Михаил Успенский - Богатыристика Кости Жихарева

В сказочном окошке виднелись два круглых личика.

Костя подошел ближе и увидел, что это старичок и старушка – оба с румяными щечками и ласковыми глазками.

– Здорово, дед да баба! – сказал Костя и даже слегка поклонился – Бабаня Грозные Очи внушила ему, что в деревне следует приветствовать даже незнакомых.

– Здоровей видали, – мрачно сказал старичок. – Проходи себе, куда шел.

Жихарев такого приема никак не ожидал: уж больно благостными казались старички. Такие должны, по идее, даже маньяка Чикатилу накормить, напоить и спать уложить…

– Я вам чего такого сделал? – спросил он. – Вы же меня первый раз видите!

– Может, и первый, – сказала старушка.

– А может, и не первый, – сказал старичок.

– Может, это как раз ты в тот день шел мимо, да и… – старушка заплакала.

– Да и прихватил! – закончил старичок и наставил на Костю острый палец.

– Чего прихватил? – удивился Костя.

Но дед и баба его, кажется, не слышали.

– Из последних сил-возможностей… – сказал старичок.

– По углам, по сусекам… – сказала старушка.

– На сметане мешали…

– На окошке студили…

И синхронно сделали ручками этакое круговое движение.

– Так и не полакомились, – сказал старичок. – Пришлось, как обычно, кашу с молоком есть.

– А наш дед как налопается каши с молоком, – пожаловалась старушка, – так сразу серчает и дерется – хлоп по пузу кулаком!

Все говорили, что Костя Жихарев – тормоз. Но тут и он догадался, по ком сокрушаются старички. И кто прикинулся всезнающим Виссарионом Глобальным…

– Вспомнил! – радостно вскричал он и, не попрощавшись, побежал в сторону леска, где была назначена встреча.

– Все про тебя знаю! – вскричал он, тыча пальцем в сторону бывшего глобуса. – А понты-то корявые предъявлял – глобальный, глобальный…

– Мало ли что! – откликнулся филин.

– Ну да, – печально сказал рассекреченный Колобок. – Я думал, ты раньше догадаешься… И как они там без меня? Тоскуют?

– Все глаза проплакали, – сказал Костя. – Особенно дедуля.

– Тем более, – сказал Кузьма-Демьян.

Колобок опрокинулся ничком и замолотил ручками и ножками по траве. Правда, ручки и ножки были коротенькими и до травы не доставали.

– Ведь это ж те самые дед и баба! – рыдал Колобок. – Криэйторы мои родненькие! Тварь я, тварь подколодная! Бросил их на произвол судьбы! И как только изюминка внутри меня не разорвалась! Нет мне прощения!

Слезы его сыпались на траву панировочной сухарной крошкой.

– Мало ли что! – утешил его филин.

Жихареву тоже стало жаль Колобка. Хоть он и выдрючивался со своим глобализмом, а по сути-то ведь свой, родной, нашенский…

– Не парься, Колобочек, – ласково сказал он. – Если бы ты ножки с окошка не сделал, так схомячили бы они тебя… С молоком… И никакой сказки бы не было…

– Тем более, – удостоверил его слова филин.

Колобок перестал рыдать и откинулся назад.

– Правда ваша, мальчик и птица, – сказал он. – Ведь останься я с ними – так во что бы превратился? Стыдно сказать. Нет, родной дом нужно покидать вовремя…

– Вот и правильные пацаны с мыльного завода всю дорогу меня напрягают на то же самое, – сказал Костя.

– Стоп, – сказал Колобок. – Чтобы об этих разбойниках больше не вспоминал! Тут своих хватает!

– Тем более, – сказал филин.

– А-а! – крикнул Костя. – Я с Кузьмой-Демьяном все понял!

– Мало ли что! – обиделся филин.

– Он только два слова и знает!

– Не два слова, а две фразы, – поправил Колобок. – И знаешь, этого вполне достаточно, чтобы поддержать любую беседу на любом уровне. Проверено веками…

И надолго задумался бывший глобус.

Костя посмотрел вокруг.

Все было так, как обычно, но в то же время не так.

Трава была, например, зеленее, чем положено.

Небо – голубее, чем обычно.

Цветы росли ярче открыточных.

А на солнце, хоть и сияло оно изо всех сил, можно было явственно различить чью-то бодрую физиономию…

– Закрой рот, – посоветовал Колобок. – Это сказочный сектор, мы тут не задержимся… Или ты сестрицу Аленушку желаешь повидать? Семерых козлят?

– Я не маленький уже, – обиделся Костя.

– Так я с тобой и говорю, как со взрослым, – сказал круглый. – Хотя богатырей можно и в сказках встретить, но мы-то с тобой договаривались разобраться с былинами…

– Мы пока как бы и не договаривались… – сказал юный Жихарев.

– Тем более! – подтвердил Кузьма-Демьян.

– Значит, будем договариваться сейчас, пока не зашли слишком далеко. Так! Меня слушаться во всем, как отца родного и даже лучше! Если я прикажу в землю закопаться – закапывайся! Прикажу прыгать в воду – прыгай! Тут места неспокойные! Зато потом будет чем перед друзьями похвастаться… Был, мол, у меня вожатый… Может, о тебе тоже книгу напишут – «Слово о Колобке и Жихареве», второй том…

– Вожатый… Обсмеют меня друзья, – уныло сказал Костя. – Скажут: а, типа Колобок тебя водил? А почему не Чебурашка?

– Потому что Чебурашек не бывает, – сказал Колобок. – Это плод вымысла.

– А ты-то чей плод? – сказал Жихарев. – Как будто ты не из сказки!

– Я, брат, если хочешь знать, не из сказки. Бери выше – я из мифа! Я солярный символ!

– У тебя что – типа дизель внутри?

– Невежда! Солярный – значит, солнечный! У всех древних народов обязательно был праздник Солнца. И в честь нашего уважаемого светила они пекли разные… разных… Даже блин, хоть он и плоский, обозначает Солнце! А я-то вообще! С моей-то биографией!

– Мало ли что! – брякнул филин.

– Не мало ли! Когда случалось солнечное затмение, люди думали, что светило сожрала какая-то тварь…

– А! Крокодил наше солнце проглотил! – вспомнил Костя детскую книжку.

– В Африке – да, на крокодила грешили, – сказал Колобок. – Или на змея Апофиса. В каждой земле свои гады. Теперь самое главное, усвой сразу: от долгого употребления любой священный миф ветшает и превращается в детскую сказку. Или загадку. То есть сперва люди плачут, кричат и бьют в барабаны, чтобы хищник солнышко выпустил, а потом, когда миф забудется, детям загадывают – кто, мол, круглый, румяный, от волка ушел, от медведя ушел? А там и до сказки рукой подать. Понял? Никакая сказка для пустого развлечения не придумана, за каждой какая-то древняя правда стоит…

– Тем более! – значительно добавил Кузьма-Демьян.

Честно говоря, Костя мало что понял. Сказки ему в детстве читали, мультики он сам видел, но твердо знал, что все это пустяки. И с друзьями они сроду про сказки не говорили, а все больше про бицепсы, трицепсы, калории… Несолидный какой-то у него экскурсовод!