Юлия Фирсанова - Наколдованная любовь

Потрепанные и какие-то пыльные птицы серых расцветок, то ли гуси, то ли местная разновидность кур с синими гребешками и перепонками на лапах, лениво бродили по двору. Привалившееся к стене тележное колесо и коса у открытой двери сарая косвенно подтверждали обитаемость местности.

Среди ленивых птиц наметилось серьезное оживление, стоило только Оле показаться в сфере их досягаемости. Пернатые чуть шеи не свернули, вылупившись на девушку, вернее на ее конечности. Они почетным караулом застыли у тропинки, взирая на путницу, в горле у птиц зародилось какое-то глухое клокотание, а в блеклых глазах заплясал огонь зависти.

Оля, почуяв недоброе, заранее задрожала, и жалобно пискнула:

- Чего это они?

- Ты о птицах, милое дитя? - жаждущий свидания с трактирным меню Коренус даже не замедлили шага, только бросил взгляд на почетный караул, бормотнул под нос пару слов и хихикнул:

- Твоя обувь, девушка, птицам кажется, что ее связывают молодые плети хвисса, на которых сидят жучки-блескучки. Для гусей первое лакомство!

- А они на меня не бросятся? - торопливо уточнила Оля, которой очень не хотелось становиться лакомством для гусей.

Когда-то в раннем детстве девушку поклевал до крови деревенский петух. Ретивый петька потом отправился в щи, а вот страх перед агрессивными птицами остался.

- Нет-нет, дитя, они безобидны, - посмеиваясь, магистр открыл дверь в трактир, где им предстояло перекусить и остаться на ночь.

- Если нападут, я их зарублю мечом, - великодушно пообещал даме своего сердца Ламар, умилившийся трогательной пугливости девы и придержал для нее тяжелую скрипучую створку, не заметив, как его обоже сглатывает комок в горле. Слишком богатое воображение нарисовало живописную картину из крови, вскрытых тушек и торжествующего рыцаря.

Со всеми предложениями дедушки-мага насчет еды и ночлега Оля готова безропотно согласиться до тех пор, пока не перешагнула порог убого-темного, грязного и почти пустого (не считая какой-то скрюченной фигуры в углу) зала. Как можно было при столь малой посещаемости настолько изгадить помещение было загадкой похлеще тайны философского камня. Однако, грязь на дощатом полу, с набросанной клоками соломой, копоть на стенах, черное от нагара тележное колесо, заменяющее люстру, и грязный до безобразия стол, на лавку, за которым уселся веселый Коренус и невозмутимый Ламар, шокировали девушку. А вонь и чад едва не добили, во всяком случае, дыхание перехватило настолько, что потребовалось срочно присесть.

Оля осторожно потрогала пальчиком липкую от неизвестных жидкостей лавку, вытащила из кармана джинсовой курточки завалявшийся там с летнего похода за хлебом пакет, постелила и только потом присела. Подняла глаза на стол и истошно завизжала. Всю томную дурноту как рукой сняло, девушка подлетела над скамьей столь резво, как если бы научилась летать. Так и стояла на ней, визжа и тыча пальцем в коричневое чудовище, нагло шевелящее усами.

- Это таракан, о дева, он не кусается, - снисходительно улыбнулся рыцарь, ловко ухватил и с тошнотворным хрустом раздавил насекомое пальцами. Смахнув останки на пол, и, не обтирая пальцы даже о куртку, заорал, звучно стукнув кулаком по столешнице:

- Эй, хозяева!

- Тараканы не страшные, они противные, - передернулась от отвращения девушка, но визжать после ликвидации монстра все-таки перестала и слезла вниз. Неловко притулившись на лавке, зыркая по сторонам в поисках родственников убиенного усача, Оля с ужасом предположила:- А вдруг тут еще и блохи и вши есть?

- Не переживай, милое дитя, - посочувствовал несчастной Коренус, - перед сном я прочитаю заклинание, изгоняющее насекомых, чтобы они не смущали твой покой. Признаться честно, раньше в 'Жирном гусе' было куда многолюднее и опрятнее.

- Раньше, это сто лет назад? - хмыкнул рыцарь, не придававший особого значения гигиеническим нормам в точках общепита.

- Всего лишь тридцать, - уточнил маг, разочарованный не столько чистотой, сколько сомнительными запахами с кухни. - Я не появился еще столько же, если б не нужда в розыске артефакта. Это единственный трактир на окраине Фодажского леса, куда лежит наш путь…

- Ну, чего орете, любезные господа? - лениво поинтересовалась возникшая из темного провала двери, из-за которой шел чад, толстая неопрятная женщина в засаленном платье серо-бурого оттенка. То, что было у нее на голове походило на заброшенную на середине неловкую попытку заплести дреды, пользуясь вместо инструкции рассказом очевидца.

- Есть хотим, добрая хозяйка, мяса побольше, каши, и две комнаты на ночь, - коротко скомандовал Ламар.

- Три, любезный друг, ты так храпишь, что я глаз не сомкну, - вмешался Коренус, бережно поправляя свой 'маленький' мешочек, которому вздумалось завалиться на бок с булько-звяко-бряцающим звуком.

- В домах для паломников давно уж ветер гуляет, да дождь ночует, в трактире еще комнатухи есть. Только в долг под залог добычи не кормим. А ну как вы из лесу не вернетесь? - отрезала трактирщица, Ламар слазил в глухо звякнувший поясной кошель и выложил на стол треугольную серую монетку для финансирования трапезы и ночлега.

Рука женщины, никогда не слышавшей о диковиной твари, прозывающейся 'маникюр', схватила монетку с ловкостью фокусника поискуснее Акопяна. Видимо, покупательная способность треугольничка была такова, что баба даже снизошла до краткого оглашения меню - мечты гурмана:

- Хлеб вчерашний, пиво, каша пшенная, гусятина в подливе. На всех нести?

- А молока у вас нет? - мужественно борясь с подкатывающей к горлу тошнотой, усиливающейся от намека на запашок пригорелой каши, спросила Оля. - Я бы попила.

- Кувшин на леднике стоит, щас принесу, - расщедрилась хозяйка и почапала на кухню. Мимоходом бросила угловому клиенту:

- Эй, тебе еще нести или хватит?

Ответа не последовало, тело, полуприкрытое плащом уже частью лежало на столе, видно, крепко перебрав спиртного. Кувшин покоился на боку рядом с темноволосой головой, свидетельствуя как о собственной пустоте, так и о причинах безмятежного сна клиента, не жаждущего немедленного продолжения банкета.

В ожидании трапезы, чтобы как-то отвлечься от неуютного окружения, Оля спросила магистра:

- А кто такая пророчица под вуалью и те семеро, о которых вы говорили? Какие-то могучие маги?

- О нет, милое дитя, не маги. СЕМЕРО - великие боги, сотворившие наш мир Вердану, давшие ему жизнь и силу. Владыка Стихий, Вседержитель - первый, вторая - Хранительница, Соединяющая Судьбы, Справедливый Судия, Творец Законов - третий, Созидатель Прекрасного - четвертый, Целитель - пятый, Торговец и Странник - шестой, Пророчица под Вуалью - седьмая. Они слишком сильны, и, чтобы не привлекать внимания Владык попусту, лишний раз лучше не оглашать их имен. Тот предмет, к которому мы направляем свои стопы, один из великих и самых загадочных артефактов, сотворенных Седьмой на заре мира, - вдохновенно, похоже тема была по сердцу, поведал маг.