Владислав Русанов - Стальной дрозд

Вороно-пегий кентавр направился прямиком к дроу, чей головной убор украшали оленьи рога. Сразу видно – вождь. Пускай и не слишком высокого полета – обычно перед войной остроухие выбирали несколько военных вождей из числа самых умелых и опытных воинов каждого клана. Они водили своих соплеменников в бой. Выходило удобнее и выгоднее, чем иметь одного-единственного вождя. Клан мог легко разделяться на несколько отрядов, и не возникало вопросов или споров, кому командовать, а кому подчиняться. В случае смерти одного из вождей не тратили драгоценного времени на выборы нового – просто отряд вливался в другие. Конечно, среди военных вождей существовала определенного рода иерархия, но она определялась исключительно заслугами самого дроу. За кем-то с радостью шли пять сотен бойцов, а за кем-то – неполная сотня. Но два-три удачных похода, приносящих добычу и славу, и положение могло измениться. Желающих ходить в набеги с удачливым командиром всегда найдется много – хоть отбавляй.

Вожак кентавров оглядел худосочного карлика, чьи торчащие из-под кожаной юбочки шишковатые колени вызывали невольную улыбку, и церемонно склонился перед ним, вытягивая вперед левую переднюю ногу.

– Да укроет листва твои тайные и явные тропы, о сын Вечного Леса!

Дроу прижал ладони к груди, поклонился в пояс. Так горцы приветствовали только наиболее просветленных жрецов.

– Да осияет животворящее солнце твой след в ковыле, о сын Великой Степи!

После остроухий приосанился, поправил сползший на лоб головной убор:

– Я – Толстая Гадюка из клана Граба.

Кентавр пошевелил широкими ноздрями, будто принюхиваясь к витавшему вокруг запаху смерти. Ответил:

– Я – Стоячий Камень из клана Трех Холмов. Волею Солнца, Подателя Жизни, я веду этот отряд.

– Позволь мне поинтересоваться, Стоячий Камень из клана Трех Холмов… – вежливо поговорил дроу, хотя поглядывал довольно подозрительно. Ну, не могут кентавры ни с того ни с сего забраться так далеко на север! – Позволь мне узнать, какой промысел судьбы привел тебя и твоих отважных воинов в эти края?

– Мы служили в имперском войске в северной Тельбии, – прямо в лоб заявил кентавр.

Остроухого перекосило. Он даже не попытался скрыть удивления и возмущения последними словами конечеловека.

– Мы воевали только с людьми, – тряхнул окладистой бородой Стоячий Камень. – Ни один кентавр не поднимет оружие на наших братьев – сынов Вечного Леса. Тем более что с развалом Империи мы сочли службу оконченной. Теперь сасандрийцы сами по себе, а мы – сами по себе.

– Ниспошлет тебе солнце и ветер удачу в бою, – кивнул дроу. – Но Степь так далека от наших гор и лесов…

– Мы не заблудились, – оскалился кентавр, что, по всей видимости, должно было обозначать улыбку. – Мы ищем одного человека…

– А! Понимаю! – посветлел лицом Толстая Гадюка. – Вы хотите отомстить!

– Нет, – покачал головой кентавр. – Выслушай, о вождь, моего побратима…

Вперед вышел буланый кентавр. Более коренастый, чем Стоячий Камень, но ниже предводителя в холке на добрую ладонь.

– Я – Желтый Гром из клана Быстрой Реки, – представился он. – Я желаю Вечному Лесу расти и тянуться к Солнцу. У меня есть долг чести перед одним человеком. Его зовут Антоло. Он из местечка Да-Вилья, что в Табале…

– Долг чести? Перед человеком? – выпучил и без того круглые глаза карлик. Потом сообразил, что недостойно вождю перебивать собеседника, тем более кентавра, представителя расы, с которой дроу связывает дружба и взаимное расположение вот уже больше тысячи лет. Толстая Гадюка вновь поклонился, едва не уронив рога. – Прошу простить мою порывистость… Продолжай, брат мой!

– Я – воин, а не шаман. Я не умею говорить красиво… Но Антоло из Да-Вильи знает, что такое честь. Много дней мы делили с ним скудную пищу, защищали спины друг друга. Когда мы расставались, я подарил ему амулет, сплетенный из моей гривы. С тех пор я мог чувствовать, если мой друг в беде.

– Он мчался бы галопом, – подтвердил пегий. – Да мы мешали. Не годится загнать себя даже ради дружбы. – Помолчал и возразил сам себе: – Да нет! Пожалуй, дружба и честь – единственное, ради чего можно дать себя загнать. Продолжай, Желтый Гром.

– Мы поспели вовремя, – просто сказал буланый. – Антоло где-то здесь. Я чувствую.

– Здесь погибло много людей, – заметил Толстая Гадюка, глядя мимо кентавров. Что там возится с трупом червеобразного Сидящий Медведь?

– Антоло еще жив, – упрямо мотнул головой кентавр. И твердо повторил: – Я чувствую.

– Все выжившие люди должны быть принесены в жертву Золотому Вепрю. Это священный обычай. – Карлик даже на цыпочки привстал. «Что же такого он нашел? Неужели снова удача улыбнулась клану Горной Сосны? Или есть еще возможность разделить успех пополам? Бегущего Жаворонка проткнул арбалетный болт – он уже охотится с предками…»

– Я уважаю обычаи сынов Вечного Леса, – негромко, но веско проговорил Стоячий Камень. – Но и ты, вождь, должен понимать, что для степного воина долг чести превыше всего под Солнцем.

Стоявшие до сих пор неподвижно кентавры одновременно ударили наконечникам копий о щиты и выкрикнули:

– Честь нашего брата – наша честь!

Их ноздри раздувались, глаза горели. По всему выходило, для поддержания чести Желтого Грома они готовы на все. Конечно, в драку с остроухими не полезут – память о старинной дружбе слишком прочно въелась в плоть и кровь, но подхватить бездыханное тело человечишки и попытаться удрать… Это запросто. И тут перед военными вождями дроу возникнет новая задача – утыкать нарушителей жреческого приказа стрелами и сломать тысячелетнюю приязнь или отпустить их подобру-поздорову, но получить взбучку от Ведающего Грозу. А что бы решили сами жрецы? Мудрые, рассудительные, проживающие по пять-шесть веков простого воина…

– Где твой человек, сын Великой Степи? – нетерпеливо бросил дроу.

– Вот он, – Желтый Гром указал толстым коротким пальцем.

Окровавленное тело лежало всего лишь в трех шагах от места их беседы. Светловолосый парень, пробитый тремя стрелами, уткнулся носом в грязь. Все три в туловище. Левый бок, спина чуть повыше лопаток, поясница. Наверняка какая-то из ран смертельна. А живет он лишь в силу молодости и крепкого здоровья – ишь, какой широкоплечий. Рядом с парнем валялся оброненный арбалет и «козья нога», меч он так и не успел вытащить…

«Да у него и нет меча! – удивился Толстая Гадюка. – А! Вон тянется кожаный ремешок от запястья к шестоперу. Увесистое оружие. Не у всякого сил хватит махать. И этому… как его… Антоло, тоже уже не сражаться. До святилища Золотого Вепря мы его не дотащим… Что же там Сидящий Медведь так радуется? И Полосатый Кот только что не визжит от радости…»