Надежда Кузьмина - Магиня для эмиссара

   А вот голос мягким не был:

   - Ньера, вы идиотка!

   Он еще как-то умудрился спружинить коленями и устоять на ногах. Но смотрел злобно, как храмовник на упыря. Ну еще бы! Руками я до боли вцепилась ему в плечи, а тряпка... ой, моя грязная мокрая тряпка повисла на холтовской вороной макушке. Я зачарованно смотрела, как на свисающем на лоб уголке набухает грязно-серая капля... Сейчас шлепнется на нос...

   Дернулась, упираясь руками ему в грудь, пытаясь освободиться.

   - Дважды идиотка. Не двигайтесь. Сейчас отнесу вас в комнату и пошлю за врачом - пусть вас осмотрят. И лучше ничего не говорите! Ни одного слова! Вообще не открывайте рот! - мотнул головой, сбрасывая тряпку.

   Я испуганно кивнула. Врач - это хорошо. Лишь бы обошлось, лишь бы обошлось... Если что-то совсем не так, помогу себе волшебством. Пусть дочка будет не такая сильная в магии, но живая... Но какая, какая, какая же я дура!!! По щекам бежали слезы испуга, облегчения, злости на свою беспросветную глупость... Что же я натворила?

   Как только Холт вышел из комнаты, положила ладони на живот, настороженно ощупывая. Малышка лягнулась. Живая! И - спасибо Холту! - вроде бы при приземлении обошлось без рывка. Архивариус сумел меня поймать и, согнув ноги, погасить импульс. Но все равно было жутко. А вдруг отошла плацента? А если от сотрясения начнутся преждевременные роды?

   Я лежала, прижав к животу подушку, и тихонько плакала.

   Врач - пожилой мужчина с черным кожаным саквояжем - пришел очень быстро. Холт за его спиной сощурился на меня и поднес палец к губам - молчи! И заговорил сам:

   - Ньер Ильери, это - племянница моей кормилицы Бетины, Беата. Как видите, она в тягости. Но, желая помочь тетушке, полезла под потолок мыть люстру. Нет, не глядите на меня так - я ничего такого не приказывал и не просил. Чем думала она - не знаю. Но чуть не упала. Посмотрите, что с ней. Я подожду за дверью.

   Докторов я не любила. И не особо им доверяла. А этому еще и нельзя было задавать вопросов - ведь начни я пытать про плаценту, да про предлежание - медицину в магической семинарии изучали весьма подробно - моя легенда безмозглой племянницы кормилицы разлетится вдребезги.

   - Нужно понаблюдать. Зайду завтра, посмотрю. Пока строго постельный режим.

   Врач поднялся с края кровати, отряхивая, будто намочил в воде, кисти рук.

   Вот умеют доктора тремя нейтральными словами напугать до синюшных колик! Вроде ничего и не сказал... а хоть на кладбище собирайся!

   Ньер Ильери присел за стол - выписать потребные лекарства. Уйдет - погляжу, что он там понакалякал.

   За дверью слышались тихие голоса. Я замерла, прислушиваясь. Зараза! - ничего не разобрать! Потом послышались удаляющиеся шаги и все стихло. Только я распустила свободную шнуровку на платье, устраиваясь поудобнее, как после короткого стука дверь распахнулась, явив Холта с насупленными бровями. В одной руке архивариус держал деревянный табурет, в другой - медный таз для варки варенья и большую колотушку для отбивания мяса.

   Я напряглась. Это он чего?

   - Не дергайтесь. Вот! - поставил табурет у моего изголовья, водрузил на него таз вверх дном и увенчал сооружение колотушкой. - Лежите. Если что-то нужно, не встаете сами, не лезете на потолок, не орете на весь дом - берете молоток и стучите по тазу. Ясно? Ньера Бетани сейчас зайдет.

   - Ньер Холт, спасибо...

   - Не за что. Знал бы, что у вас с головой плохо - в дом не взял.

   - Что сказал врач?

   - Вероятно, обошлось. Но точно будет видно через пару дней.

   Он прошел к столу, взял исписанный доктором листок, фыркнул.

   - Что там? - напряглась я.

   - Не дергайтесь, ньера. Успокаивающие и укрепляющие - корень валерианы, трава пустырника, кое-что еще.

   Архивариус вышел из комнаты и прикрыл дверь.

   Первая реакция - спонтанная - самая честная. Холт, не раздумывая, кинулся меня ловить, когда я загремела с лестницы. И сделал все, чтобы помочь мне и малышке. Хотя - вспомнила злые серые глаза под нависшей над ними мокрой тряпкой - желание придушить безмозглую дуру читалось явно. Я его понимала - сама б себя придушила!

   Но, как бы то ни было, похоже, я попала в дом к хорошему человеку.

Глава 4

Мы не столько нуждаемся в помощи друзей,

сколько в уверенности, что ее получим.

Демокрит

   Следующую ночь я буду помнить долго.

   Ничего особо не болело, но я знала, что роды - в том числе и преждевременные - часто начинаются на рассвете, в час Ночной кобылы, когда мать спит. А мне рожать было никак нельзя.

   Поэтому я додумалась до того, что выспаться надо днем, пока есть время. А за полночь, наоборот, бдить, не смыкая до утра глаз. Так безопаснее.

   Инициатива вылилась в опухшую от слез физиономию с красными от недосыпа глазами.

   Вот не зря я всегда не любила мыть люстры!

   Холт ко мне больше не заходил. Зато тетушка Бет заглядывала каждые полчаса, принося отвар пустырника, лимонад, пирожки. При этом достойная ньера попеременно ругала меня, жалела и расспрашивала - как же такое вышло? А я была настолько выбита из равновесия, что слово за слово поведала ей всю историю моего замужества... Та поправила очки на носу, посмотрела на меня строго и изрекла:

   - Козёл!

   А потом подмигнула.

   Я засмеялась. И рассказала ей про миренью.

   Через два дня, навалявшись в постели на всю оставшуюся жизнь, я встала.

   Тетушка Бет, похоже, решила взять меня под крыло. И начала с того, что приволокла пару своих платьев, заметив, что как на моих шнуровку ни распускай, а скоро станут узки в талии.

   С талией она угадала - я медленно, но верно переходила в разряд ньер, талию которых можно было гордо именовать экватором. Но беда в том, что рост у Бет был меньше моего на полторы ладони, плечи - заметно уже, а руки, соответственно, короче. И последние пункты банальным отпусканием подола не лечились. Вид у меня в кормилицином платье получился нелепо-комичным. Поблагодарив, решила, что разберусь сама - сделаю юбку на завязках, и стану носить с блузкой и легкой шалью, чтобы прикрыть все это безобразие. Вполне прилично.

   Поднявшись, я снова засела за составление сводной таблицы, раздумывая о том, как выявлять закономерности. Возникла еще одна идея: под каждой грузовой декларацией стояла виза портового чиновника. Вот если посмотреть, кто визировал сомнительный рейс "Удачливой чайки" и проверить остальные декларации, подписанные тем же ньером? Даст это что-нибудь?