Хоббит, или Туда и обратно - Джон Рональд Руэл Толкин
— Какую записку? — в смятении спросил бедный Бильбо.
— Клянусь Великими Слонами! — произнес кудесник. — Вы как будто не в себе нынче утром, — Вы не стерли пыль с каминной доски!
— При чем тут доска? Довольно, что мне пришлось перемыть посуду после вас четырнадцати…
— Если бы вы прибирали на камине, вы бы нашли под часами вот это, — ответил Гандальф, подавая Бильбо записку (написанную, кстати, на его собственной бумаге).
Вот что там стояло:
«Торин со спутниками Вору-Взломщику Бильбо — привет! За Ваше гостеприимство — самая сердечная благодарность, на Ваше предложение профессиональной помощи — согласие от души. Условия: уплата наличными против доставки, в размере до, и не свыше, 1/4 всей прибыли (если она будет); оплата всех дорожных расходов гарантирована в любом случае; похороны за наш, или наших представителей, счет, если возникнет надобность и если другого решения не предвидится.
Полагая неудобным нарушать Ваш заслуженный отдых, мы вышли вперед, дабы сделать все необходимые приготовления, и будем ожидать Вашу уважаемую особу в трактире Зеленого Дракона, ровно в 11 утра.
В надежде, что Вы будете пунктуальны, имеем честь пребывать с глубоким к Вам уважением.
Торин и все прочие.»
— Итак, вам осталось только 10 минут. Придется поспешить, — сказал Гандальф.
— Но…— начал было Бильбо.
— Некогда с этим, — прервал его кудесник.
— Но я…— начал Бильбо снова.
— С этим тоже некогда! Бегите!
До конца своих дней Бильбо не мог вспомнить, как очутился на улице, без шляпы, без трости, без денег, без всего, что обычно брал с собой, выходя из дому, — свой завтрак он оставил неоконченным и неубранным, сунул ключи Гандальфу в руки и помчался со всех ног по дорожке, мимо большой Мельницы, через Реку, и так целую милю или больше.
Он совсем запыхался, когда вбежал в трактир Зеленого Дракона с первым ударом 11 часов, и тут оказалось, что он забыл захватить носовой платок!
— Браво! — воскликнул Балин, стоявший в дверях, ожидая его.
Тут появились из-за поворота дороги и все остальные. Они ехали верхом на пони, и каждый пони был навьючен всякой кладью, узлами, свертками и тюками. Еще один пони предназначался для Бильбо.
— Садитесь, вы оба, и едем! — сказал Торин.
— Простите, — пролепетал Бильбо, — но я выбежал без шляпы и забыл захватить носовой платок, и у меня нет денег. Я получил ваше письмо в 10.45, если говорить точно…
— Не надо точности, — возразил Двалин, — и не тревожьтесь без нужды. Вы научитесь обходиться без платков и без многого другого раньше, чем дойдете до конца пути. А что до шляпы, то в моей поклаже есть запасной плащ с капюшоном.
Итак, они двинулись в путь на своих пони, в прекрасное утро как раз накануне начала мая; и Бильбо был одет в тёмно-зеленый капюшон (немного выцветший) и темно-зеленый плащ, которые дал ему Двалин. О том, что подумал бы о нем его отец Бунго, он не смел даже помыслить; и утешался он только тем, что его не могут принять за Карлика, так как бороды у него нет.
Они не отъехали ещё далеко, когда к ним присоединился Гандальф верхом на белом коне; он привез Хоббиту пачку носовых платков, табак и трубку. После этого отряд двигался весело, и Карлики рассказывали много историй и пели много песен, и они ехали весь день, останавливаясь только для того, чтобы перекусить. Это случалось не так часто, как хотелось бы Бильбо, но все же он начал чувствовать, что приключения — совсем неплохая вещь.
Так продолжалось много дней. Они долго двигались по обширной, почтенной стране, где жил приличный, порядочный народ — Люди, Эльфы, Хоббиты, — где дороги были хорошие, и на них время от времени попадались харчевни, и то и дело можно было встретить Карлика, или медника, или фермера, спешащих по своим делам. Но потом начались места, где жители говорили на незнакомом языке и пели песни, которых Бильбо никогда не слыхивал. Харчевни встречались редко и были плохими, дороги были еще хуже, а вдали виднелись холмы, поднимавшиеся все выше и выше. На некоторых виднелись замки, и многие из них выглядели так, словно строились не с добрыми целями. Даже погода, часто бывавшая такой, какая бывает только в, мае, — даже она стала портиться.
— И подумать только, что завтра первое июня! — ворчал Бильбо, шлепая позади всех по размокшей тропинке. Время было к вечеру; дождь лил ливмя, как лил весь день; в глаза Хоббиту капала вода с капюшона, плащ промок насквозь; его пони устал и спотыкался; остальные были слишком подавлены, чтобы разговаривать. «И я уверен, что вода натекла в запасную одежду и в сумки с провизией, — подумал Бильбо. — Погибель на всех воров и на все, что с ними связано! Хотелось бы мне быть дома, в моей уютной норке, у очага, когда чайник только начинает шуметь!»
Не в последний раз он желал этого!
Карлики продолжали путь, не оборачиваясь и словно не думая о Хоббите. Где-то за серыми тучами зашло солнце, и стало темнеть. Поднялся ветер, ивы на берегу реки зашумели, кланяясь. Неизвестно, что за река это была; вода в ней была красная от глины, она вздулась от дождей, ливших в последние дни, и шумно струилась из холмов и гор впереди.
Вскоре стало совсем темно. Ветер разогнал тучи, и над холмами, среди клочьев туч, появилась ущербная луна. Тогда отряд остановился, и Торин пробормотал что-то об ужине, и «где мы найдем сухое местечко, чтобы спать».
Только теперь они заметили, что Гандальфа нигде нет. До сих пор он ехал с ними, ни слова не сказав о том, участвует он в приключении или просто провожает их. Он ел больше всех, говорил больше всех, смеялся больше всех. А теперь он попросту исчез!
— Именно тогда, когда кудесник всего нужнее! — стонали Дори и Нори (они разделяли мнение Хоббита насчет настоящей еды, побольше и почаще).
Наконец, решено было устроить стоянку здесь же, на месте. До сих пор им в этом походе не случалось становиться лагерем; и хотя они знали, что им придется делать это регулярно, когда они очутятся в Туманных горах, вдали от мест, населенных порядочными людьми, но этот вечер казался им слишком сырым и неприятным для первой пробы. Они собрались под купой деревьев, там было посуше,
