Вероника Сейнт - Магическая Трилогия: Спящая Красавица

— Я пойду на лестницу и подожду, пока Саймон объявится, — тихо произнес Иероним и скрылся, даже не дождавшись ответа Виктора.

Гадатель помог Грейс сесть и осторожно прижал к себе, пытаясь таким образом напомнить о своем присутствии и не дать заснуть.

— Говори со мной, пожалуйста, говори со мной, не давай мне спать, — прошептала Грейс. Она сжимала пистолет в руке с такой силой, что костяшки ее пальцев побелели от напряжения. Ее сонливость боролась со страхом перед тем местом, куда она вот-вот может вернуться.

— Ты знала, что Грейс не сможет ничего здесь сделать. Ты все продумала, — Пенелопа подскочила к Тристане раньше, чем Гадатель успел догадаться о ее задумке. — Это ведь ты убила Оливера. Это ведь тебя так ненавидит его призрак и обещает терзать, если я укажу ему путь.

— Это и мы должны были знать, — Виктор перебил Медиума, — Мы должны были догадаться, что Грейс теперь связана с этим местом и… что она как-то… настроена на то, что эта энергетика может ее только усыпить, — Гадатель с сожалением покачал головой.

— Ее отца отравила я. Жених… обойдется, — Тристана стянула с головы белый платок и ее темные волосы рассыпались по плечам. — А ты… по крайней мере, в Безмирье тебе будет не скучно.

Виктор чувствовал себя странно. Словно он попался в какую-то глупую, совершенно дурацкую ловушку. Решение было элементарным, он просто не понимал его. Тристана вела себя слишком расслабленно, Пенелопа замерла рядом, закрыв глаза и, похоже, пытаясь сосредоточиться. Виктор силился понять, что же заставляет Тристану так просто относиться к происходящему, почему она так уверена в том, что уже выиграла. Их всего двое. Саймон не сможет противостоять Иерониму, а Тристана не сможет одолеть даже Пенелопу.

— Почему ты так уверена в том, что делаешь? Почему ты так уверена, что справишься?

— Потому что я знаю, что ты уже сдался. А того, кто уже сдался, невозможно спасти.

— Заткнись, — Пенелопа отвесила Тристане звонкую пощечину, — Виктор не станет опускаться до твоего уровня, а я слишком устала, чтобы вернуть тебе все твои страхи и все твое прошлое, но руки и ногти у меня еще остались, — она замахнулась снова и замерла, услышав выстрел.

— Иероним, — выдохнула она и вздрогнула, когда раздался еще один выстрел.

Виктор вспомнил, что только забравшись сюда, перестал ощущать запах ладана и вздрогнул. Он не мог чувствовать смерть Саймона, потому что едва знал его. Значит, он чувствовал смерть Иеронима. Гадатель сосредоточился и попытался найти альбиноса, почувствовать его холодность и упрямство, но чем больше он искал, тем страшнее ему становилось.

— Иероним, — выкрикнула Пенелопа еще раз и метнулась к лестнице.

Тристана победоносно улыбнулась:

— Мы продумали все. Что ты будешь парализован ужасом от происходящего с твоей Принцессой, что Пенелопа не сможет ничего сделать. Мы специально выматывали вас. Я вспоминала все ваши слабости, чтобы потом сыграть на них. Пенелопа и ее жажда любви и попытки найти того, кого любить будет не так больно, как Генри. Ты, и твоя идиотская привычка привязываться к спасенным, — цыганка фыркнула и тоже направилась к лестнице.

Виктор посмотрел на Грейс и понял, что ей все сложнее сопротивляться сну. Он все сильнее злился от отчаяния и боли. Только найдя ее, эту Принцессу, он снова ее терял.

Из последних сил Грейс обняла его и прошептала ему в самое ухо:

— Ты снова забыл, что твои слова значат больше, чем чьи-то еще… Твоя простота… это… — она не договорила и, улыбнувшись, обмякла, выпустив его руку из своей.

Виктору хотелось плакать, но ее слова, даже такие тихие, почти неслышные, сыграли свою роль. Она была его музой, его Богиней и именно она помогала ему находить решения.

Она напомнила ему о том, кто он такой.

— Ты сам дашь мне убить тебя, просто чтобы быть с ней… — произнесла Тристана. Она подтолкнула Пенелопу вперед и обернулась, смотря на Виктора. — Разве нет?

— Кто знает. Но сначала тебе придется поискать меня. Из квартиры Джека в Амстердаме. Или Люксембурге. Или Кёльне. Или где он там. Проваливай к Джеку, Тристана. Сквозь время и пространство.

Почувствовав прилив энергии, Виктор подумал, что просто восстановил силы для новых предсказаний или обрядов, забыв о том, чем этот маяк был для обычных людей. Он исполнял желания, и Виктор неожиданно понял, что здесь способен на что угодно.

Тристана не успела даже охнуть — просто исчезла, без какой-либо вспышки или клубов дыма, просто растворилась в воздухе, словно ее и не было.

— Впечатляюще, — Пенелопа моргнула и тут же спохватилась, услышав еще два выстрела. Она метнулась в каморку и стала быстро спускаться по лестнице и Виктор, оставив Грейс, двинулся следом за Медиумом.

Глава 31. Верховная Жрица

Иероним держался из последних сил. Чем ближе Виктор оказывался, тем отчетливее ощущал привкус крови во рту и тянущее ощущение в районе груди, словно кто-то пытался прожечь в нем дыру.

Саймон попал в своего противника дважды — одна пуля попала в грудь, еще одна в живот. Он и сам пострадал — Иероним выстрелил ему в плечо — но все же эта рана оказалась не такой опасной, как у альбиноса. От потери крови Иероним все больше слабел и все хуже держался на ногах, так что когда Саймон толкнул его в сторону, даже не смог сопротивляться, только крепко вцепился в куртку рыжего, и, перевалившись за перила, полетел вниз, потянув его за собой.

Виктор с трудом верил в происходящее: Иероним был не тем человеком, который действительно отдал бы жизнь за спасение Виктора или Пенелопы, но все сложилось совершенно иначе. Тщеславный Чистильщик, четко осознающий, что только переметнувшись на сторону врага, сможет добиться того, чего хочет, он все еще оставался запутавшимся юношей, с трудом признающим тех, кто им управляет.

— О, Боги! — выкрикнула Пенелопа. Виктор не помнил, чтобы она хотя бы раз в жизни бегала так быстро. Девушка спотыкалась, скатывалась по ступенькам и сдирала колени.

Иероним упал, даже не вскрикнув. В руке он все еще сжимал ткань одежды Саймона, и тот пытался отцепить его пальцы, разжать их, хотя сам был едва жив.

Виктор запнулся и остановился, опершись о стену. С каждой секундой он все отчетливее улавливал то, что чувствует Иероним, и в какой-то момент ему стало тяжело дышать. Позвоночник пронзило невыносимой болью, а ноющие «раны» на груди и животе горели все сильнее. Ему не нужно было смотреть вниз и видеть, как краснеет рубашка Чистильщика, как кровь бесформенной лужей растекается по полу, чтобы понимать, что альбинос умирает. Гадатель вдохнул поглубже и двинулся дальше, спеша за Пенелопой.