Людмила Ардова - Путь интриг

— Собрались, значит, в нашем добром заведении, чтобы отметить свой обман, кэлл обманщик, и привели своих друзей, надо полагать, таких же обманщиков, как и вы сами!

— Что это с вами, Саконьен? — резко спросил Рамзон, — вы пьяны?

Ему было неприятно поведение барона, и он явно не понимал, почему его внимание обращено на него.

— А как же! Продать мне больную лошадь! Такие штуки даже жадные крестьяне в плохой день на ярмарке себе не позволяют. А вы! Благородный элл!

— О чем это вы? — рассердился Рамзон, — что вы несете?

— Что я несу? Вот все эти кэллы, — он повел рукой в сторону своих собутыльников, — свидетели: конь, которого я вчера купил у вас, сегодня мучается жуткими коликами и вот-вот сдохнет! Вы ничего не хотите мне объяснить. Хотя чего тут объяснять! И так все понятно — заметили, что лошадь больна и решили побыстрее избавиться от нее!

— Клянусь, что ничего такого и не думал, — вскипел Рамзон, — и я, в самом деле, не понимаю, в чем дело. Моя лошадь была совершенно здорова, в великолепном состоянии — и вы это видели, когда ее покупали! Мне, честно говоря, было даже жаль расставаться с конем. Но содержать сразу трех коней накладно, только поэтому я предложил гнедого вам, зная, что вы подыскиваете себе коня.

— Как бы не так!

— Вы испытывали коня. Проскакали на нем все утро, и видели, что он в отличной форме. Как вы теперь можете утверждать, что я подсунул вам плохую лошадь?! Может, с ней приключилось что-либо на вашей конюшне? Допросите-ка лучше вашего конюха.

— Ну, уж, нет! Так легко ты от меня не отделаешься! Восемьдесят золотых баалей, получается, что я их выкинул на ветер?

Но я не только из-за них зол! Меня, благородного человека, вздумали провести как какого-то сэлла! Нет, кэлл Обманщик, вы ответите мне за это.

Рамзон схватился за меч, Саконьен вытащил свой клинок из ножен. Они встали друг напротив друга и готовились к драке.

— Нет, Рамзон, нет! Так не годится! Король запретил устраивать поединки в черте города! Надо идти в другое место, — сказал Брисот.

Саконьена не стали удерживать его приятели. Они стали орать и подбивать его на драку.

— Вот так пообедали, — хмыкнул Паркара, — может, ты проспишься сначала, Саконьен, а потом будешь драться, как подобает благородному.

— А это еще, чей голос прорезался? — заорал Бларог, — он был самым грубым и тупым среди всей этой толпы.

— Мой голос, может, и прорезался, только, в отличие от твоего, он говорит разумные вещи!

— А это мы сейчас посмотрим, — прохрипел Бларог и тоже вцепился в рукоятку меча.

Столы оказались тотчас перевернуты, и к воплям хозяина присоединилось улюлюканье зрителей.

И вместо благородного фехтования началась обычная трактирная драка, в которой мечи уступают место скамейкам и бутылкам.

Рамзон сразу же выбил меч из руки Саконьена, но тот взялся за тяжелые предметы, попадавшиеся ему под руку и метил ими в противника.

Вся эта безобразнейшая потасовка закончилась тем, что у Фесгевона была сломана рука, Саконьена вырубил глиняным кувшином, подкравшийся сзади, Паркара, а на Бларога он вылил половник горячего жира и всадил в его ляжку кухонный нож, Ржобен и несколько других неизвестных нам мадариан получили чувствительные удары по всем болевым точкам. И оказались связанными спинами друг к другу и усаженными на пол. К тому времени, как пожаловал отряд королевской стражи, в 'Хромой обезьяне' уже были водворены мир и покой.

На меня, злорадно улыбаясь и, надо думать, предвкушая удовольствие от встречи со мной, смотрел капитан Фантенго.

Еще бы — у него появилась возможность устроить мне мелкие неприятности!

— Кто зачинщики? — спросил он хозяина, даже не обращаясь к нам.

Трактирщик, нисколько не сомневаясь, показал рукой в нашу сторону.

— Эй, ты хромая обезьяна! — зарычал Паркара, — как ты смеешь нас оговаривать. Ссору начали они!

— И потому-то эти пострадавшие от вашего разбоя сейчас лежат и сидят на полу? — язвительно сказл Фантенго. — Всем присутствующим приказываю сдать мне оружие.

— Щас! Размечтался! Попробуй — возьми!

— Паркара! — шепнул Караэло, — их больше.

— Так что же, позволим себя арестовать! С чего бы это? Мы не виноваты! Драка началась из-за этих идиотов. А они теперь не причем. Ну, уж нет!

Таким образом, вместо приятного застолья мы получили драку с королевскими любимчиками — мадарианами, а теперь еще с королевской стражей. Очень хорошо!

Не знаю, чем бы закончился этот день, если бы какая-то птичка не принесла принцу на хвосте новость, что его люди в безвыходном положении и вынуждены вступить в бой.

Едва, мы стали выбрасывать стражников в окна и двери трактира одного за другим, как раздался топот коней — и громкий голос принца потребовал Фантенго пропустить его.

Они препирались долгое время, прежде, чем Фантенго нехотя уступил — перечить принцу крови было опасным! Кто знает, как повернется история, — а вдруг, однажды Орантон станет королем Ларотума!

Глава 13 Снова Веселая горка

— Итак, эллы! — гневно воскликнул принц, — вам мало неприятностей, и вы решили поразвлечься?

— Принц, позвольте хотя бы объясниться. Они напали на нас!

— Паркара, я не желаю слушать ваших объяснений! Того, кто хочет драки — она всегда находит, так сказал один древний мудрец, и в этих словах есть зерно здравого смысла. Не надо оправдываться. Потому что я уверен, что завтра мне придется оправдываться за вас.

Принца вызвали в Дори-Ден. Он прихватил с собой Караэло, который, в случае чего, мог дать правдивое описание вчерашней драки.

— Король был в не себя, — нервно улыбаясь, сообщил нам Караэло, — он не пожелал выслушать мои объяснения. И я все время простоял за дверью. Но очень хорошо слышал: на каких тонах шел разговор. У его величества уже сложилось определеннное мнение, и он не желает ничего знать. Принц ушел очень злой.

— Значит, теперь мы в полной немилости, — усмехнулся Паркара.

— Очнитесь, Паркара, мы уже давно в немилости, а ты только сейчас об этом заволновался, — сказал Брисот.

— И все же, кэллы, я считаю, что не следует сейчас лезть на рожон, — сказал Караэло, — король будет рад любому поводу, чтобы обвинить в чем-нибудь принца. Не надо давать ему повод.

— Но как-же не давать? Неужели ты думаешь, что Саконьен, проспавшись, отстанет от Рамзона? А даже если он проспится и забудет, что равняется чуду, то сам Рамзон не сможет забыть, что его при всех обвинили в обмане и мошенничестве. Это оскорбление, и его следует смыть кровью. А мы что? Устранимся? Рамзон наш товарищ. Мы должны быть с ним до конца.