратил внимания, зато глаза энарея и жреца так и впились в малолетнего народного предстателя.

– Вот, паренек, – вполголоса сказал Омуртаг, словно не желая мешать речи посланника. – Возьми это на память о сегодняшнем дне. – И протянул Криспу золотой, который Яковизий дал хагану в качестве символа, когда выкупал видессиан.

Жрец в синей рясе, стоявший позади Яковизия, дернулся, точно ужаленный пчелой, и начертил на левой стороне груди солнечный круг. А энарей, схватив хагана за руку, что-то жарко и настойчиво зашептал ему в самое ухо.

Омуртаг оттолкнул шамана так резко, что тот чуть было не свалился с помоста. Прорычав ему что-то по-кубратски, хаган вновь перешел на видесский, обращаясь к Криспу:

– Этот дурак говорит, что поскольку монета была использована в церемонии, вместе с ней я отдал тебе народ Видесса. Что ты будешь с ним делать, маленький крестьянин?

Он оглушительно рассмеялся, довольный собственным остроумием.

Яковизий сделал паузу, метнул на хагана свирепый взгляд и продолжил свои разглагольствования. Крисп тоже рассмеялся. Если не считать туники и сандалий – а теперь и монеты – у него никогда не было никакой собственности. И мысль о владении целым народом показалась ему абсурдной.

– Все, можешь идти обратно к маме с папой, – отсмеявшись, сказал Омуртаг.

Крисп спрыгнул с помоста, крепко сжимая в кулаке золотую монету, подаренную хаганом.

– Чем скорее мы выберемся из Кубрата и вернемся в цивилизованный мир, тем лучше, – провозгласил Яковизий и погнал крестьян назад в Видесс еще быстрее, чем кочевники гнали их оттуда.