Элеонора Мандалян - Принцесса тьмы

При встрече с пестрой многоликой толпой все, кроме Вадима и, может быть, Найт, испытали прилив восторга. Сэд озиралась по сторонам, не смея верить, что все это происходит с ней наяву. Шутка ли, после столь- ких лет изоляции оказаться снова среди людей, обыкновенных, земных людей. Среди своих! Ей хотелось броситься к ним, обнимать каждого встречного, как самого близкого и родного. Найт и Светлана, понимая чувства, охватившие Сэд, с молчаливым участием наблюдали за ней. А прохожие, как некое диво, с ног до головы оглядывали Найт. Москвичи давно уже привыкли к экстравагантным выходкам молодежи - несусветным стрижкам, крашенным в разные цвета волосам, к расписанным татуировкой телам и вызывающей одежде. Их трудно было чем-либо удивить. Но Найт - дело другое. Они сразу почувствовали, что это не просто выверты моды и молодости, что тут что-то иное, чуждое и непонятное им. Найт держалась уверенно и независимо, делая вид, что не замечает устремленных на нее любопытных взглядов. И, может быть, поэтому никто не осмеливался ее задевать. Степан, как и Сэд, с трудом сдерживал ликование. Он уже и не чаял оказаться когда-нибудь среди своих, среди себе подобных, да и вообще остаться в живых.

Один только Вадим сохранял на лице напряженную озабоченность. Разобравшись с направлением поездов, он потащил всех к противополож- ной платформе и усадил в первый вагон подоспевшего поезда. Казалось, никто, кроме него, и думать не думал о том, что должно было вот-вот произойти. В какой-то степени его это даже устраивало. Нервозность и страх делу не помогут, скорее навредят. Пусть Найт и Степа наслаждаются зародившимся между ними чувством, пусть Сэд сполна вкусит радость возвращения к людям. Пусть его дорогая девочка до последней минуты не ощущает надвигающейся беды. Иной раз не столько сама беда страшна, сколько душевные муки, сопряженные с ее ожиданием.

Поезд остановился на станции Чистые пруды. Голос в динамике обыденно и привычно сообщил: ”Следующая станция Проспект мира”. Двери с шумом захлопнулись. Поезд набрал скорость. Они снова мчались по темному тоннелю. Сэд со страхом и отвращением смотрела на липнущую снаружи к окнам вагона черноту. Опять тоннель. Опять тьма. Когда же этому будет конец? Она твердо решила, если ей суждено выбраться на поверхность, ни за что в жизни она больше не спустится в

метро. Она будет пользоваться только наземным транспортом. Купит себе машину и сама будет водить.

“Ну! Ну! Давай, дружок. Поддай газу! Еще чуть-чуть,” - подгонял про себя Ва-дим то ли ревущего железного змея, то ли его водителя. Но не дотянув до станции, поезд дернулся и начал резко тормозить. Так резко, что пассажиры повалились друг на друга, возмущаясь и бранясь. Заплакали дети. Запричитали старухи. Явно нетрезвый инвалид, навалившись на Степана, бессвязно бормотал ему в ухо какие-то заковыристые ругательства.

Вадиму удалось удержать Сэд. Ограждая ее от натиска толпы, он обхватил ее за талию, и она доверчиво прижалась к нему.

- Лана! Ты в порядке? - крикнул Вадим, не видя дочь.

- Да, папа, - отзвалась Светлана. - Не беспокойся. Степа держит нас обоих.

Поезд остановился - спрессованный клубок людей распался. Стало возможным двигаться и дышать. Вынырнуть на станцию удалось лишь половине первого вагона. Все тело и хвост состава остались в тоннеле. Сэд и Вадим переглянулись.

- Что делать будем? - тихо спросила она.

- Прямо проклятие какое-то, - отозвался он. - Будто сам Господь Бог вознаме-рился помешать нам что-либо предпринять.

Машинист выскочил из кабины. К нему подошла работница метрополитена в красной форменной фуражке.

- В чем дело? Почему тут торчит предыдущий поезд? - раздраженно спросил он.

- Весь тоннель забит поездами, - сообщила регулировщица. - Кто-то опустил изоляционный заслон поперек путей.

- Так дайте знать на центральный пульт.

- Звоним. Никто не отвечает. Такого еще не случалось. Говорят, на Кольцевой та же история. И на Замоскворецкой тоже. Остановлено все движение.

Вадим застучал ладонями по стеклу. Машинист обернулся на шум.

- Откройте двери! Выпустите нас! - крикнул Вадим.

- Не буйствуйте, гражданин. Я не имею права. Состав не на станции. Люди начнут прыгать на пути. А я отвечаю за их жизни. - И машинист снова отвернулся.

Вадим забарабанил кулаками с удвоенной силой:

- Немедленно откройте, я приказываю вам!Я из администрации метрополитена.

Машинист внимательно посмотрел на него.

- Это меняет дело. Открываю на одну секунду. - Он шагнул к кабине. Вадим сгреб в охапку свою команду:

- Катапультируем все вместе. Резво!

Двери разъехались и, как и обещал машинист, почти тут же снова сомкнулись. Но все пятеро были уже на платформе. А вместе с ними еще несколько расторопных пассажиров, ставших свидетелями разговора через стекло. Передний вагон их поезда практически упирался в хвостовой вагон впереди стоящего состава.

- С какой линии ближе к Центральному управлению? - деловито спросил Вадим “красную шапочку”. - С кольцевой или радиальной?

- С нашей и ближе, - ответила та, подозрительно разглядывая странную команду “администратора”, не знающего, где находится его управление. - А вы что, новенький?

- Идем! скорее! - скомандовал Вадим своим, не тратя времени на пререкания с регулировщицей. И первым бросился в указанном направлении. Часы показывали 14.55.

Светлана обернулась. Напряженные, недовольные, а то и откровенно враждебные лица запертых в вагоне людей провожали их. Подбежав к “красной шапочке”, она поманила ее пальцем и быстро шепнула в подставленное ухо:

- Выпустите из вагонов людей, даже если они побегут по путям. Пусть, кто может, уходит наверх. Через 50 минут начнется страшное землетрясение. - И она помчалась догонять своих, провожаемая недоверчиво испуганным взглядом регулировщицы.

Найт тоже посмотрела назад:

- Наверное, думают, вот выскочки, подсуетились.

-Ясное дело, выскочки, раз из вагона выскочили, - скаламбурил Степан. - Ой, мы же отстали! Вадим уже у эскалатора!

- Мама, где ты? Дай руку. Потеряешься в этой толкучке, - забеспокоилась Найт.

Все четверо бросились вдогонку Вадиму. Кругом были люди. У противополож-ной платформы тоже стояли на приколе два состава. Один пустой, с распахнутыми дверями, другой полный, закрытый. Пассажиры толпились на платформе, ждали, когда нормализуется движение поездов. А сверху, на эскалаторах прибывали новые и новые партии людей. Чтобы добраться до эскалатора, Степану приходилось прокладывать дорогу локтями.

- Лана! Где вы там? - донесся до них крик Вадима.