Гарри Тёртлдав - Пропавший легион

— Хороший вопрос. Я отвечу на него. Наши мечи — это все, что мы можем сейчас предложить. Мы еще не нашли дороги в Рим, и нас слишком мало в этой ужасной стране.

Эта попытка объясниться была слабой, но правдивой и простой; легионеры быстро согласились с ней и начали сворачивать лагерь, готовясь к походу. Марка не очень-то радовала перспектива стать наемником, но выбирать особенно не приходилось. Кроме того, это давало ему возможность сохранить среди легионеров дисциплину. В таком странном краю они могли рассчитывать только на самих себя. Трибуна удивило, что Видессос охотно нанимает солдат из других стран. Для Марка это был признак упадка страны, напоминающий о Египте эпохи Птолемея, недостойный крепкого, здорового государства. Но Зимискес и Мазалон были солдатами и, очевидно, местными жителями. Он вздохнул. Как много непонятного…

По просьбе Горгидаса Скавр послал отделение солдат нарубить кольев для носилок: тяжелораненые — а их было больше десятка — идти не могли.

— Кое-кто не доживет до следующего утра, — сказал грек. — Но большинство выкарабкается, если их хорошо кормить и заботливо ухаживать.

Гарцуя на коне, Зимискес осматривал земляные укрепления и валы, построенные легионерами. Приподнявшись в седле, он внимательно осмотрел и лагерь римлян. Было видно, что порядок и дисциплина произвели на него большое впечатление.

Хотя Скавр держался достаточно осторожно, чтобы громко выражать свое одобрение, он был поражен тем, как умело видессиане оснастили лошадей. С первого взгляда можно было оценить достоинства их вооружения, которое сразу понравилось римлянам. Например, Нэйлос ехал на лошади, упираясь в металлические стремена, которых не знали в Риме. Кроме того, когда лошадь поднимала ногу, Марк видел, что копыта ее подбиты металлическими подковами, повторяющими форму копыт и защищающими их от ударов о камни.

— Хитро придумано, а? — воскликнул Гай Филипп, проходя мимо. — Этот малый может держать лук, меч или копье обеими руками и одновременно удерживаться в седле. Почему мы никогда не думали об этом?

— Было бы неплохо не показывать им, что мы встречаемся с такой штукой впервые.

— Я не вчера родился, — сказал Гай Филипп.

— Я знаю, — ответил Марк.

Разговаривая с трибуном, центурион даже не смотрел на лошадь, и видессианин (если бы он наблюдал за ними) все равно не понял бы, что они говорят о нем.

Через час пешего марша по узкой, петляющей тропа римляне вышли из леса, и впереди показались возделанные поля. Марк с любопытством осматривал местность. Он видел холмы и долины, а на севере и северо-западе в голубой дымке проступали высокие горы. На холмах виднелись крестьянские хижины и усадьбы, а на склонах паслись стада овец и коз. Несколько крестьян, увидев солдат, торопливо перегнали скотину в сторону, подальше от колонны. Зимискес крикнул им, чтоб они не пугались необычного вида солдат, но большинство крестьян предпочитало не рисковать.

— Похоже, для них это дело привычное, — заметил Гай Филипп.

Марк задумчиво кивнул.

Климат здесь был теплее и суше, чем в Галлии. Порывы ветра приносили привкус соли, а вдали можно было увидеть парящих чаек.

— Мы же не собираемся плыть в город на корабле? — спросил Виридовикс Марка.

— Не думаю. А что?

— Хоть я и прожил всю свою жизнь возле воды, но каждый раз, попадая на корабль, умираю от морской болезни. — От одной только мысли о такой возможности кельт побледнел.

Узкая тропинка перешла в широкую грунтовую дорогу, шедшую с севера на юг. Привыкший к мощеным камнями римским дорогам, Марк не сумел скрыть своего разочарования. Но Гай Филипп заметил:

— Ты знаешь, ведь это народ всадников, а лошадям безразлично твердая эта дорога или нет, тем более, что у них копыта подкованы. Наши пути прокладывались не для лошадей, они предназначены для быстрой переброски пехоты из одного места в другое.

Но это все же не могло убедить трибуна.

— А зима? Зимой эта дорога превратится в море грязи. Даже летом она не очень удобна. — Клуб пыли вырвался из-под копыт лошади Зимискеса, и римлянин закашлялся.

Марк подошел поближе к видессианину и попытался заговорить с ним, показывая рукой на предметы и запоминая их названия на местном языке, одновременно называя те же предметы по-латыни. К его удивлению, Зимискес схватывал латынь гораздо быстрее, чем Марк язык Видессоса.

Солнце давно перевалило за полдень, когда солдаты подошли к низкому каменному зданию с толстыми стенами. С восточной стороны оно было покрыто плоской крышей, а в середине его вздымался высокий деревянный шпиль, выкрашенный в голубой цвет. На вершине шпиля был установлен позолоченный шар. Два человека (по виду — жрецы) с бритыми головами и густыми бородами, одетые в яркие голубые халаты, работали в саду неподалеку от здания.

И здание, и эти люди были так непохожи на все, что Марк когда-либо видел, что он вопросительно взглянул на Зимискеса. Его проводник повторил уже знакомый Марку ритуал — плюнул на землю и, подняв лицо к небу, развел руками. Трибун сообразил, что люди в голубом — жрецы, хотя ему по-прежнему было неясно, почему они возделывают сад. Интересно, занимаются они этим постоянно или только изредка? «Если это так, — подумал он, — они, должно быть, очень серьезно относятся к своей религии».

Случайные прохожие редко встречались им. Торговец, увидев приближающуюся колонну солдат, быстро повернул свою лошадь к югу и ускакал, нещадно ее нахлестывая.

Гай Филипп презрительно фыркнул:

— Этот дурень, наверное, думает, что мы побежим за его лошадью?

— Мне это и в голову не пришло, — сердито пробормотал Виридовикс. — Иначе на моих ступнях выросли бы мозоли размером с золотые монеты. Я думаю, что вы, римляне, рождены для того, чтобы холить пешком, поэтому и не чувствуете боли в ногах. А мои горят, как в огне.

А для Скавра день пешего марша был сущим пустяком. Его солдаты шли медленнее, чем обычно, потому что несли носилки и были измучены вчерашней битвой, многие получили легкие раны. Как и предвидел Горгидас, четверо солдат на носилках умерли в тот же день.

Зимискес, похоже, был поражен неутомимостью легионеров. И с восхищением наблюдал за тем, как они в образцовом порядке ставят палатки и навесы от солнца. Марк гордился умелой работой и дисциплиной, которую продемонстрировали его усталые солдаты.

Когда солнце скрылось за горизонтом, Нэйлос повторил ставшую уже привычной для Марка процедуру молитвы, хотя на этот раз она была немного длиннее обычного.

— Вот и разгадка того золотого шара, который мы видели, — заметил Горгидас.