Ольга Табоякова - Хозяка

— И что? Не убьют же его здесь? — я все еще не понимала в чем причина такого ужаса.

— Так расправлялись с неугодными. Король может заявить, что его жизнь в опасности, а вы должны ее устранить. Вы должны будете сделать все, что он ни скажет, чтобы удалить опасность, пусть и мнимую, — Раус уже постепенно стал приходить в себя, уже перестал шептать.

— Что-то не пойму, — я перестала трясти управляющего, все равно не помогало. Он сообщал информацию в час по чайной ложке.

— Король всегда, когда приезжает в любой дом, то это его дом. Понимаете? И хозяева получаются гостями короля. А вот если король просит побыть гостем у хозяев, значит вверяет свою жизнь им. Понимаете?

— И что? — до меня доходило медленно.

— А король говорит, что ему причиняет опасность ваш родственник. Вы обязаны его убить, чтобы устранить опасность. А иначе вас убьют, ведь вы получаетесь пособником короля, — стал меня запугивать Раус.

— Что? — мне как-то в голову не приходили такие дурные обычаи. Но вот это было истинно по королевски. Как-то изощренно.

— А он еще ничего…, - Раус не договорил.

Я поняла:

— Нет, не просил, — что-то мне поплохело. Я уселась на кровать. — Что делать?

Раус пожал плечами.

— А что мы можем?

Я знала, что Гениал предложил бы первым прибить короля. Но мне что-то это кровожадное предположение не понравилось. Не верилось, что Мечислав использует это «гостество» против меня.

Раздался стук в дверь. Явился Кайбек.

Раус удалился в глубоком состоянии шока.

— Можно? — Менестрель топтался на пороге.

— Заходи. А это правда местный король? — Кайбек уселся на подоконник.

— Да, местный. Что тебя тревожит, Кайбек?

— Чех, а ты знаешь, что я его уже встречал, — поделился Кайбек.

— Когда? — мне стало интересно, как могли пересечься эти два разных человека.

— На Фагане. Я пел, люди плевались, а он стоял и слушал. Знаешь, я не уверен, но мне кажется…

— Что?

— Ну, ему понравилось. Если бы тогда не пошло это шествие, то он бы меня с собой позвал. Мне так показалось, — выпалил смущенный Кайбек.

— У тебя будет еще один шанс. Он собирается на ярмарку. Ты же будешь петь, — наверное, я сейчас куплю Кайбеку тот самый синий билет. Если король его заметит, то будущее менестреля будет обеспечено.

— Спасибо, — Кайбек расцвел и смутился одновременно.

Мечислав смотрел на этого упрямого старика в летучем кресле. Старик сверлил его своим тяжелым взглядом. Они говорили о Чех.

— Так?

— Так, — Мечислав улыбнулся. — Я все сделаю.

— А если?

— А если все получится? — Мечислав до этого времени сам себе не верил, а здесь еще и вынужден был убеждать этого старика.

— Если не сможешь, то…

— А если смогу, то… — Мечислав не желал уступать этому типу.

Когда молодой человек ушел, то Чукмедал признался себе, как он собой доволен. Он разбудил в этом мальчишке чувство противоречия. Чукмедал специально утверждал, что Чех не пара этому красавчику. Мечислав возмутился, он стал говорить и стал говорить о семье. Это именно то, что не хватает Чех. Чукмедал хотел видеть свою внучку счастливой. Возможно нашелся мужчина, который сможет это сделать.

Мечислав поднимался по лестнице. Раус как раз встретился королю, когда тот упрямо сжимал губы и даже стукнул кулаком по стене. Управляющий шарахнулся в сторону.

Я уже поняла, что королю что-то от меня надо. Еще бы понять, что именно. В поместье прибыли его охранники. Они рассредоточились по дому и окрестностям. Раус почти стал фиолетовым с белыми губами. Я поняла, что он вне себя от беспокойства и страха. Но Раус молчал, как партизан. Хорошо, что в этом можно на него положится.

Джи обещал не убегать от охранников. Еще и Лирх вызвался за ним присматривать. Если Лирх действительно дракон, а я все же иногда сомневалась в этом (что интересного может найти дракон в нас?), то было понятно трепетное отношение к наследнику. Тот выращивал новый драконий мир. За Джи можно не опасаться.

Мне достался Мечислав. Он выразил надежду, что я проведу все время с ним, как хозяйка этих земель.

Машину все же вел король.

— А ты никогда не влюблялась? — спросил он меня.

— А как это?

Мечислав промолчал.

— Не люблю такие вопросы. Спрашивают, не влюблялась, не любила, а сами не могут объяснить, что это, как это, — я была раздражена. Сама себя не узнаю. Не характерны для меня подобные перепады настроения.

— Чех, расскажи о своих друзьях, — попросил он.

Меня захватило стойкое ощущение дежа вю. Не так давно меня уже спрашивали о друзьях, о семье. В конце концов мы говорили о моей кошке. Идеоло и Марчелло. Я ведь так и не узнала, кто их убил.

— Может ты лучше расскажешь о чем-нибудь, — попросила я. — Я не хочу говорить.

Он принял мой отказ спокойно. Весь путь до ярмарки я смеялась его рассказам о придворной жизни. Мечислав прекрасный рассказчик.

— У меня болят все бока, — в прекрасном настроении мы шли по ярмарочным рядам.

В своей жизни я была на школьных и сельскохозяйственных ярмарках, это же было похоже на огромный восточный базар. Какие разные понятия каждый вкладывает в одно и тоже слово.

— Пойдем туда? — предложил Мечислав.

Меня раздражало, что за нами ходят трое, но король предложил их просто не замечать.

— Куда?

Он показал на большую повозку. Там стоял смешной дедок, который брал монетки и давал людям вытянуть из большой плетеной корзины какие-то бумажки. Я подумала, что это лотерея.

Мечислав положил монетку в руку старика.

— Тяни, — предожил он мне.

— Нет, — воспротивился старик. — Каждый за себя.

Если бы я знала, что это предсказания судьбы, то ни за что бы этого не сделала. Я положила еще одну монетку на ладонь старика и вытянула бумажку. Развернула.

«Страх и счастье — две вещи несуществующие рядом», — гласило послание.

— А ты? — я скомкала бумажку.

— Смотри, — преложил он. — «Не стучите в закрытые двери, не зовите пропавших, не ищите истину. Подумайте, а надо ли вам, чтобы двери открылись, мертвые вернулись, а истина нашлась?»

— Это обычные изречения. Так понимаю, что это предсказывают судьбу, — мне совсем не понравились полученные предсказания.

— Нет, сеньлоритта, это не предсказания будущего. Это лишь советы, — поправил меня старик-советчик.

— И что значит вот это, — я показала совет, данный королю.

— А он понимает, — старик покачал мне головой. — Не мне объяснять. Да и вы понимаете, коли спросили не про свой лист.