Павел Александров - Восхождение миротворца

Ударили нарастающим рокотом барабаны. Пятнадцать тысяч голосов издали ликующий глас. Королева больше не оборачивалась: скоро многие из этих людей испустят крик ужаса, боли и смерти, но об этом нельзя думать сейчас.

Еще за три часа до начала штурма армия выдвинулась из лагеря, переместив осадные башни, баллисты и катапульты, а также большой и малый таран ближе к амархтонским стенам. Морфелонцы уверяли королеву, что крепостные стены можно разрушить одними катапультами, используя каменные и бронзовые ядра. Но громоздкие и неповоротливые орудия действовали неслаженно и поначалу даже не устрашили противника. Каменные ядра приносили незначительные разрушения, а бронзовые — почти не долетали до стен. Военачальники Армии Свободы уже начали сомневаться в конечном успехе, как вдруг после двухчасового обстрела бронзовое ядро угодило в главную оборонительную башню левой крепостной стены, называемой Крепостью страха. Поддавшись удару, верхняя часть башни накренилась и начала рушиться. Воины Армии Свободы встретили это событие радостными криками: в крепости образовалась брешь, всем стало ясно, куда будет нанесен главный удар.

«Чего ждет Хадамарт? Почему молчат его маги?» — гадала королева.

Как бы отвечая на ее мысли, в небо взмыла стая крылатых горгулий и, рассекая воздух, понеслась к расставленным в ряд катапультам.

— Пальпары! Пальпары! — закричали дозорные, указывая в небо.

Атаку крылатых бестий ждали. Не имея ничего, что можно противопоставить врагу в воздухе, военачальники Армии Свободы построили мощную стрелковую оборону, которой командовал глава лучников Дексиол. Правда, старейшины одной провинции Гор южных ветров приручали для войны могучих горных орлов и обещали создать для королевы целое летучее войско, но пока что это были лишь сказки. Крылатых горгулий встретил плотный рой стрел, так что они отвернули в сторону, не причинив никому вреда. Их пронзительный свистящий рев никого не напугал. Трижды они повторяли налет и трижды стрелы лучников отгоняли их прочь.

«Но почему они выпустили всего лишь этих тупых, хоть и настойчивых тварей? — не понимала королева. — Где крылатые змеи, драконы, гарпии, где таинственные момиты? Что, вся нечисть разлетелась от одного вида нашей армии?»

И вот, с Башни мрака прозвучал горн, вот ответили многоголосым гулом медные трубы, призывая всех храбрых к бою. Обстрел закончился, начался штурм.

Первой двинулась в бой размеренным шагом закованная в броню рыцарская конница, под предводительством самой королевы Сильвиры, всего около ста всадников. Следом потянулись две стройные трехтысячные колонны воинов-южан. Одной, в которой состояли преимущественно городские войска Южного оплота, руководил политарх Феланир, другой — состоящей из воинов с разных концов юга — принц Этеокл. Участие в этом войске было добровольным и открытым для всех, обязательной была служба только королевских и орденских воинов. Впрочем, боязливые и малодушные воины освобождались от участия в войне, но тогда исключались из орденов или снимались с королевского довольствия.

По направлению к левой крепостной стене Амархтона — Крепости страха — двигалась трехтысячная колонна морфелонских воинов, подстегиваемых отрывистыми командами князя Кенодока. В этих войсках было не так много добровольцев как у южан, в основном это были воины короля и дружины удельных князей. Они шли молча и насупленно, отправляясь в бой не за свободу своего края, а из чувства долга перед Священным союзом и исполняя воинскую повинность.

Позади шла и резервная часть армии — две тысячи ополченцев из разных городов и поселков юга, обеспечивающие передвижение штурмовой техники. Неприятности у ополченцев начались одна за другой: сказалось плохое взаимопонимание людей разных учений и сословий, не умевших воевать сообща. Необходимая для штурма техника, вверенная ополченцам, передвигалась медленно. Осадные башни, катапульты и баллисты, запряженные пугливыми лошадьми и упрямыми ослами, мешали друг другу, мешали друг другу. Лошади, испугавшись громких криков воинов-ополченцев, уже успели перевернуть несколько четырехколесных баллист, придавив нерасторопных обозных.

К правой крепостной стене, именуемой Крепостью отчаяния, быстро приближались воины двух наиболее воинственных орденов в Каллирое: пятьсот молодых львов принца Афарея и сотня верных бойцов Экбаллара из Ордена разбитых оков.

— Вперед, молодые львы! — вскричал Афарей, вырвавшись со своими людьми вперед. — Сокрушим миф о могуществе Хадамарта!

Ответом был воинственный крик его рати, воздух сотрясли звуки труб, рогов и цимбалов. Весь Орден молодого льва ринулся к Гадесовым вратам. Храбрости им было не отбавлять, но из-за некоторых горячих голов и отсутствия штурмового опыта боевое крыло быстро превратилось в воющую толпу. Безудержно ревя, опьяненные предвкушением грядущей схватки, возможно, последней в их жизни, воины расталкивали друг друга, многие растянулись на земле, будучи сбиты своими собратьями.

Все эти потери королевская армия понесла без единого выстрела со стороны Амархтона.

— Что они делают? — встревожено прошептала королева, глядя, как рушится выстроенный порядок армии. — Их же засыплют стрелами еще у ворот!

— Что прикажете делать, сиятельная королева? — покорно спросил принц Этеокл.

— Веди свое войско к вратам. Готовь штурмовые бригады. Я должна опередить Афарея, пока они не ввязались в бой!

Королева понеслась вперед, уводя за собой сотню конных рыцарей. Наклонив копья, закованные в броню всадники перешли с шага на стремительный галоп и понеслись к неприступным Гадесовым вратам.

«Но почему Хадамарт медлит, почему?»

Королеве первой пришлось столкнуться с необъяснимым ужасом, исходящим от крепостных стен. Она чувствовала его гораздо острее, чем скачущие рядом телохранители и рыцари удельных княжеств. И лучше всех понимала: захватив то, что называют крепостью — крепостные стены — они не приблизят победу и на треть. Ведь там, за стенами возвышается неприступная громадина Аргоса. Пятьдесят тысяч даймонов рассыпались об этот оплот во времена правления одного мудрого короля-адельфа.

«Безумие, безумие!» — твердили огромные стены. «Безумие!» — угрожали бурлящие тучи. «Безумие!» — шумел ветер в ушах. Две стены, соединенные громадными Гадесовыми вратами предостерегали владычицу: «Мы нечто большее, чем просто крепость из дерева, железа и камня. Намного большее. За нами мощь стихий даймонов, теоитов и людей, за нами сила Амартеоса, Гадеса и Танатоса. Остановись!..»

«Назад пути нет!» Этой сокрушительной мыслью королева прорвала, разрывая собственную душу, стену страха — единственный надежный способ прорыва, после которого наступает пьянящий боевой азарт.