Леонид Кондратьев - Экспедиция

Количество народа, участвовавшего в пьянке, продолжало увеличиваться. С одной стороны, это позволяло ближе ознакомиться с 'попаданцами' и помогало как-то снять их стресс, но с другой… У Шикамару начали появляться мрачные предчувствия. И они не замедлили оправдаться… Кажется, всё началось с попытки одного из орков залезть под одежду к подвыпившей неке – каковая попытка оказалась встречена мощным апперкотом, заставившим зеленокожего отлететь на пару метров. К изрядному удивлению Антона, орк встал, поправил челюсть, и с рёвом бросился на обидчицу. Юноша в голубой мантии, пытавшийся склеить Каруру, поморщился, взмахнул рукой, и орк осел; однако волшебник тут же вместе с возмущённым воплем схлопотал оплеуху от другого орка и свалился на землю. За волшебника вступился какой-то коротышка – хоббит, что ли?.. – неожиданно ловко засветив орку в живот, так что тот скрючился, и пьянка превратилась в драку… Гномы резво оттащили самогонный аппарат и прочее имущество в сторону, рунолог остался его охранять, а остальные два гнома присоединились к 'веселью'. Вот в этот-то момент Шикамару и переместился на дерево, прикинув, что там будет намного безопаснее.

Переломным стал момент, когда кто-то дёрнул Каруру за хвост. Если до того она, на взгляд Шикамару, сдерживалась, то после этого… Нет, меч так и остался лежать на земле, – к слову, драчуны о него неоднократно спотыкались – и когти она выпускать не стала, но удары стали более жёсткими. Вспомнив о силе неки, Антон скривился. Как бы трупов не было… Им всем нужно держаться вместе, а они дерутся… Никогда такого не понимал.

Он вздохнул. Надо бы разнять драчунов и прекратить драку… Как там Шикамару это делает?..

Сложенные вместе руки проделали несколько быстрых жестов, и тень дерева, задрожав, потянулась к драчунам. Однако не дотянулась…

– Прекратите! – послышался чей-то властный голос, и что-то расшвыряло дерущихся в стороны. – Драка – последнее, что нам сейчас нужно!

Хамелеон. Перевёртыш из Сосновска.

– Аххххшшш… – только и получилось, вместо полноценного вопля "Где-это-я-господа-бога-душу-мать!" Этому чрезвычайно информативному воплю помешало очень яркое ощущение жидкого пламени вместо давно известного и привычного родного тела. Причём активно, ОЧЕНЬ активно горящего. Я просто превратился в комок огня, который каким-то образом чувствует то, что сгорает в его пламени. По сравнению с этими ощущениями вбитое в память послание Творца уже мнилось мощным, бурным, но почти приятным событием.

"Хрен вам всем! Выдержу!" – невероятное желание жить прорвалось из глубины расползающегося под ударами боли сознания. Меедлееенно, очень медленно и аккуратно я стал стаскивать разбегающиеся обрывки мыслей и команд в один стройный и прочный монолит. И это помогло. Понемногу "искристые" обрывки нервных импульсов стали понятными. Это – левая рука, а это – доносящиеся справа непонятные звуки. А это дикое жжение, похоже, принадлежит коже на животе. Теперь, разобравшись в себе, я, шаг за шагом и всё так же спокойно, подбирал ключики к взбесившемуся организму. Первые простые команды телу – приподнять веки, пошевелить пальцами – терялись безответно в болевом шуме, как будто у меня не осталось ни единого мускула. Сложно представить, как это выглядело снаружи, но неожиданно всплывшая в памяти подсказка направила усилия в нужное русло – и всего лишь через несколько секунд рождённое из воспоминаний тело пошевелилось, и я смог приподнять веки.

Несколько секунд спустя плавающие перед глазами круги превратились в чёткую картинку: светлое небо с редкими облачками, изливающийся с него невыносимо яркий свет, и ничего более. Я сморгнул выступившие слёзы. Моргнул ещё раз. Мышцы буквально с каждой секундой наливались силой, казалось, ещё чуть – и я смогу взлететь!… И на самом деле, через считанные мгновения я приподнялся и сел.

Попытка осмотреться привела к вспышке боли в глазах и затылке, но я успел заметить немало. Остатки открытой кожи буквально на глазах обугливались, покрываясь волдырями и твёрдой коркой, которая тут же расплывалась и снова превращалась в ровный розовый эпителий. Находящиеся вокруг разнообразные существа(?!) с трудом поддавались опознанию, зато в считанных метрах слева находились, похоже, деревья, отбрасывающие на землю хоть сколько-то густую и плотную тень.

Попытка вскочить оказалась на диво удачной. Каким-то лёгким текучим движением я поменял положение в пространстве – и уже твёрдо стоя на ногах, удивлённо осознал, что одна часть моего нового сознания, которую я считал собой до сих пор, о таком навыке и не подозревала. Зато вторая…

Вторая часть сознания сработала на автопилоте, отработав классический отход. Зашипев(?), я за три очень длинных полушага-полупрыжка переместился в тень. Но когда на четвёртом шаге я подпрыгнул и вцепился в дерево на высоте двух человеческих ростов, то в кору воткнулись вполне приличные когтистые и бронированные лапы. Остатков одежды на мне снова не было, да и не нужна одежда шипасто-чешуйчато-опасному зверю. А по вцепившимся в новую опору руколапам пробежала рябь, изменяя цвет и текстуру чешуек брони и редких участков открытой кожи. Меньше чем за секунду вполне человекообразный зверь, вооружённый когтями, зубами, покрытый бронёй и шипами и к тому же гордо несущий шикарный нарост-гребень на голове, превратился для невнимательного взгляда в часть толстого древесного ствола. А пробуждённая память второй части сознания нашёптывала, что можно включить механизм глубокой маскировки, меняя не только цвет, подобно хамелеону, но и форму организма. Но даже этим не ограничивались возможности по мимикрии – новая память услужливо продемонстрировала картины боя с демонами – этих странных существ, обладающих очень разной внешностью, но одинаково хорошо владеющих очень опасными колдовскими умениями, иначе назвать было сложно. И в тех боях третий уровень маскировки позволил скрыться даже от волшебного зрения демонов и их прислужников, убирая самосознание в непонятные глубины.

Через некоторое время я вернулся из воспоминаний в реальность и осознал – автопилот по-прежнему вёл меня. И все доступные органы чувств уже приступили к осмотру окружающего пространства. Осознание также позволило мне обнаружить некоторые отличия между человеческим телом и этим, которое в новой памяти – памяти метаморфа-Перевёртыша Сергея из Сосновска, заброшенного в чужой мир, мир Тьярмы – называли коротко и ясно – "боевая форма".

Зрение? Изрядно лучше – глаз у меня теперь минимум пять, и смотрят все в разные стороны, не считая немного расширенного диапазона – я теперь вижу и в темноте. Стоп, вторая пара – это не глаза, это что-то вроде биолокатора.