Владимир Брайт - Цвет крови - серый

Откровенно говоря, я не сразу понял, в чем дело и с какой стати имур (а это именно его мощный удар чуть было не проломил мне грудную клетку) вдруг набросился на своего хозяина. Но присмотревшись повнимательнее, я увидел все то же неясное марево, которое расплывчатым пятном маячило невдалеке от телохранителя, и понял, что речь идет о внезапном нападении, цель которого — мое физическое устранение.

Что ж, Динкс был абсолютно прав, предполагая, что главаря ренегатов, предавших свою расу, попытаются убить не на поле брани, а позорно зарезать во сне. Впрочем, сейчас не было времени на умозаключения и признания собственной несостоятельности. Только феноменальная реакция приставленного ко мне имура не позволила убийце перерезать горло жертве. Если этот телохранитель падет от руки наемного киллера, то у меня не останется ни единого шанса.

Можно было бы, конечно, закричать, подняв по тревоге моих людей, но в суете и толчее практически невидимому убийце будет только проще расправиться со всеми нами. Нет, кричать я не собирался. Ничто не нарушало предрассветную тишину спящего лагеря. Ничто, кроме напряженного дыхания сошедшихся в смертельном поединке врагов.

Несколько бесконечно долгих секунд противники неподвижно стояли друг против друга, не предпринимая попыток сблизиться или начать поединок. Они, вероятно, оценивали возможности друг друга, решая, как лучше начать атаку.

Но затем именно мои действия спровоцировали начало столкновения. Я упал на чью-то боевую амуницию, сложенную рядом с палаткой. Кроме упомянутого уже щита, здесь были шлем, стальная пластина нагрудных доспехов и, самое главное, лук с полным колчаном стрел.

Очень осторожно, стараясь не нарушить звенящую тишину туманного утра, я протянул одну руку к луку, а второй вытащил стрелу из колчана. Может быть, людям племени Сави и не сравниться с эльфами, и все же никто не скажет, что они не умеют стрелять. С раннего детства я обучался этому нелегкому искусству и, скажу без лишней скромности, очень прилично поражал цели и на дальней дистанции, а уж на расстоянии в тридцать шагов в девяти случаях из десяти попадал в мелкую монету.

Останься ассид стоять на том же месте, и меньше чем за пару секунд две или три стрелы пробили бы его насквозь. Но наш противник не был настолько глуп, чтобы позволить так легко себя убить.

Я уже натянул тетиву лука, когда наемный убийца сместился чуть вправо, так что стоящий ко мне спиной Лам полностью закрыл от меня это слегка мерцающее марево...

— Проклятье, — выругался я сквозь зубы, собираясь сделать шаг или два в сторону, чтобы противник опять попал в поле видимости.

Но именно в этот момент в воздухе мелькнула сверкающая молния, затем раздался лязг металла, а еще мгновение спустя мой телохранитель завалился на спину. Я успел сделать сразу две вещи — заметить, что из груди упавшего имура торчит рукоять ножа, и спустить тетиву, послав стрелу в то место, где только что находился ассид.

Однако выстрел не достиг цели. Этот убийца был чертовски быстр, обладая к тому же поистине волшебной реакцией. Я потянулся за второй стрелой, какой-то частью сознания понимая, что это ничего не даст, потому что мои рефлексы не сравнимы со скоростью противника, но тут Лам стремительно поднялся, словно кукла-неваляшка. Обычный человек никогда бы не смог совершить подобный маневр, но имур использовал хвост в качестве опорной точки. Нож должен был попасть в сердце, но в последний миг человек-кошка попытался отбить его своим коротким кинжалом, и в какой-то мере ему это удалось — острое как бритва лезвие слегка изменило направление полета, вонзившись чуть ниже ключицы.

Имур снова принял боевую стойку — низкий полуприсед с далеко вытянутыми вперед руками, сжимающими оружие, и только тут я запоздало понял, что упал он специально — чтобы дать мне возможность выстрелить.

«У этого имура необычно тонкий слух, к тому же стальные нервы», — отметил я про себя.

Находясь спиной к лучнику на расстоянии пятнадцати шагов, услышать тихий шелест натягиваемой тетивы, затем среагировать на брошенный с огромной скоростью и едва ли не в упор метательный нож (ассид держал оружие за спиной, так чтобы его почти сливающееся с воздухом тело загораживало кинжал, делая его абсолютно невидимым), а после этого так резко упасть — это мог только профессионал с большой буквы.

Вдобавок достаточно серьезное ранение, судя по всему, никак не повлияло на способность Лама продолжать поединок. Казалось, вонзившийся в тело нож не доставлял имуру никаких неудобств. Все было в точности как и до нападения — неподвижно застывшая статуя, готовая в любое мгновение взорваться чередой стремительных, как молния, ударов, каждый из которых может поставить финальную точку в поединке равных по силе противников.

Лам по-прежнему стоял в оборонительной стойке, не делая никаких попыток не только атаковать, но и вообще хоть как-то форсировать события. Разумеется, это было логично с точки зрения сложившейся ситуации — атаковать невидимку чревато серьезными последствиями. Однако время играло против нас. Скоро лагерь начнет просыпаться, и очень трудно будет объяснить людям, чтобы они не выходили из палаток, так как это может помешать охоте за невидимым убийцей.

Нет, отвлекаться на объяснения не было никакой возможности, потому что, когда против тебя играет настолько серьезный соперник, нужно быть предельно сконцентрированным на поединке. Иначе все может закончиться буквально за пару секунд...

Однако ассид тоже не мог затягивать схватку. Если бы вместо одного лучника, с линии огня которого можно постоянно уходить, прячась за имура, нас стало хотя бы двое, то укрыться уже не было бы никакой возможности. Поэтому он предпринял еще одну атаку — на этот раз более успешную, чем минутой раньше.

В лицо моего телохранителя был брошен шарик, который тот без особого труда разрубил прямо в воздухе. Лам сделал все правильно, но оказалось, что это ловушка — из шарика вырвалось облако слепящей пыли. По составу этот порошок был совершенно безвредным — невинная забава из разряда детских хлопушек. Пыль воздействовала таким образом, что глаза жертвы малолетних проказников на пару минут затуманивались, а перед внутренним взором проносились видения лесных фей, духов или просто призраков — все зависело от состава порошка. Но применительно к данной ситуации эти невинные детские шалости чуть было не стоили нам жизни.

Если бы на месте имура находился кто-то другой, наша судьба была бы решена в течение следующих нескольких секунд. Но Лам был не просто воином, а еще и первоклассным телохранителем. Поэтому, ослепнув на некоторое время, он не запаниковал, а, сделав едва заметный шаг в сторону (я тут же выпустил еще одну стрелу, но — безрезультатно, как и в первый раз), присел еще ниже и с поистине невероятной скоростью начал, вращать перед собой длинным изогнутым клинком.