Керстин Гир - Таймлесс. Рубиновая книга

— Вероятно, да.

Я пыталась сопоставить новую информацию с тем, что знала раньше. Сегодня бабушка Мэдди была невероятно разговорчива, я старалась использовать каждую секунду.

— А что такое этот хрони… хроно…?

— Хронограф! — бабушка Мэдди сделала умный вид. — Это такой специальный аппарат, с помощью которого можно отправить носителя гена — но только его! — в определённое время. Что-то там с кровью связано.

— Это что же, машина времени? Которую заправляют кровью? Вот ужас!

Бабушка Мэдди пожала плечами.

— Понятия не имею, как эта штука работает. Ты забываешь, что я тоже узнаю только то, что случайно слышу, пока сижу тут и делаю блаженный вид. Всё это — большая тайна.

— Да уж. И сложная какая-то. Откуда вообще известно, что у Шарлотты есть этот ген? Почему именно у неё, а не, например… у тебя?

— У меня, к счастью, его быть не может, — ответила она. — Мы, Монтроузы, всегда были не от мира сего, но ген в нашей семье передался через твою родную бабушку. Мой брат ужас как хотел на ней жениться. И женился, — тётя Мэдди усмехнулась. Она была сестрой моего покойного дедушки Лукаса. У неё не было своего мужа, поэтому она переехала к брату и помогала по хозяйству.

— Я в первый раз услышала об этом гене после свадьбы Лукаса и леди Аристы, — продолжала она. — Последней носительницей этого гена по линии Шарлотты стала госпожа Маргарет Тилни, а она, в свою очередь, была бабушкой твоей бабушки — Аристы.

— А Шарлотта унаследовала ген от этой Маргарет?

— Нет, нет, после Маргарет его унаследовала Люси. Бедная девочка.

— Что ещё за Люси?

— Твоя кузина Люси, старшая дочь Гарри.

— А, та самая Люси.

Мой дядя Гарри, тот, который из Глосестершира, был намного старше Гленды и моей мамы. Трое его детей давно уже выросли. Дэвиду, младшему из них, было двадцать восемь, он работал пилотом в Бритиш Эйрвейз. Но нам по такому поводу скидки на билеты, увы, не полагались. Джанет, средняя дочь, сама уже стала мамой. Мамой двух маленьких нервотрёпиков, которых звали Поппи и Дейзи. Люси, старшую дочь, я ни разу не видела. Да и не знала о ней ничего толком. Семья, казалось, умалчивала всё, что относилось к её персоне. Она была белой вороной среди Монтроузов. В семнадцать лет Люси ушла из дома и с тех пор не давала о себе знать.

— Значит, Люси — носительница гена?

— О да, — сказала бабушка Мэдди. — Здесь такой шум поднялся, когда она исчезла. У твоей бабушки чуть инфаркт не случился. Был страшный скандал, — бабушка Мэдди так возбуждённо рассказывала и качала головой, что её золотистые локоны совсем спутались.

— Могу себе представить, — я вдруг подумала, что бы со мной случилось, если бы Шарлотта вдруг упаковала чемоданы и удрала из дому.

— Нет, не можешь, тебе же не знакомы те трагические обстоятельства, из-за которых она пропала… а всё этот юноша… Гвендолин! А ну-ка вынь палец изо рта! Какая невоспитанность!

— Прости, бабушка, — я даже не заметила, как начала грызть ноготь. — Я просто волнуюсь. Столько всего непонятного..

— Да уж. Для меня тоже, — заверила бабушка Мэдди. — А я слежу за всеми этими страстями с пятнадцати лет. Зато я обладаю природным даром видеть всё мистическое. Все Монтроузы любят тайны. Так было всегда. Только поэтому мой несчастный братец вообще женился на твоей бабке, если тебе интересно. Её обаяние и привлекательность вряд ли сыграли здесь решающую роль. Потому что их у неё не было, — она опустила руку в коробочку из-под конфет и вздохнула, нащупав дно. — Вот незадача. Ох, и пристрастилась же я к этим штучкам.

— Я мигом в «Селфриджес», принесу тебе новых, — сказала я.

— Ах ты, мой ангелочек. Раз так, поцелуй меня и отправляйся. Не забудь про пальто, на улице дождь. И никогда больше не грызи ногти, ты поняла?

Моё пальто всё ещё лежало под партой в школе, поэтому я взяла мамин дождевик с цветочками. Выходя из дому, я поглубже надвинула на глаза капюшон. Мужчина всё ещё стоял у входа в дом номер восемнадцать и как раз собирался закурить. Неожиданно для себя самой я кивнула ему, спускаясь по ступенькам. Он не ответил. Конечно, нет.

— Вот тупица! — я побежала в сторону Оксфорд-стрит. Дождь лил как из ведра. Одним дождевиком тут делу не поможешь, надо было сразу и калоши надевать.

Моя любимая магнолия на углу улицы грустно опустила цветочки. Пока я до неё добралась, успела наступить в лужу целых три раза. В тот момент, когда я хотела обойти четвёртую лужу, ноги вдруг подкосились. Живот скрутило, как на американских горках, а улица поплыла перед глазами серой рекой.

~~~

Ex hoc momento pendet aeternitas.

(На этом моменте качается вечность.)[3]

Глава третья

Когда я пришла в себя, то увидела поворачивающий за угол ретро-автомобиль. Я стояла на коленях прямо посреди тротуара и дрожала. Что-то было не так с этой улицей. Она выглядела не совсем обычно. За последние несколько секунд всё стало другим. Дождь прекратился, зато дул ледяной ветер. Сильно потемнело, почти настала ночь. На магнолии не было ни цветочков, ни листочков, я уже вообще сомневалась, что это дерево — магнолия.

Верхушки ограды, установленной вокруг дерева, были выкрашены золотистой краской. Я могла поклясться, что ещё вчера они были чёрными.

За угол завернул ещё один ретро-автомобиль. Это была странная конструкция на высоких колёсах со светлыми спицами. Я посмотрела на тротуар: дорожные знаки исчезли. Асфальт весь казался кривым и горбатым, фонари совсем изменились, их свет стал жёлтым и слабым. Он едва доходил до ближайшего парадного. Ком подступал к горлу, но я всё ещё была не готова допустить мысль об этом. Сначала надо просто отдышаться.

Потом я внимательнее огляделась по сторонам. Ну, не так уж много всего изменилось. Дома, вообще-то, стояли, как и всегда.

Хотя… там, в дальнем конце улицы, исчезла чайная, мама всегда покупала в ней отличнейшее печенье «Принц Уэльский». А того дома на углу с массивными статуями я раньше не замечала.

Какой-то мужчина в шляпе и чёрном пальто бесцеремонно пялился прямо на меня. Он шёл, не сворачивая, но не предпринимал при этом попыток заговорить или, тем более, помочь. Я встала и отряхнулась.

Неизвестность, которая родилась, как предчувствие, превратилась вдруг в страшное осознание происходящего.

Придуриваться не перед кем!

Я не на ралли ретро-автомобилей, а с магнолии не просто так слетели все листья. Эх, всё отдала бы сейчас за то, чтобы за угол завернула Николь Кидман, но, к сожалению, съёмочной декорацией фильма Генри Джеймса всё это тоже не было.