Ольга Голотвина - Два талисмана

Ульден тихонько посмеивался, глядя, как девушка объясняется с купцом.

Наконец Авита вернулась, села рядом с молодым человеком и начала с вопроса:

— А почему такой знаменитый лекарь путешествует на чужой телеге?

Ульден сделал «страшное» лицо и сообщил хриплым разбойничьим голосом:

— А я сейчас в бегах!

— То есть?..

— То есть за мной погоня, меня ловят…

И уже нормальным голосом рассказал о властителе прибрежного замка, у которого жена долго не могла забеременеть. А когда наконец боги дали такую радость, повитуха предсказала, что госпожа не сможет разродиться. Перепугавшийся властитель погнал верховых слуг в Аршмир за Ульденом. Позже, когда опасность осталась позади, счастливый отец закатил в честь наследника пир, заявив, что благодетеля-лекаря не отпустит и будет поить не меньше месяца. Пришлось Ульдену убираться из замка на манер беглого раба: огородами да скалами. Ему пьянствовать некогда, его ждут больные…

Рассказывал молодой человек весело, с забавными подробностями, но Авита уловила в его голосе и гордость за свою работу, и удовлетворение мастера, хорошо эту работу сделавшего. Она хотела выразить ему свое восхищение. Но взглянула вперед — и ахнула, забыв о собеседнике.

До сих пор над дорогой смыкались ветвями густые вязы, под их сенью лежал густой сумрак, словно ночь залегла на дороге, намереваясь таиться здесь до вечера. Но лес остался позади, быстро исчез подлесок — и дорога устремилась вдоль подошвы скалы.

Справа раскинулось море — утреннее, мирное, блистающее со спокойной уверенностью признанной красавицы. Впереди можно было рассмотреть кусочек городской стены. Но не он притягивал взор.

Неподалеку от берега из моря мощно вздымалась скала. Авита задохнулась от изумления: неужели ветер, вода и время могли придать гигантскому куску камня такое сходство с человеческой фигурой?! Нет, конечно же, тут приложил руку скульптор, гениальный мастер!

Огромный, тяжеловесно сложенный мужчина стоял на груде валунов спиной к берегу. Длинные руки опущены вдоль тела, могучие плечи ссутулены…

Угадав мысли девушки (что было легко), Ульден сказал:

— Барышне бы глянуть на это с моря. Стоит на островке этакий верзила: лицо квадратное, грубое, челюсть тяжелая, нос приплюснутый. А глаз нет. Посреди лба — одна глубокая ниша-глазница, настоящая пещера. В ней каждую ночь разводят огонь. Это ведь маяк, госпожа моя Авита.

— Маяк?

— Ну да. У ног великана стоит хибарка, там живут смотритель и двое его подручных. К ним на лодке привозят всё, что нужно для жизни. Ну, сменяют их время от времени.

— А как они поднимаются наверх, к пещере? Там вырублены ступеньки?

— Нет, госпожа моя, только по веревочной лестнице! Отсюда не видно, но он весь опутан канатами. Конечно, когда шторм или просто сильный ветер, нужна морская ловкость. Но смотритель лучше десять раз полезет в бурю по раскачивающимся веревкам, чем вобьет в великана хоть один железный костыль. Он ведь живой, он все чувствует.

— Кто?

— Ну, я же говорю: каменный великан. Последний из своего племени.

— Правда? — умилилась Авита. — Как это поэтично! Как трогательно эти смотрители относятся к своему маяку! А он и впрямь как живой, даже со спины.

Ульден усмехнулся:

— Сразу видно, что моя госпожа ни разу не бывала в Аршмире.

Словно солнце скрылось за тучу — с лица девушки исчезла улыбка, глаза стали холодными и замкнутыми.

— Я… я родилась в Аршмире. Но меня увезли отсюда в детстве, я мало что помню.

Ульден уже привык к резким перепадам ее настроения. К тому же понял: что-то неладно в семье Авиты, если девушка путешествует не только не под защитой родственника-мужчины, но даже без служанки. Захотелось утешить спутницу, развлечь…

— Давным-давно, еще в Темные Времена, — начал он значительно и неспешно, подражая бродячим сказителям, — обитало на побережье племя каменных великанов. Немного их было, но жили они тут хозяевами. Люди тогда и носа не казали в эти края.

— А что они ели, эти каменные? — придирчиво поинтересовалась Авита. За считанные мгновения она успела отбросить неприятные мысли и теперь весело дразнила рассказчика.

— Вот уж не знаю! — развел руками Ульден. — Говорят, что питались солнечными лучами.

— Ой, как здорово! — Авита захлопала в ладоши. — Постоял на солнышке — и сыт!

— Вот в это я как лекарь не верю. В человеке нет ничего лишнего, ничего ненужного, в чем я вижу мудрую волю богов. Этих великанов, как и людей, сотворили боги. И зачем тогда им рот, этим созданиям, питающимися солнечными лучами?

— Чтобы разговаривать!

— Возможно. Но никто из людей не слышал, чтобы великаны разговаривали.

— А о чем им разговаривать с людьми? — втянулась в игру озорница. — И разве мой господин не сказал только что: мол, в Темные Времена люди сюда и носа не совали?

— Ну, позже люди перекочевали на побережье. Они-то и выжили отсюда великанов.

— Этих?! — Авита покосилась на могучую каменную фигуру, возвышающуюся над морем. — В Темные Времена уже были катапульты?

— Не было катапульт. Легенды гласят: люди рыли глубокую яму, сверху натягивали сеть и набрасывали на нее ветки, чтоб не было заметно. Великан проваливался в яму, его засыпали землей. Без солнечных лучей каменные исполины умирали.

— Это какая же яма нужна, чтобы изловить ходячую гору? — Девушка повернулась на телеге, чтобы лучше видеть уплывающую назад каменную фигуру. — Трудолюбивый народ жил в Темные Времена!

— В легендах так сказано! — не дал себя сбить Ульден. — Мол, закопали люди двоих-троих, остальные сами ушли.

— Куда? — продолжала Авита разбирать легенду на косточки.

— Людям не доложились. Надо думать, за Грань, в Подгорный Мир, больше некуда.

— Чего только люди не выдумают! — фыркнула девушка.

— Может, это и выдумка, — с подозрительной мягкостью согласился с нею рассказчик. — Но тогда выдумка и запись в аршмирской летописи… год забыл, но уже Огненные Времена. О том, как в деревню Козий Двор заявился каменный великан.

— Крестьяне этим объясняли сборщику податей, почему они не могут заплатить? — рассмеялась Авита. — Мол, каменное чудовище сожрало их скот и вытоптало посевы?

— Нет, великан не жрал скот. Он сел на околице деревни, откинулся на ближний холм, как на высокую подушку, закинул руки за голову, положил ногу на ногу и застыл. Крестьяне ринулись было прятаться в лес, но мирное поведение пришельца успокоило их. Они вернулись в свои дома и зажили по-прежнему. А великан всё смотрел на деревню своей безглазой дырой посреди лба — день за днем, месяц за месяцем, год за годом…