Очаровательные. Оборотни. Двухтомник
Неделя до отъезда пролетела на удивление быстро. Но, по правде говоря, это было и не слишком-то удивительно. Так как перед приездом «высочайших господ», а точнее, как рассказывала мне матушка прямо на следующий день после «шикарно-издевательской» новости о частичной продаже фирмы, приедет не сам господин содиректор, а его представители.
Ну, собственно, я так и думала.
Они должны будут разобраться в документации, запустив в нее свои шаловливые ручонки, а также посмотреть на само предприятие и его работу.
Н-да. Печально все, в общем.
Сам содиректор ― имя которого почему-то оставалось в тайне, ― не спешил почтить нас своим присутствием. Когда сие событие должно будет произойти, пояснят те самые проверяющие представители таинственно господина.
Еще лучше.
Я же крутилась как белка в колесе, работая на голом энтузиазме, от мысли, что всего через неделю моя пытка работой закончится, и я таки выберусь из душного городка в такой чудесный заснеженный Ранийск.
Ух, как я этого ждала. Ух, как ждала!
А пока ― да, бегала как белка в том самом чертовом колесе, пытаясь честно, а что важнее ― аккуратно выполнять поручения Лизаветы Михайловны. И одновременно передавать «мое кресло» в другие заботливые руки.
Принимающей стороной моего такого всеми любимого «кресла» оказалась моя почти ровесница, только недавно окончившая университет, и на удивление строгая девушка по имени Лена. Пришедшая к нам на место ушедшей в декрет Савельевой Инги из аналитического отдела.
Высокая, выше меня на голову, в толстых смешных очках, которые почему-то ее совсем не портили.
Ну, не то чтобы я ей завидовала, да и со зрением у меня всегда был полный порядок.
Но, выставив лапки, сознаюсь, аки маленький медвежонок перед охотником: червячок легкой зависти засвербел в одном месте.
Белокурый хвостик и кислая натянутая улыбка довершали образ Леночки. Она действительно была серьезной и крайне неулыбчивой, а еще ― совсем неразговорчивой.
Сколько я ни пыталась ― честно пыталась, ― ее разговорить, спрашивая то про учебу, то откуда она к нам приехала.
В ее личном деле, которое я честно выпросила у Алинки.
И нет, мне не стыдно! К-хм, почти.
Ну, не могла же я оставить маман на непонятно кого! Все же совесть во мне еще осталась.
Да! Капелька, маленькая такая. Но все же совесть в наличии имелась!
В личном деле Леночки значилась абсолютно вся информация, подтвержденная главой службы безопасности.
Но мне страсть как хотелось с этой девушкой наладить контакт и подружиться.
Не то чтобы мне не хватало подруг… В принципе, у меня, кроме Алинки, никого собственно и не было.
А Леночка, на мой взгляд, подходила на эту важную роль очень хорошо.
Но увы, как уже говорила ранее, на контакт не шла.
Ну, да ладно. Подружимся со временем.
Я Лара Котикова или нет?
В последний мой рабочий, пятничный день ― когда, кстати, и должны были явиться те самые представители, я пришла на работу за полтора часа и обнаружила, к своему удивлению, порхающую за клавиатурой Лену.
А она ранняя пташка.
Удивленно подняв брови, негромко спросила:
— А чего ты так рано, Лен?
Девушка вздрогнула, хотя я специально понизила голос, дабы ее не испугать. Видимо, не ожидала моего появления. Оторвав от монитора взгляд цвета неба в грозу, посмотрела на меня поверх толстых очков, сухо ответила:
— Выполняю поручение Лизаветы Михайловны.
— Это она попросила тебя так рано прийти? — заинтересовалась я, щелкая по кофемашине и подставляя сразу две чашки ― для себя и Ленки.
— Нет, — коротко, как отрезала, ответила она.
— Тогда, какие-такие поручения ты выполняешь? — хмыкнула, встала возле нее, глянула поверх ее плеча и изумленно присвистнула.
Оказывается, исполнительная Ленка, просчитав родительницу наперед, составляла новый рабочий график, включая в него приезд гостей. Походы с ними по ресторанам и филиалам фирмы. Встречи с поставщиками и клиентами. И даже смогла впихнуть коротенький отдых, аж через неделю.
— Да-а, — пораженно протянула, во все глаза глядя на уж очень плотный график маман. — Если не спать, то можно еще несколько встреч поставить. Спать, как я понимаю, она вообще не будет?
Ленкины пальцы замерли, и она, подняв голову, так посмотрела мне в глаза, что я даже вздрогнула, передернув плечами.
И откуда у столь юной девушки взгляд цербера?
— Вы бы, Илария Владимировна, не паясничали, — сухо отбрила меня эта мелкая коза. — Да не в отпуск сматывались, а помогли бы Лизавете Михайловне в этот нелегкий период.
— Сматывались? — прыснула смешком. — Ого, ты даже такие слова знаешь. Да ты не такой уж и сухарь, Ленка, как я думала.
На удивление, я даже не обиделась на ее тираду.
Напротив, мне показались ее слова смешными, а еще заботливыми.
Что-то было такое в голосе Леночки, что заставляло меня думать о ней и ее словах именно в таком ключе.
По-дружески ткнув недовольно сопящую девушку в бок, поставила перед ней чашечку кофе и сама отпила глоточек, присела на рядом стоявший стул и замерла, чуть не выплюнув кофе обратно.
Растерянно хлопнув глазами, с недоумением посмотрела на снова склонившуюся перед монитором Ленку.
Я даже не обиделась на то, что она назвала меня полным именем. Да что там, даже и тени раздражения не было. Хотя, когда меня так называла мама и Алинка, бесилась и нервничала страшно.
Девушка, заметив мой ошарашенный взгляд, недовольно буркнула:
— Что?
— Да ничего, — притворно беззаботно пожала плечами. — Так, что там у нас по графику, Лен?
Дальше рабочий день потек плавно и на удивление спокойно.
Мы с Леной составили сводные ведомости, подшили документы в папки, разложив их по месяцам. Выпили по еще одной чашке кофе, под бурчание Лены: «Сами корите свою мать за кофеманство, а кофе-то пьете не меньше!»
Я же только весело смеялась и смешливо фыркала, совсем не обижаясь.
