Воин Забвения. Гранитный чертог
– Замолви, если понадобится, – согласилась Млада. Не в её положении сейчас чураться помощи, хоть девушка нравилась ей всё меньше и меньше.
– Звать-то тебя как?
– Млада.
– А меня Малушей кличут. Пойдём, чего на дороге зазря пыль пинать.
Показалось сначала, что у ворот детинца пусто. Здесь, похоже, никого не боялись: распахнутые настежь створки едва покачивал настырный ветер. Где-то вдалеке слышался неразборчивый гомон, а тут было тихо. У острогов всё-таки прохаживались стражники, только к вошедшим в детинец будто бы и не повернулись вовсе. Млада старалась не слишком-то зевать по сторонам и не отставать от уверенно идущей впереди Малуши. Но невольно она всё-таки приостановилась и, задрав голову, оглядела диковинный княжеский дом. Кажется, такие на западе называли «замок». Видно, местный князь в своё время много путешествовал, раз приказал возвести подобный в Кирияте, посреди немерских земель.
Стены его бугрились вытесанными из гранита блоками, и дом, хоть не блистал мастерством зодчих, построивших его, выглядел основательно и грозно. Он загибался подковой; на восточной, выходящей к посаду стороне к нему примыкала кряжистая башня с плоской крышей. С западной стороны высилась другая – чуть меньше. Она была ещё не достроена. Из посада над стеной детинца виднелись лишь самые их верхушки.
– Куда это вы припустили? – послышался за спиной мужской голос.
Малуша обернулась и поморщилась, глядя поверх плеча Млады. К ним подошёл вооружённый копьём стражник, невысокий, тёмно-русый, с пробивающейся в бороде сединой. За ним не сильно-то спешил другой, помоложе, ещё безусый, но выглядящий гораздо внушительнее.
Малуша безразлично скользнула взглядом по нему и улыбнулась старшему.
– Так вот, знакомая моя давишняя хочет с воеводой поговорить. Дело у неё к нему, понимаешь?
Стражник ехидно сощурился:
– А ты, Малушка, сталбыть, её учить взялась, как с воеводами разговаривать?
Женщина вдруг покраснела и мельком зыркнула на Младу. Та не шевельнулась, продолжая разглядывать часовых. Тот что помоложе уставился на неё с плохо скрываемым любопытством.
– Тебе-то что? – огрызнулась Малуша. – Говорю же, дело у неё.
Бородатый хмыкнул и многозначительно переглянулся с напарником.
– Ваше бабье дело – в поварне хлопотать. Ты тут нос не задирай. Мне твои шашни с верегом погоды не делают. А Бажану некогда, небось, с приблудной девкой лясы точить, – повернулся он к Младе. – Хоть лоб расшиби.
Вот и замолвила Малуша словечко. Только хуже сделала.
Млада дослушала стражника, подождала, пока безусый перестанет ухмыляться, и кивнула в сторону замка.
– В дружину поступить хочу. Меч-то у меня не для красоты к поясу привешен. Проводишь к воеводе или мне самой его искать?
Малуша возвела очи горе и пошевелила губами. Бородатый стражник удивлённо вскинул брови, будто не ожидал, что Млада вообще умеет говорить.
– В дружину, значится? – он усмехнулся и глянул на молодого, который упорно молчал. – Девиц в дружине у нас ещё не было. Есть, конечно, бабы бабами, но чтобы так…
Его напарник беззвучно рассмеялся и указал на Младу остриём копья.
– Да пусть идёт, Витоня. Вдруг могучего воина от ворот прогонишь? Будешь маяться потом всю жись.
– Может, хочешь сам перед Бажаном кланяться за неё? – фыркнул бородатый.
– Кланяться-не кланяться, а провожу. Заплутает, чего доброго.
Тут же Малушу как ветром сдуло. Вот она стояла и сердито сопела рядом, а в следующий момент только и мелькнула подолом понёвы далеко впереди да скрылась во внутреннем дворе. Млада благодарно кивнула молодому стражнику и под тихое ворчание бородатого пошла за ним.
Шли недолго, обходить замок не пришлось. Прямо сквозь него был проход внутрь «подковы». Они минули тёмную глубокую арку, и тут же на Младу обрушился шумный, бурный поток жизни детинца.
Здесь пахло недалёкими конюшнями, мясной похлёбкой из поварни и измочаленной под десятками ног травой. По всему двору раскинулись обширные деревянные навесы ристалищ. Все они были заполнены крепкими кметями. Дружинники сражались друг с другом, стреляли из луков и самострелов по мишеням. Балансируя на узких брёвнах, пытались достать подвешенные на толстых веревках и раскачивающиеся от каждого удара тяжеленные мешки с песком. Чуть дальше были ристалища поменьше – там шли тренировки отроков, совсем юных и тех, что постарше, готовых, верно, через несколько лун пройти Посвящение.
Вдруг подумалось, что, если Младу и примут сегодня в дружину, то сначала придется прислуживать в доме вместе с малолетними отроками. Эта мысль даже позабавила: вот уж славно она будет смотреться рядом с сопливыми мальчишками! Однако решение принято, и теперь во что бы то ни стало ей нужно попасть в дружину, какими бы окольными путями это ни вышло. Пусть заставят чистить конюшни, а придется задвинуть гордость подальше и помалкивать. Умений это не уменьшит, а вот лишний раз кочевряжиться – только себе вредить.
